– Подработка интересует? Плачу пять рублей серебром за два часа непыльной работы.
– Катись! – отмахнулся пиромант и вновь зашагал по площади.
– А шесть?
– Не интересует!
– Да ладно заливать! – нагнал я Напалма и зашагал рядом. – Гадес за копейку удавится, из него деньги клещами не вырвать. А жизнь дорожает! Инфляция!
– Отвали, Лед, а? – попросил пиромант. – Сказал же – не интересует.
– А если Веру спрошу?
От Напалма повеяло жаром, он развернулся и глянул на меня в упор. В глазах заплясали рыжеватые отблески близкого пожара.
– Держись от нее подальше! – потребовал взбешенный пиромант.
– Хрен там, подработка для нее, не для тебя. Ты на общественных началах если только можешь поучаствовать.
Напалм огляделся по сторонам и свернул к изукрашенному цветными рисунками киоску с зарешеченным окошком.
– «Беломор», три штучки, – потребовал пиромант, просовывая внутрь несколько мятых банкнот. Получив папиросы, он сразу смял картонный мундштук одной из них, сунул ее в рот и усилием воли поджег табак. – Рассказывай, Лед, что у тебя опять за геморрой приключился.
– Нужно проконтролировать переговоры и сделать пиф-паф, если плохие люди начнут гнуть пальцы.
– Плохие люди?
– Очень плохие люди.
Напалм ненадолго задумался, потом предупредил:
– Двести пятьдесят рублей авансом. Если придется стрелять, платишь еще столько же. За спецпули накидываешь сверху. До затяжной перестрелки дело лучше не доводи, на боеприпасах разоришься. Расценки не обсуждаются. И это если Вера даст добро.
Я усмехнулся.
– Вижу, частенько на стороне подрабатываете?
– Хочешь жить, умей вертеться, – пожал плечами пиромант, последний раз затянулся, с отвращением кинул папиросу под ноги и растер ее подошвой.
– Когда окончательный ответ дать сможешь? – уточнил я.
– В восемь у стадиона, нормально? Работать ведь не сегодня?
– Не сегодня. В восемь у стадиона – нормально.
– Тогда до вечера.
Напалм повернулся, чтобы уйти, и я придержал его за руку.
– Погоди, к тебе тоже предложение есть. Выгодное.
Напалм покачал головой:
– Нет времени. Вечером поговорим.
Но я его не отпустил.
– Кроме того, нужен человек, который во всяких пространственных переходах шарит.
– Может, тебе еще ключи от квартиры, где деньги лежат? – не выдержал пиромант. – Блин, ты меня под статью подводишь!
– Не кипятись! Мне ваш переход даром не сдался. Нужен гимназист, который в теории окон разбирается. Магические потоки, замеры интенсивности, и все такое прочее. Есть кто-нибудь на примете?
– Обратно свинтить собрался? – удивился Напалм. – А гимназист тебе на кой?
– Никуда не собрался, консультация по окнам нужна. Только чтобы человек надежный был.
– Подумаю, – кивнул пиромант. – Вечером поговорим.
– Давай тогда.
Напалм зашагал к Моргу, я развернулся и двинулся в противоположном направлении. Обошел площадь, рассеянно поглядывая по сторонам, но ничего интересного в киосках и павильонах не продавалось. Немного послушал аккордеониста, кинул ему мелкую монетку и зашагал к проспекту.
Служебный УАЗ с включенными проблесковыми маячками перегородил там сразу две полосы, и дружинник взмахами полосатого жезла направлял редкий транспорт в объезд безжизненно замершего на дороге тела. Сбивший пешехода «гелендваген» вылетел на обочину немного дальше и замер, уткнувшись решеткой радиатора в фонарный столб. Двое рядовых как раз заламывали за спину руки вусмерть пьяному водителю, а сержант прохаживался рядом и с интересом рассматривал помятый автомобиль.
Я не поленился дойти до пешеходного перехода, недобро глянул на обнесенный лесами особняк букмекерской конторы Гонзо и отправился дальше.
Оружейный магазин «Большая охота» был еще закрыт, а вот бар по соседству уже работал, более того – на парковке перед ним стоял синий RAV4. Я поднялся на крыльцо и заглянул внутрь.
Шурик сидел за стойкой и трепался с помощником пивовара. Тот при виде меня что-то негромко произнес, Ермолов обернулся и махнул рукой.
– Лед, подваливай.
Только забрался на высокий стул, и в зал выглянула вчерашняя симпатичная официантка, которая рыженькая.
– Что-нибудь будете?
– Нет, спасибо, – отказался я. – Уже позавтракал.
– Когда успел? – удивился Ермолов, который, к моему величайшему облегчению, на пиво не налегал и запивал яичницу с беконом обычным чаем.
– Лысого повидать ходил.
– На фига? – опешил Шурик, сразу поняв, о ком идет речь.
– С собой сблатовать хочу. Ну и на завтра подрядил. Так что деньги нужны будут.
Ермолов сунул в рот последний кусок яичницы и с недовольным видом кинул вилку на тарелку.
– С тобой, блин, разоришься! – проворчал он.
– Сам можешь поехать.
Шурик поднялся со стула и расправил плечи; свитер грубой вязки натянулся на животе.
– Не, – покачал мой приятель головой. – Давайте без меня.
– Аванс двести пятьдесят.
– У тебя совсем ничего не осталось?
– Что-то осталось, – пожал я плечами. – Но жить тоже на что-то надо.
Ермолов махнул рукой бармену.
– Пока, Иван! – и двинулся на выход.
Мы вышли на крыльцо; там Шурик достал увесистый кошелек, отсчитал нужную сумму и спросил:
– Не сдаст нас твой лысый друг?
– Может, и сдаст. Но ему тоже с подработками на стороне палиться не резон. Да и подобрал я крючочек, как мне кажется…
– Бабки?
– Бабки.
– Так, блин, без штанов скоро останусь, – пожаловался Ермолов и открыл багажник внедорожника. – Ладно, смотри сюда.
В багажнике лежал уже знакомый карабин «вепрь» двенадцатого калибра и помповое ружье заметно более солидной конструкции.
– Выбирай, что с собой возьмешь, – предложил Шурик. – Новое покупать смысла никакого нет.
– Это что за зверь? – указал я на дробовик.
– «Браунинг» десятого калибра. Реально зверь! И смотри, на ствольную коробку руны нанесены, магией заблокировать не получится. Очень рекомендую. Как от сердца отрываю!
– Все здорово, – поморщился я, – но тяжелый. И «вепрь» тяжелый. Мы ж пешком ходить будем. Это дороги немного подсохли, а в лесах еще снег лежит.
Ермолов озадаченно глянул на меня и спросил:
