Меж берез серели коробки одноэтажных домов с провалившимся и давным-давно сгнившими крышами, в одной из развалин мы и решили обустроить себе временное пристанище. И ветер не так задувает, и какая-никакая защита имеется, пусть даже двери с окнами и зияют провалами.
Стоило лишь разгореться костру, ведьмы выгнали всех на улицу, чтобы переодеться. Я решил время попусту не терять и прошелся с карабином наперевес по рощице, но ничего подозрительного не обнаружил. Тогда набрал хвороста и вернулся к развалинам, но спокойно посидеть у огня не получилось: сразу отправили за водой.
Лужа на опушке оказалась холодной и на удивление чистой. Я немного задержался там, высматривая ориентиры, и, когда солнце зашло за облачко и перестало светить в глаза, узнал отмеченный на карте холм – весь поросший деревьями, но с лысой вершиной.
Окно располагалось от него примерно в семи километрах к югу.
Я вернулся в лагерь, подвесил котелок над огнем и уселся рядом, оставив готовку ведьмам. Кашеварить взялась Лика, усталая и осунувшаяся. Рассаженная бревнышком кожа на лбу покраснела, лицо ведьмы выглядело мертвенно-бледным уже без всякого макияжа.
Когда вода закипела, валькирия всыпала в котелок полпакета макарон и принялась размеренно их помешивать, а потом добавила туда же банку рыбных консервов.
Подошла Яна, села рядом. Я протянул ей бутылку с водой; ведьма покачала головой.
– Не хочу, спасибо, – отказалась она, начала заплетать волосы в косу и спросила: – И так всегда?
– Что – всегда? – не понял я.
– Ты же в Патруле служил? В рейдах всегда так? Холод, грязь, кровь… – Яна поежилась. – Знаешь, я всегда в «комарихи» хотела пробиться, а теперь понимаю: не мое.
Насосавшийся крови комар был эмблемой силового подразделения Лиги. Сделать там карьеру было непросто, но, думаю, у Яны имелись для этого все задатки. Иногда у меня от нее мурашки по коже бегали.
– И людей лечить тоже не хочу, – добавила ведьма. – Не знаю, чего хочу. Просто не знаю…
«Жениться вам надо, барин», – пришел на ум скабрезный анекдот, но я промолчал. Яна выглядела измотанной; если хочет выговориться – пусть говорит, от меня не убудет. Посижу, помолчу, подставлю дружеское плечо.
Но отмолчаться не получилось.
– Так что, – напомнила о своем вопросе девушка, – каждый раз так?
– Нет, – покачал я головой. – Когда лучше, когда хуже. Сейчас не холодно, по крайней мере. Но места тут дурные, мало где так плохо. Болота, магический фон повышен, до Границы рукой подать, а это всегда аномалии. Да и людям здесь делать нечего, глушь.
Яна кивнула и прижалась ко мне плечом. Это было приятно. Захотелось даже забыть, как она подначивала загнать железный штырь в голову Смирнова ради своих шкурных интересов. Захотелось, но не забыл. Конечно же нет.
– Невыносимо ощущать себя мишенью, жертвой! – выдала девушка. – Как с этим справляться?
– Не знаю, – честно сознался я.
– А как с этим справляешься ты?
Я промолчал. Просто не знал, что ответить, а сбиваться на пафос не хотелось. Странное дело, но зачастую в тупик ставят именно самые простые вопросы.
Как справляюсь я? Когда на меня давят или пытаются убить, я не ощущаю себя жертвой, а пугаюсь. Страх порождает агрессию. И злость, такую лютую злобу, что попросту сносит крышу.
Но не рассказывать же об этом, ведь так?
– Как ты мог спокойно спать после возвращения из рейдов? Забывал обо всем, оставлял за стенами Форта?
– Оставлял. Забывал. Забивал, – с усмешкой перечислил я. – У меня гибкая психика.
Яна посмотрела с откровенным недоверием.
– Дело только в этом?
Я улыбнулся.
– То, что случается в рейде, должно оставаться в рейде. Прими как данность, иначе очень скоро поедет крыша.
– Не считай меня маленькой девочкой!
– И в мыслях не было.
– Я как будто выпытываю у тебя страшный секрет, – рассмеялась Яна, – а ты не сознаешься!
– Нужен секрет? Вот тебе секрет: кусочек юга. У каждого в этих проклятых землях должен оставаться в душе кусочек юга. Иначе это и не человек вовсе.
– У тебя он есть?
Я кивнул, но в детали вдаваться не стал. Долгое время «кусочком юга» для меня было простое стремление согреться и замахнуть стакан водки в каком-нибудь кабаке, желательно в теплом углу. Смешно, но из песни слова не выкинешь. Возвращался я в Форт именно за этим.
А теперь захотелось чего-то большего, и меня в это самое «нечто большее» немедленно втравили.
Дурак! Надо было соглашаться на стакан водки.
Яна хотела задать новый вопрос, но тут нас окликнула Лика.
– Идите обедать! – позвала она, сняв с варева очередную пробу.
Суп оказался неплох. Я выскреб свою порцию до дна и с кружкой травяного настоя сменил на посту Клопа. Сидел на поваленном стволе, прихлебывал чай, смотрел на трассу.
Время шло, грузовик не возвращался. И понемногу это начало напрягать.
Не случилось ли чего?
Ладно хоть Яна в покое оставила. В гробу это налаживание эмоционального контакта видел. Не до того сейчас.
Шурик Ермолов все предусмотрел и спланировал, но о независимых кондукторах он ни сном ни духом не знал. И возникает вопрос: одни здесь такие ухари были, или дальше тоже без сюрпризов не обойдется? У кондуктора окно отжать все равно что у голодного волка из пасти шмат мяса выдернуть. Да еще Вера из строя выбыла…
Подошел Серый, спросил о грузовике, забрал пустую кружку и вернулся к костру. Я взглянул на часы и поморщился. Уже к четырем часам время подходит, еще немного, и от окна придется в темноте возвращаться. Все же до него путь неблизкий, да и дорогу не знаем…
И тут на трассе показался наш «шестьдесят шестой»!
Я сообщил об этом Серому и выдвинулся из кустов, но остановился на опушке, готовый в любой момент нырнуть обратно в лес. К счастью, обошлось без неожиданностей.
– Это мы! – предупредил меня по рации Напалм, а потом и вовсе высунулся из распахнутой дверцы кабины. Лысина в лучах клонившегося к закату солнца так и сверкнула.
Грузовик, переваливаясь с борта на борт, проехал через поле, и Серый указал водителю небольшую полянку, где машину от дороги прикрывали густые кусты. Стоило Напалму выбраться из кабины, я подошел и поинтересовался здоровьем Веры.
– Нормально все с ней будет, – успокоил меня Напалм. – Но неделю в лазарете проваляется. Обе берцовые кости сломаны.
– Как вас приняли? Проблем не было?
– Да какие могут проблемы? – фыркнул пиромант. – Мы ж по ведомству Конопатого официально числимся. Удостоверения показали, и все дела.
