Программные установки коммунистов не менялись фактически с 30-х годов. КПЧ выступала за образование широкого прогрессивного антиимпериалистического и антиолигархического блока рабочего класса, крестьян и средних слоев для осуществления в Чили задач буржуазно-демократической революции. Главными из этих задач коммунисты считали быстрое проведение аграрной реформы, национализацию ключевых отраслей промышленности: горнодобывающей, электроэнергетики, банков и страховых компаний. Национализация банков, по замыслу КПЧ, должна была обеспечить государство реальными рычагами по борьбе с инфляцией и позволить аккумулировать необходимые ресурсы для решения неотложных социальных проблем страны, например жилищной. В то же время коммунисты выступали за твердые гарантии малому и среднему частному бизнесу и против излишнего вмешательства государства в его деятельность.
Уже на своем XII съезде в 1962 году КПЧ предложила создание в Чили народного (а не рабочего) правительства
[361]. На следующем съезде в 1965-м была принята новая программа партии, которая и стала, по сути, основой будущей единой программы широкой народной коалиции. ФНД (то есть фактически союз социалистов и коммунистов) признавался ядром блока. Однако уже тогда коммунисты подчеркнули, что левая коалиция должна быть открыта для «новых движений с антиимпериалистической и антиолигархической ориентацией»
[362].
Как упоминалось выше, коммунисты были настроены на поиск компромисса с левым крылом ХДП, что напрочь отвергало новое руководство СПЧ. Характерным в этом смысле является случай, произошедший во время празднования очередной годовщины штурма казармы Монкада на Кубе в июле 1966 года. В чилийскую делегацию входили коммунист Мильяс и социалист Альенде. Когда Фидель Кастро в своей речи обрушился с критикой на «проимпериалистический режим сеньора Фрея», Мильяс в знак протеста покинул митинг. Альенде остался, а потом заявил, что СПЧ в принципе тоже считает Фрея ставленником империалистических кругов
[363]. Альенде не верил в возможность достижения соглашения с ХДП, но был готов тесно сотрудничать с Радикальной партией.
В апреле 1969 года (сразу после парламентских выборов) пленум ЦК КПЧ признал трудным, почти невозможным образование в Чили правительства только из представителей коммунистов и социалистов
[364].
В отличие от социалистов, коммунисты опирались в своем анализе не на революционные лозунги, а на объективные данные о численности рабочего класса в Чили. По чилийской статистике, к рабочим относились только те, кто занимался физическим трудом. Некоторые категории рабочих (например, сотрудники коммунальных служб – более 19 тысяч человек, связи, железнодорожники) официально считались служащими. Почти все служащие с гордостью относили себя не к пролетариату, а к средним слоям, хотя иногда получали меньше, чем квалифицированные рабочие.
По официальным данным, на август 1970 года в Чили насчитывалось 1315 тысяч рабочих, причем только 50 % из них были заняты в промышленности
[365]. 292 тысячи рабочих были заняты в сельском хозяйстве (22 % от общей численности рабочего класса), 373 тысячи – в обрабатывающей промышленности (28 %), 287 тысяч – в сфере услуг. Следует отметить, что те, кто работал на селе или в сфере услуг, сами себя рабочими не считали, то есть не имели классового самосознания. Чилийская обрабатывающая промышленность (речь идет в основном о текстильной и пищевой отраслях) состояла главным образом из мелких, зачастую семейных предприятий. Мечтой большинства тех, кто там работал, было открыть собственное дело, поэтому за коммунистов или социалистов эти люди вряд ли бы проголосовали.
При Фрее в Чили возросло количество именно мелких (на которых работали до 20 человек) и средних (от 20 до 199 человек) предприятий
[366]. Если в 1957 году на крупных предприятиях (более 200 занятых) трудились 44 % всех чилийских рабочих, то в 1967 году – 37 % (на средних предприятиях – 42,5 %, на мелких – 20 %).
Фактически самым боевым отрядом рабочего класса были пролетарии горнодобывающей сферы, которые работали на крупных рудниках (трех медных и четырех селитряных). Горняки образовали костяк КУТ и активно поддерживали компартию, особенно лозунг национализации принадлежавшей американцам меднорудной индустрии. Но рабочих в горнодобывающей промышленности было всего 56 тысяч – явно недостаточно для победы на любых общенациональных выборах. Успехи КПЧ на выборах уже давно объяснялись тем, что за партию голосовали не только сознательные рабочие, но и огромное количество государственных служащих – ведь коммунисты обещали расширение госсектора в экономике. А госслужащих в Чили было больше, чем промышленных рабочих, – около 400 тысяч человек.
В годы президентства Фрея рабочий класс пополнился большим количеством бывших батраков и жителей трущоб. Но многие из них рабочими себя не считали. Они рассматривали ручной труд на предприятии (традиционно малопочетный среди средних слоев) как временное занятие, необходимое либо для того, чтобы открыть собственное дело, либо для возвращения в деревню со стартовым капиталом.
В 60-е годы в Чили резко выросли автотранспортные перевозки и образовалась достаточно заметная прослойка тех, кто был занят на автомобильном транспорте. Формально эти люди тоже считались рабочими, однако на практике это были мелкие предприниматели – владельцы грузовиков, которых к 1970 году насчитывалось более 24 тысяч
[367]. Они были против любого государственного вмешательства в экономику – зависимость чилийского народного хозяйства от автомобильных перевозок гарантировала им неплохие заработки.
Следует отметить, что и внутри классического рабочего класса наблюдалось сильное материальное расслоение. Если взять средний заработок рабочего Чили за 100 %, то в медной промышленности зарплата составляла 218 %, в нефтяной – 196 %, в коммунальном хозяйстве – 173 %. В сельском хозяйстве этот показатель достигал всего 47 %, в торговле – 79 %
[368].
