Командующий посмотрел на часы. Время было обеденное.
– А дедушка – выпил? – спросил он деловито.
– Естественно! От простуды. Потом за успешное погружение. И чтобы количество погружений равнялось количеству всплытий. Дедушка – как огурчик. Железное поколение, нам бы столько здоровья.
– Ну тогда мы с ним за обедом тяпнем. А то действительно внутренний голос… Ты медведя нашёл?
– Так вы же сказали, дедушка не хочет медведей.
– Я хочу! – адмирал хлопнул ладонью по столу. – И ты хочешь. Нам теперь без медведя никак. Либо мы наглядно покажем дедушке, что у нас не курорт, что тут оглянуться не успеешь, и тебе кирдык, либо я просто не знаю…
– Уже едва не кирдыкнулись, – буркнул разведчик. – Чудом пронесло.
– А с опасным хищником – получилось бы! – заявил командующий.
Разведчик поглядел на него подозрительно и поспешил удалиться.
Выяснять, не видал ли кто на льду опасного хищника. Пока адмирал не съехал с катушек окончательно.
* * *
Молодой, скорее всего двухлетка, белый медведь ошивался на «ЛРС-28» почти неделю. Сначала на него кричали и махали руками, потом стреляли ракетами в воздух, потом начали палить в зверя прицельно. Ему эта игра очень понравилась, он гонял шипящие ракеты по снегу и просил ещё.
– Вали отсюда, падла! – орал начальник станции. – Не положено тебе!
Медведь валить и не думал. Он был юн, жизнерадостен и любопытен. Он чуял, что в домиках станции есть еда. И вообще, тут весело.
– У тебя нет допуска! Здесь всё секретное! Исчезни, умка ты хренов!
Ну сейчас, исчезнет он. Ему здесь интересно.
– Чтоб тебе родить ежа мехом наружу! – рявкнул в сердцах начальник.
Как ни странно, даже такое могучее заклинание не подействовало.
Белый медведь на льдине, где работают люди, – это в перспективе ЧП с тяжёлыми последствиями. Зверь со временем осмелеет и решит попробовать человека на вкус. Застрелить медведя, пока не напал, ты не имеешь права. Тебе положено его отгонять ракетами и шумовыми эффектами. А если не отгоняется, значит, ты плохо стрелял и шумел. И будешь дополнительно виноват, когда зверь кого скушает. Грохнуть бы его превентивно, но об этом проболтаются – и с тебя шкуру спустят.
– Если не можешь ликвидировать медведя, надо его возглавить! – принял решение начальник.
И приказал устроить в безопасном отдалении точку прикорма. Метров за пятьдесят от крайнего домика станции был невысокий торос, где впервые мишку заметили – он оттуда наблюдал. К торосу начал ходить кок с ведром объедков, его прикрывал дежурный матрос с автоматом. Мишка, прозванный по русской привычке Михаилом Ивановичем, осознал диспозицию за пару дней и на торосе уверенно прописался. Изредка, не чаще раза в сутки, он всё-таки подходил к домикам – чисто со скуки, поглядеть, как люди скачут и орут, ну и просто чтоб им служба мёдом не казалась, – но в основном валялся на возвышении и сыто щурился. Готовить нарочно стали с запасом, Михаилу Ивановичу хватало. Он, в общем, уже не мешал, но дежурный матрос не спускал с него глаз. Североморцы проходят инструктаж, который отбивает у них доверие к белым медведям. Эта тварь хороша только на картинках.
Дедушку-сапёра насчёт Михаила Ивановича предупреждать не стали. Пускай будет сюрприз.
Начальник станции, узнав, что к нему летит инспектор в звании маршала, заорал по радио открытым текстом: «Да вы с ума сошли, у меня тут медведь!!!»
«А ты не нервничай, – сказали ему. – И не задавай нам вопросов. Мы все делаем как надо. Медведь – это отлично. Не забудь предъявить его товарищу инспектору. Понял? И не дрейфь, инспектор классный дедушка. Он сапёр».
Начальник впал в раздумье. Всё, что пришло в голову, – наверное, маршал очень любит животных. Сапёр, говорите? Ну тогда хищник весом в три центнера ему точно понравится.
И не успел инспектор толком оглядеться на льдине, его спросили:
– Медведя кормить будете?
– Это какое-то морское выражение? – прищурился дедушка.
– Никак нет, товарищ маршал! Мы просто тут медведя… Подкармливаем, чтобы не оголодал.
– Совсем уже страх потеряли… – понял дедушка.
– Служба такая, – неопределённо пожаловался начальник.
– Разберёмся, – пообещал дедушка зловеще. – Посмотрел я уже на вашу службу… Опасна и трудна, хе-хе.
Начальник на всякий случай испугался и умолк.
Очень секретная ледовая станция представляла собой несколько щитовых домиков, взлётную полосу длиной полтора километра, большую полынью и россыпь лунок. Работы в этом районе оставалось на пару дней, ждали ледокол, чтобы сворачиваться и уходить дальше. Льдина была хорошая, жаль бросать, но торпедоловы не могут водить за собой татушки подолгу, опасно, да и экипаж устаёт. Они почему торпедоловы – ловят на себя, как на живца.
Когда «Невод» был в разработке, предполагалось, что для профилактики и замены блоков на ТАТ подводная лодка с выключенным транспондером будет подманивать торпеду, а потом давать сигнал «я свой», и пока татушка «засыпает», подхватывать её на специальный внешний подвес. Оказалось – закатайте губу, не получится, телекамеры плохо видят под водой, а лодки не умеют так быстро маневрировать. Батискаф с клешнями, способными зацепить четыре тонны, – это фантастика, а одно меткое попадание торпеды в иллюминатор – и нету батискафа. Заставить ТАТ плыть, куда ты хочешь, можно единственным способом: вести за собой. Эксперименты с беспилотными «вожатыми» провалились – чересчур сложные алгоритмы надо им прописать. Да и зачем выдумывать подводного робота, если его может родить любая баба? Чем тебе военный моряк не нравится?
Поэтому в зону идёт торпедолов – обычная субмарина, вся обваренная защитными экранами, с решётками на винтах и мужественным экипажем внутри. В заданном квадрате она выключает «распознавалку» и быстро-быстро чешет к плавучей ремонтной базе или ледовой станции, огребая по ходу то справа, то слева, то куда попало чувствительные и возбуждающие оплеухи. Придя на место, надо врубить транспондер, подвсплыть – и можно выдохнуть. С плавбазы метнутся катера, торпеду подберут сетью, это относительно просто. С ледовой станции поднять татушку намного сложнее: едва ты чиркнул рубкой по льдине, в лунки прыгают водолазы. Они наперегонки мчатся к торпеде, пока не затонула, чтобы зацепить её капроновым шнуром за буксировочные проушины и удержать, потом взять на серьёзный трос и лебёдкой отбуксировать к полынье, а дальше – наверх. Дьявольски увлекательная работа, если почувствовать к ней вкус, но и утомительная до чёртиков. Совсем увлекательно – когда водолазам не удается обнаружить торпеду. Со льдины кричат в гидрофон: «Извините, дубль два!», и приходится всей честной компании играть дубль два, а когда и три-четыре. Но по-другому нельзя. «Невод» задумали таким неуправляемым вполне нарочно: если ТАТ будут слушаться команд извне, контроль над торпедами сможет перехватить вероятный противник. Теоретически, но сможет. А вот фиг ему. Лучше сами помучаемся. Как поётся в русской народной песне, мы мирные люди, у нас бронепоезд.
