Диверсант сидел на кровати и перебинтовывал ногу. Бросив на вошедших хмурый взгляд, молча продолжил свое занятие.
– Ты почему не в подсобке, старший, блин, лейтенант? А ну, рассказывай! – навис над ним Титов.
– Что там взорвалось? – для начала поинтересовался Виталий Валерьянович.
– Своевременный вопрос. – Титов бросил взгляд на покалеченную ногу диверсанта. – Но сначала отвечать будешь ты! Как из подсобки выбрался? Что Серый?!
– Выбрался, чего уж там сложного-то. Вам жалко, что ли, что я здесь, а не в темноте и холоде сижу? Да и в туалет, извините, ходить как-то все-таки надо. А Сергей починил свой вертолет, – поспешил ответить диверсант. – И я ему в этом помогал.
– Ага! Поверил. Сам сломал, сам починил… Ладно, перестал портить – уже помощь.
– Сергей поднял вертушку в воздух, улетел, а немного погодя раздался взрыв. Надо понимать, это он громыхнулся. Вы что-нибудь об этом знаете?
– Судя по всему, погиб Сергей Серый. – Титов сник и устало присел на стул. – А ты чего ж не сбежал, когда один остался?
Виталий Валерьянович только хмыкнул. Павел подумал, что вообще-то старший лейтенант ни от кого бегать не должен – пусть он и ломал вертолет, но, можно сказать, вредительствовал по заданию своего руководства. Другое дело, что он мог опасаться лично Константина Титова с его методами беседы. Но куда убежишь с такой-то ногой? Хотя, если вспомнить, как ловко притворялся Виталий Валерьянович со своей якобы покалеченной спиной, от него всего можно было ожидать. Наверняка те же самые мысли пришли в голову Титову.
– Ладно, подумаю, как еще можно тебя нейтрализовать, – ударил себя по коленкам майор. – Потом разберемся. А пока не вздумай рыпаться, а не то – ты меня, кажется, достаточно узнал. Уяснил?
– Как не уяснить…
* * *
Покинув старшего лейтенанта, Титов с Павлом пошли в служебный домик, в котором по возвращении с метеостанции оставили Василия. Тот более или менее пришел в себя: смыл подсохшую кровь, наклеил на раненую скулу бактерицидный пластырь, ссадины на руках обработал йодом. Но все равно выглядел очень уставшим и встревоженным.
– А где дед? – первым делом спросил он Титова. – Его что, нет на базе?
– Погиб твой дед, Василий, – не стал тянуть кота за хвост майор. – Убили на метеостанции.
– Как? Что он там делал? – И только потом, видимо, осознав смысл сказанного, замычал, стиснув зубы: – У-у-у!
О том, что произошло, он больше не спрашивал. Титов молча подошел к шкафчику, достал с нижней полки три солдатские эмалированные кружки, поставил на стол их и принесенную с собой бутыль. Все так же молча вынул пробку и наполовину наполнил кружки мутноватой жидкостью. Взял одну, Павел и за ним Василий последовали его примеру. Не чокаясь, выпили. Жидкость оказалась ядреной, судя по всему, настоянной на ягодах и травах. Только через минуту Василий выдохнул:
– Кто деда убил?
– Помнишь, с нами на вертолете летел некто Белявский? Ну, и вот…
– Так его же самого того?
– Получается – не совсем того.
– Не может быть!
– Спроси у Паши.
– Тогда был другой Белявский, а этот – его двойник-андроид, – не моргнув глазом раскрыл, можно сказать, государственную тайну Павел, и Титова от этого аж передернуло.
– Пришелец из другого мира? – сощурил глаза Василий. – Как в фантастических книгах?
– Конечно, – кивнул Павел. – И на метеостанции были пришельцы, только они ловко маскировались…
– Так, Паша, хватит болтать, – вмешался Титов. – Давай-ка, Василий, лучше ты расскажи о своих приключениях – начистоту и подробно. Для пользы дела, потому что дело это очень серьезное.
– О чем именно рассказывать?
– Можешь начать с самого начала, – Титов бросил Павлу предостерегающий взгляд, мол, чтобы не встревал.
* * *
– Я вообще-то люблю фантастику, – вздохнул Василий. – Мне и раньше казалось, что с этой метеостанцией что-то не так. – Я, правда, особо не задумывался, то есть думал, что так и надо. Природа-то разнообразна и многолика. Сколько из года в год всякие ихтиологи-орнитологи открывают новых растений, зверей, птиц, рыб…
– Ближе к делу! – перебил Титов.
Василий хмыкнул:
– Вы хотели с самого начала?
– Ладно, давай не с самого-самого начала, а о том, почему ты от нас ушел, но не вернулся? На следующий день Екатерина с дедом Иваном пошли тебя искать, и видишь, чем все обернулось…
– Хотите сказать, – Василий впился взглядом в глаза майора, – что дед погиб из-за меня?
– Нет! Я хочу знать в подробностях о том, что произошло с тобой на этой гребаной метеостанции.
– На метеостанции… – потер лоб Василий. – Дайте вспомнить. Сейчас.
Он схватил со стола бутыль, приложился к горлышку, сделал один большой глоток. После чего тяжело опустился на стул. Титов уселся на другой стул, напротив. Павел присел на кровать, на которую положил и оттягивавшую плечо двустволку.
– Меня там перед домом Марина встретила, – кажется, ядреная жидкость не затуманила, а, наоборот, прояснила его память. – Обычно я больше с Артуром Ильичом общался, а Марина появлялась, если я застревал на станции, ну, чтобы чайку попить, после чего обратно на базу бежать… Я еще сразу удивился, что какая-то в этот раз Марина… изменившаяся.
– В чем изменившаяся?
– Не могу объяснить. Я на других женщин не заглядываюсь, у меня жена есть – любимая. К тому же двое детишек подрастают. Но показалось мне, что Марина в чем-то изменилась. Не в этом дело! У меня такое впечатление сложилось, что она со мной даже не поздоровалась, но при этом я с ходу начал ей обо всех наших проблемах рассказывать. Об аварии вертолета, о том, что человек погиб, что связь с Хабаровском потеряна и что пришел к ним в этом плане за помощью…
Пока рассказывал, не заметил, как мы в метеобудке очутились. Я в ней раньше бывал – с Артуром Ильичом, интересовался, как он сообщения на Большую землю отправляет. А тут смотрю, Марина в полу люк открывает, и там лестница вниз. Мы туда зачем-то спустились, а там, оказывается, настоящая пещера. Возможно, склад…
– Склад?
– Ну, может, не совсем склад. Короче, там по стенам были такие полочки и на них лежало множество камней. И на столах тоже камни были разложены – один к одному, что-то типа узоров образовывают, но неровные и с разрывами.
– Что за камни? – задал очередной вопрос Титов.
– Разные по размеру и по форме. Типа осколков. Но все одинакового цвета. На первый взгляд вроде антрацита, черные и гладкие. И… вот я только сейчас вспомнил, пока мы по пещере шли, я успел заметить, что некоторые камни испещрены бороздками. Или это знаки были, письмена? Я тогда еще подумал, может быть, на столах камни разложены именно из-за этих бороздок. Знаете, некоторые ищут и коллекционируют всякую ерунду, типа надеясь, что это письмена неизвестных цивилизаций?
