Для работы на сенокосе Найдана была еще мала, а вот грибы-ягоды собирать и кашу варить – этому ее уже обучали. Да что там грибы-ягоды – любой ребенок с малолетства приучался к собирательству, отличал съедобный гриб от ядовитого. Работали все, но каждый выбирал себе работу по силам. Найдана, несмотря на то что была единственным ребенком в семье и росла в заботе, к труду приучалась с малых лет. Уже и первая ниточка, которую она сама спряла, давненько лежала в сундуке с приданым. Она получилась кривая и растрепанная, но свою первую нить каждая женщина была обязана хранить всю жизнь.
В середине лета дети часто бегали в лес за земляникой. Вдоволь наедались сами и приносили ягоды домой. Земляника растет не в глуши, а в пролеске, на солнечных пригорках, там не заблудишься. Дети собирались группами по несколько человек и уходили за ягодами без присмотра взрослых. Будто погулять вышли. У взрослых своя работа. Редкий случай, когда кто-то ходил с ними. Грибы да ягоды – забота детей.
– Пойдем, пойдем! – приговаривал Первуша, ведя за собой молчаливую Найдану. – Я вчера такое место присмотрел! Ягод там – будто камешков на берегу реки. Все красным-красно.
Первушу в его десять лет уже допускали до взрослой работы: и на посевы, и на охоту с мужиками ходил, обучался разным премудростям. Разве что своего медведя пока не добыл, так и рано еще.
Привыкнув доверять соседскому мальчишке, Найдана послушно шла за ним. Она уже и думать забыла про тот случай, когда он с двумя другими ребятами ее обидел. Теперь он никому не давал Найдану в обиду и не позволял другим насмехаться над ее недостатком. Пару раз даже хорошенько наподдавал мальчишкам за то, что они вздумали дразнить соседскую девочку. Найдана шла за ним следом и слушала рассказы о том, как храбро он себя вел на охоте нынешней зимой. Она даже не следила за дорогой – настолько ему доверяла. Так в лес она ходила, пожалуй, только с отцом да с Ведагором.
Поляна и впрямь оказалась такой, как рассказывал Первушка: ягод – будто кто рассыпал. Даже странно, что никто раньше не набрел на это место, ведь совсем недалеко от деревни. Найдана тут же опустилась на колени и стала собирать землянику. Сначала нужно набрать туесок, а потом можно и самой поесть.
Первушка возился рядом, тихонько ворчал на кого-то или разговаривал с ягодами. Найдана сначала пыталась прислушиваться, но, поняв, что он разговаривает не с ней, отвлеклась. Неожиданно он подошел и опустился рядом с ней на колени.
– На, ешь, – он протянул ладонь, доверху с горкой наполненную ягодами.
Найдана с удивлением взглянула на него. Странный… Вокруг столько ягод, что же она, сама не может нарвать? Но все-таки осторожно взяла одну и положила в рот.
– Да не так! Ешь прямо с ладони полным ртом! – Первушка удивился ее неумелости и поднес ладонь к самому рту. – Так же вкуснее!
Найдана чуть придержала его руку своими, будто чашу, и уткнулась в ягоды. Его теплая ладонь пахла земляникой и вся была в розовых пятнах от сока ягод. Найдана улыбалась, жуя полным ртом. А так и правда гораздо вкуснее.
– Ну вот. Я же говорил, – Первушка закинул себе в рот остатки ягод и вытер руку о рубашку. – Вкусно ведь?
Найдана закивала, довольно улыбаясь. Ее платок съехал на шею, щеки разрумянились, а глаза то ли от свежего лесного воздуха, то ли от ягод сверкали. Первушка, возможно, слишком долго с нежностью смотрел на нее, и Найдана, смутившись, отвела взгляд.
– И почему тебя Некраской кличут? – недоумевая, спросил Первушка. – Вот я – Первак, потому что первый сын у своих родителей. Вовсе ты не Некраска…
Он поправил волосы, выбившиеся из-под платка девочки. Найдана еще больше смутилась и почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Вдруг рядом послышался шорох и голоса.
– Тсс!.. – Первак прижал палец к губам и прислушался.
Найдана тоже застыла, будто от нее до этого было много шума. Голоса шли откуда-то снизу, как из-под земли. Девочка испуганно вытаращила глаза: уж не навьи ли с ними шутят? Как такое возможно, чтобы разговаривали под землей? Она схватила Первушку за рукав, но не успела удержать: он уже пополз на карачках в ту сторону, откуда шли голоса. Найдана настороженно огляделась. Ползти за Перваком было страшно, а оставаться одной еще страшнее. И она решилась. Оба ползком добрались до края поляны. Там, за редкими деревьями, сразу начинался овраг, круто срывающийся вниз. Ребята подползли к березе, накренившейся настолько, что ее корни вылезли из земли, но еще удерживали ствол. Ухватившись за корни, Найдана и Первак осторожно посмотрели вниз.
Под самым обрывом стояла девушка. Возле нее сидел парень, обхватив руками голову. Они о чем-то тихо разговаривали. В девушке Найдана узнала Ясну, а лица парня не разглядела. Да и кому там быть, если не Стояну? Ведь они как иголка и нитка, неразлучны с самого детства. Они оба явно были чем-то расстроены. Похоже, Ясна даже плакала: ее лицо покраснело и распухло от слез. Чтобы так распухнуть, нужно полдня реветь. Ясна привычным жестом перекинула вперед косу и принялась нервно ее перебирать. Но тут же наткнулась пальцами на ленту, замешкалась на мгновение, глядя на нее, и отбросила, словно это и не коса была, а змеюка.
– Просватали ее, – тихо шепнул Первушка. – Видишь, ленту в косу заплела.
Найдана и сама это заметила. Вот только не припомнила, слышала ли что-нибудь в деревне про сватовство. Хотя это и неслучайно: свататься приходили после захода солнца, чтобы духи по темноте не узнали замысла и не испортили все. Ну просватали и просватали, а ревет-то чего? Кто ее обидел? Найдана подтянулась еще на пядь, чтоб расслышать, о чем они говорят.
– И что же, мы больше никогда не увидимся? – спросил Стоян.
– Скоро я уеду в поселение мужа. Навсегда… – И Ясна снова застонала, закрыв лицо руками.
– Давай сбежим!
– Как сбежим? – испугалась Ясна, убрала руки от лица и сразу перестала плакать. – Разве можно?!
Стоян опять уронил голову на руки и взъерошил волосы.
– Матушка посадила рубашку для жениха шить… Шью и реву… Из-за слез не вижу, что шью… Она меня успокаивает, а я реву… Не люб он мне…
– А кто люб? – Стоян напрягся, ожидая ответ.
– А то ты не знаешь?.. – всхлипнула Ясна и отвернулась.
Он встал, подошел к Ясне и обнял ее за плечи.
– Меня теперь из избы не выпускают. Караулят день и ночь. Не знаю, каким чудом удалось выбраться… Попадет от отца, если заметит…
Ясна говорила очень тихо, а Стоян и того тише. Найдана с Первушкой вытянули шеи, подставляя свои любопытные уши, но не рассчитали: земля с мелкими камешками стала осыпаться под их весом. Ясна испуганно посмотрела наверх, быстро закрыла лицо руками и убежала. Стоян побежал за ней следом.
– Эх… – вздохнул Первушка и сел, явно расстроенный, что не получится узнать, как дело будет дальше.
Найдана никогда прежде не задумывалась о замужестве. Точнее, она знала, что когда-нибудь выйдет замуж, – это неизбежно, все девушки выходят замуж. Но все это представлялось ей чем-то вроде сна – смутным и нереальным. Сейчас она впервые задумалась о том, что однажды ей придется навсегда покинуть деревню – ведь жениха обычно подыскивали в соседней. Да и каким будет этот жених? Матушка, конечно, обещала, что подберут хорошего да ладного. А вдруг этот ладный противным окажется? Чужой ведь совсем. Незнакомый.
