– Я не говорила, что люблю его… – выпалила Оливия, стремительно повернувшись к нему.
И оба замерли, глядя в глаза друг другу. Воцарилась гулкая звенящая тишина, такая напряженная и хрупкая, что, казалось, вот-вот рассыплется на мириады осколков.
– Не говорила? – переспросил он, глядя ей в глаза все так же пристально.
Оливия снова отвернулась. И упорно продолжала молчать.
Свежий ветер трепал ее темные волосы, и шелковистые пряди, казалось, плясали вокруг этой очаровательной головки. Сейчас он видел ее на фоне сверкающей голубизны неба, но ему вспоминались те чудесные мгновения, когда он смотрел на эти же пряди, а вокруг была яркая зелень листвы… Эти воспоминания постоянно преследовали его. И он до сих пор помнил сладость ее губ… и помнил, как, прикасаясь к ней, трепетал от страстного желания.
– Думаю, тебе не следует его недооценивать, – сказала наконец Оливия, и голос ее теперь звучал спокойнее.
– Я и не помышлял об этом. А вот человек, которого ты явно недооцениваешь, может сильно тебя удивить: например, украсть за несколько недель до свадьбы.
– Он будет меня искать, если обнаружит, что я пропала.
– Он ничего не узнает: позаботился об этом, – а если и узнает, я готов его встретить. Но поверь, я верну тебя на берег, если ты этого хочешь.
– Лайон?.. – пробормотала она в замешательстве.
И тут вдруг весь их разговор – разговор ни о чем – привел Лайона в ярость.
– Довольно! – Голос его прозвучал как мушкетный выстрел. – Давай поговорим о главном.
Оливия вздрогнула и взглянула на него с удивлением.
– О главном?..
– Да. Скажи, ты не думаешь, что пора покончить с этим? И если ты можешь поклясться тем, что тебе дороже всего: своей ли собственной очаровательной головкой, или своей семьей, или землей, на которой расположено твое родовое поместье, или уважением Ланздауна, – если ты можешь поклясться и заявить, что действительно больше не любишь меня и уверена в этом так же твердо, как в том, что солнце завтра снова взойдет и что Эверси с Редмондами будут враждовать до бесконечности, то скажи об этом, и я сейчас же отправлю тебя на берег. Скажи только одно слово. Оливия, ты можешь поклясться, что не любишь меня?
Любовь… Это слово разило как пушечное ядро, выпущенное из бойницы. Но Лайон всегда произносил его с легкостью. А вот ей оно давалось очень тяжело. Впрочем, мужчинам привычнее обращаться с оружием. Оливия со вздохом закрыла глаза и, покачав головой, прошептала:
– Нет, не могу.
– Так я и думал, – сказал Лайон с мрачным удовлетворением. И тут же повернулся, собираясь уйти.
– Но как же…
– Мне нужно срочно поговорить с первым помощником насчет нашего курса. Не пытайся выпрыгнуть за борт. За тобой пристально наблюдают. А моя команда не обучена учтивому обращению.
Глава 16
Снова вздохнув, Оливия проводила его взглядом – ничего не могла с собой поделать. Ей всегда было ужасно трудно не смотреть на Лайона Редмонда – даже сейчас, пять лет спустя. И теперь она поняла, в чем именно он изменился. Когда она встретила его той давней ночью в бальном зале, у нее создалось впечатление, что его что-то угнетало – он как будто нес на плечах тяжкую ношу, скрытую от посторонних глаз. И казалось, он двигался по какой-то невидимой колее, с которой и не мог свернуть, так как она была обозначена для него кем-то другим. Теперь же Лайон держался так, словно владел целым миром и всеми, кто в нем обитал. И сразу чувствовалось: ему наплевать, что о нем думают окружающие, в том числе и она, Оливия. Возможно, именно поэтому он стал теперь таким невозмутимым и бесчувственным – как будто каменным.
При мысли об этом ее вдруг захлестнула волна гнева. Она злилась и на Лайона, и на себя. Злилась потому, что они не сумели сохранить то, что у них было когда-то, и потому, что все в их жизни сложилось так ужасно, а теперь уже ничего нельзя изменить.
Оливия машинально повернулась к воде – и замерла, вцепившись пальцами в поручни. Земля исчезла из вида. Боже милостивый, берег совсем исчез! И теперь видна была только синевато-зеленая бескрайняя водная гладь. И еще – полоса серебрящейся пены, тянувшаяся вслед за кораблем, как шлейф царственной невесты.
Оливия полной грудью вдыхала чистый морской воздух, необычайно вкусный и опьяняющий. Свежий ветер обжигал ей лицо и трепал волосы, хлеставшие ее по щекам как плетка-девятихвостка.
А паруса, громко хлопавшие под напором ветра, все быстрее и быстрее уносили корабль в неведомые морские дали.
Черт бы побрал этого Лайона! Ведь он же знал… знал, как это… восхитительно! И он, конечно же, помнил все ее давние мечты, которые она поверяла ему. Она мечтала увидеть океан и отправиться в плавание…
Оливия закрыла глаза, пытаясь справиться с захлестнувшими ее чувствами. Нечто возвышенное и прекрасное пробуждалось в ее душе, и ей казалось, что она слышит чарующую полузабытую песню, доносившуюся откуда-то…
– Доброе утро, мисс Эверси.
Оливия вздрогнула и открыла глаза. Рядом стояла мадемуазель Лилетт и дружелюбно улыбалась, опираясь на поручни.
– Доброе утро… черт его знает, как вас на самом деле зовут, – пробурчала Оливия.
«Француженка» рассмеялась:
– Что-то подсказывает мне, что вы впервые употребили слово «черт», мисс Эверси. И вам это очень идет. А я Дигби. – Она сделала реверанс. – Мисс Дельфиния Дигби-Торн. Вернее – миссис. – Теперь «француженка» говорила на чистейшем английском. Вероятно, эта особа умела изображать любой акцент.
Оливия пристально на нее посмотрела.
– Где вы научились так говорить по-французски? Вы обманщица?
– Обманщица? – Дигби приложила ладонь к груди. – Вы меня обижаете, мисс Эверси. Просто я мечтаю стать актрисой. А ведь никто не обвиняет актрис в обмане, когда они играют свои роли. И научилась я говорить по-французски точно так же, как и вы, полагаю. Юных английских леди принято обучать таким вещам, разве нет? Иностранные языки, шитье… и тому подобное… Но думаю, что этим наше сходство ограничивается.
Эта Дигби держалась слишком уж непринужденно и вела себя так, будто чрезвычайно гордилась своим обманом.
Оливия густо покраснела при мысли о том, как много поверяла этой особе.
– Вы к тому же еще и шпионка.
– Ну да… – Дигби в очередной раз улыбнулась. – И надеюсь – хорошая шпионка.
– Вы и в самом деле потеряли когда-то свою великую любовь?
– Я много раз влюблялась, но ни разу по-настоящему, пока не встретила мужчину, который стал моим мужем. Недавно я вышла замуж за первого помощника капитана мистера Магнуса Торна. И намерена остаться с ним навсегда.
Оливия презрительно фыркнула.
– Как же вы… Как он… – Она кивнула в сторону берега, уже скрывшегося за горизонтом.
