Приостановка социальных реформ привела не к сокращению, а к новому росту инфляции. Из-за свертывания программы государственного строительства без работы остались более половины трудящихся строительного сектора. В угоду американцам и по рекомендации МВФ Фрей приступил к фактически еженедельной девальвации национальной валюты эскудо, что и явилось одной из причин нового витка спирали роста цен.
В 1969 году рост ВВП составил 2,2 %, что было ниже темпов прироста населения. Глава организации чилийских предпринимателей (Общество фабричного развития, СОФОФА) Педро Менендес заявил: «Экономика Чили находится перед неминуемым упадком»
[318]. В 1969 году эскудо подвергалось девальвации 12 раз и обесценилось на 34 %. Если в 1964 году один доллар стоил менее трех эскудо, то в 1969-м – уже 11,5 эскудо. Инфляция, по официальным данным, с января по декабрь 1969 года составила 29,3 % (по оценкам столичного университета – 40 %). Цены на продовольствие за год выросли примерно в два раза. Без работы были 7 % чилийцев, а в столице – 10 %.
С 1 января 1970 года зарплату бюджетникам повысили на 28 % (в частном секторе на 29,3 %). При этом сразу же на 29 % выросли цены на пшеницу, что привело к резкому росту цен на хлеб и макаронные изделия. На 54,5 % стали дороже сигареты. С 17 января 1970 года правительство повысило цены на остальные продукты питания – молоко, масло, сыр, сахар. Стоимость проезда в общественном транспорте выросла на 60 %.
В 1970 году продолжалось свободное падение чилийской национальной валюты: с 1 января по 9 июля эскудо девальвировали 11 раз, и его стоимость по отношению к доллару снизилась на 23,9 %
[319].
К 1970-му большинство политических наблюдателей в Чили сходились во мнении, что правительство Фрея полностью утратило контроль над экономикой страны
[320].
Половинчатые реформы ХДП привели к резкой поляризации политических сил в Чили во второй половине 60-х годов. Правые выступали против любых реформ, особенно аграрной. Левые считали, что реформы остановились на полпути и не носят последовательного характера. Сама ХДП была фактически расколота – группа Фрея стояла на правых позициях, большинство руководства партии – на левых.
Как упоминалось выше, после провала на президентских выборах 1964-го и парламентских выборах 1965 года Либеральная и Консервативная партии, а также небольшая Партия национального действия объединились в 1966 году в единую Национальную партию. Но это объединение не было механическим сложением сил.
Консервативная и Либеральная партии не имели массового характера, были своего рода клубами чилийской олигархии и воспринимались многими чилийцами как антикварные партии XIX века. В новую эпоху массовой политической борьбы шансов на выживание у них не было.
Поэтому новая Национальная партия с самого начала воспринимала себя как массовую боевую современную антикоммунистическую организацию – политическую родину всех, кто не хотел государственного вмешательства в рыночную экономику. В партию вступили многие мелкие торговцы и частные предприниматели, недовольные тем, что Фрей регламентировал торговлю некоторыми товарами (Национальная партия считала это «социализмом»).
Большинство лидеров Национальной партии были выходцами из крайне правой авторитарной Партии национального действия. Ее вождь Хорхе Прат выставлял свою кандидатуру на президентских выборах 1964 года, но неохотно сошел с дистанции по рекомендации ЦРУ, чтобы не отбирать голосов у Фрея. В молодости он возглавлял крайне правую группу интеллектуалов-националистов «Эстанкеро» (название показывает, что Прат был горячим поклонником отца чилийского правого консерватизма Диего Порталеса), восторгавшуюся режимом Франко
[321]. Позднее группа Прата вошла в праворадикальное Чилийское антикоммунистическое действие, финансировавшееся ЦРУ.
При Ибаньесе, в 1954–1955 годах Прат был министром финансов и проводил политику жесткого ограничения роста заработной платы и ликвидации права на забастовки.
Новая единая партия правых сил (что само по себе было революционным сдвигом в чилийской политической системе) с самого начала повела активную агитацию по привлечению в ряды своих сторонников женщин и молодежи. Национальная партия жестко критиковала реформы Фрея, утверждая, что они открывают дорогу для победы «марксистов».
Помимо консолидации правого политического лагеря в Чили в 60-е годы возникло еще одно мощное правое движение, которое поначалу недооценили.
Реформы Фрея вызвали противодействие лиц свободных профессий – торговцев, врачей, адвокатов, бизнесменов, считавших, что ХДП подрывает их позиции как интеллектуальной и экономической элиты страны. Многие из этих людей считали, что некомпетентное правительство христианских демократов привносит политику в те сферы, которыми должны заниматься только профессионалы-технократы, свободные от государственного контроля и политического давления извне.
Преподаватели и студенты Католического университета Сантьяго основали так называемое гремиалистское движение (от слова «гремио» (grêmio) – «орган», «корпорация»). Студент университета Хайме Гусман – горячий поклонник Алессандри – был против засилья левых в студенческих организациях и считал, что эти организации должны не заниматься политической борьбой, а всего лишь решать конкретные вопросы жизни университетов. Именно Гусман в 1966 году и стоял у истоков гремиалистского движения якобы аполитичных профессионалов
[322].
Группы гремиалистов быстро возникли среди врачей, юристов, предпринимателей – например владельцев грузовиков. Несмотря на свой показной неполитический характер, все эти группы были сторонниками правых сил и выступали за ограничение государственного вмешательства в экономику. В 1970–1973 годах гремиалисты станут базой для массовых акций средних слоев против правительства Альенде.
На муниципальных выборах в 1967 году правые в лице объединенной Национальной партии смогли несколько улучшить свой результат по сравнению с парламентскими выборами 1965 года, набрав 330 522 голоса (14,4 % вместо 13,1 % в 1965-м)
[323].
Но основной итог голосования был другим – падение популярности ХДП и рост влияния левых сил. Партия Фрея потеряла 164 тысяч голосов по сравнению с выборами 1965 года, набрав 36,3 %. Практически на эту же цифру выросло количество тех, кто голосовал за коммунистов (плюс 64 031 голос, общий результат 15,4 % вместо 12,3 % в 1965 году) и социалистов (плюс 81 951 голос, 14,1 % вместо 10,3 % в 1965-м).
