Григорий Кузьминок, прозванный за характерную внешность Конопатым, руководил в Дружине отделом контрразведки, притеснять его сотрудников было себе дороже.
– Ладно, – вздохнул я. – Идем!
Мы зашагали к лагерю и почти сразу наткнулись на валькирий.
– Выдвигаемся? – спросила Лика.
Выглядела ведьма бледной словно смерть, синие глаза горели лихорадочным блеском, под ними расплылись темные пятна. Мелькнула мысль, что обратно ее придется тащить на собственном горбу, а надрываться мне вовсе не хотелось. Да и Напалм толком восстановиться не успел. Понадобится выложиться, точно с откатом сляжет.
И что мне потом – одному по болотам шастать?
– Идемте! – позвал я всех за собой. – Да не надо ничего брать пока! Просто осмотримся.
Мы прошли через лесок к огромной луже, и там я указал на заболоченное поле.
– Туда от десяти до пятнадцати километров и обратно столько же! Дорогу мы не знаем, а уже пятый час. Опять ночевать у окна будем?
Яна передернула плечами и спросила напарницу:
– Может, и в самом деле сегодня отдохнем?
Лика напряженно и с некоторой даже тревогой посмотрела в небо, потом покачала головой:
– Выбьемся из графика.
– На фиг график, – немедленно отозвался Напалм. – Сейчас даже спичку взглядом не зажгу! Сил нет, сдох бобик!
Лика возмущенно фыркнула.
– Мы вдвоем сейчас можем пройтись, дорогу разведать, – предложил я компромиссный вариант и указал на лысую вершину в паре километров от нас. – Вон с того холма вся округа как на ладони. А завтра с самого утра выдвинемся на место.
Черная ведьма вновь посмотрела в небо и задумалась.
– Ладно! – сдалась она. – Так поступим. Идем, Яна.
Ведьмы ушли к лагерю, а мы с Напалмом зашагали в обход лужи. Я заметил на поясе пироманта револьвер и усмехнулся:
– Решил стволом обзавестись?
– Вера настояла, – пояснил Напалм. – Пристала как банный лист, возьми да возьми…
– И правильно сделала.
– Да ну вас!
Вскоре лужа обмельчала и превратилась в раскисшую грязь, уже начинавшую подсыхать по краям. Полевая трава сменилась низенькими кусточками, меж них желтела рыжая глина. Немного дальше среди высокой синеватой осоки зажурчал ручей; мы перепрыгнули его и зашагали к холму напрямик через поле. Под ногами влажно чавкала сырая глина, время от времени на пути попадались мутные лужи, приходилось их обходить. Но лучше так, чем по колено в воде пробираться.
– Я там порылся в сумках, пока ехал, – сообщил Напалм, достал пачку папирос и, пользуясь временной свободой, с наслаждением закурил. Насчет «и спичку взглядом не зажгу» он явно прибеднялся.
– Надеюсь, после этого наша сумка не потяжелела на пару-тройку килограмм? – поморщился я. – Если взял что-то сверху, надо вернуть. Был уговор поделить янтарь поровну.
– Вес не изменился, сумки взвесили, – уверил меня пиромант. – Просто небольшую сортировку провел. Чисто из эстетических соображений нам покрупнее куски янтаря отобрал. Надеюсь, это не идет вразрез с твоими моральными принципами?
Я осмотрел поле в прихваченный из лагеря бинокль и покачал головой.
– Не идет, уговор только по весу был.
Напалм заржал.
– А у тебя гибкие принципы, как я погляжу!
– Кто бы говорил, – проворчал я и спросил: – Как думаешь, сколько получится за янтарь выручить?
– Ювелир тебе, что ли? – фыркнул Напалм. – Там восемнадцать килограммов с копейками, и камни в основном крупные. С учетом доли скупщика где-то тысяч восемьдесят чистыми выйдет. Но надо надежного человека искать.
– Сколько?! – переспросил я, решив, что ослышался.
– От восьмидесяти до девяноста тысяч золотом, – повторил пиромант, кинул в лужу окурок и сразу достал новую папиросу. Смял картонный мундштук, сунул в рот. – Если и больше, то не особо.
– Неслабо!
Напалм кивнул:
– И я о том же. Может, ну его все в баню? По домам, а?
Я покачал головой:
– Не выйдет. Такие договоренности нарушать себе дороже. И учитывай, что делить на троих придется. Ермолов тоже в доле.
– А у него рожа не треснет?! – взорвался Напалм.
– Он эту экспедицию оплатил.
– Вот и вернем, сколько потратил!
– Так дела не делаются, – отрезал я и, прежде чем пиромант успел возмутиться, продолжил: – С Ермоловым можно без скупщиков обойтись, сразу товар напрямую сдать.
Напалм задумался и потер длинный нос.
– Если будет надежная крыша, – произнес он, выдохнув дым, – янтарь вообще можно будет никому не сдавать. Наймем за процент того же Василенко, он камни к заливке энергией подготовит. Мелочовку как обереги через ювелирные салоны в продажу пустим, крупные камни гимназистам и ведьмам напрямую продадим. Видел, как у девчонок глаза при виде янтаря загорелись?
– Сколько сверху получим?
– Без понятия. Раза в два больше, наверное. Но чистыми меньше выйдет.
– Лихо.
Пиромант кивнул.
– Я так думаю, – предположил он, – кондуктор на ту сторону наркоту нес, которую мы в бочках нашли, а на выручку партию янтаря закупил. Нелегально, скорее всего, у черных копателей. И если протащит еще, то может серьезно сбить цены. Кондуктору ведь окна не нужны, чтобы через Границу ходить, так?
– На своем горбу через Границу много не пронесешь, – пожал я плечами. – И никогда не угадаешь, куда именно вывалишься. Да и цены быстро восстановятся, у алхимиков и чародеев потребность в янтаре постоянная. Они его в переработку пускают.
– Может, и так, – хмыкнул Напалм.
Понемногу сырая низина осталась позади, начали попадаться заросли кустов, зазмеились по земле отростки ежовника. Их обходили стороной: если наступить, молодые побеги могут захлестнуть ногу, замучаешься потом шипы выдирать.
Налетела мошкара; Напалм дыхнул на них дымом, и мошки вспыхнули бессчетными яркими точками и осыпались крупинками пепла.
– Смотрю, ты будто и не напрягался сегодня, – отметил я.
– Контролируемое распределение энергии и правильные препараты – это сила! – рассмеялся пиромант.
– Ну и хорошо, а то я мазь от насекомых забыл у Веры попросить.
На смену кустам пришли деревья, и вскоре мы начали взбираться на крутой склон холма. Успевший за это время выкурить уже три папиросы Напалм очень быстро отстал и шумно сопел позади, вытирая кативший с лица пот. Я разогрелся и расстегнул фуфайку, но особо не запыхался.
– Курить – здоровью вредить, – наставительно сказал я пироманту, дождавшись его на небольшой прогалинке между узловатых кленов.
