Поэтому, призвав рабочих и служащих затянуть пояса, Фрей увеличил денежную эмиссию только в 1965 году на 65 %, что не имело прецедента в чилийской истории. В 1966 году денежная масса распухла еще на 18,8 %. Расходы правительства выросли в 1965 году по сравнению с 1964 годом на 18,2 %, через год – еще на 13 %. В целом за период 1964–1970 годов расходы государства в Чили удвоились
[258], причем основное повышение пришлось именно на первые годы пребывания ХДП у власти.
Путем ограничения импорта и наращивания экспорта (прежде всего меди) Фрей смог добиться устойчивого положительного сальдо чилийской внешней торговли. В 1965 году экспорт составил 683 миллиона долларов, импорт – 615,5 миллиона. В 1970 году соответствующие показатели равнялись 1272 и 1202 миллионам.
Под влиянием левых настроений большинства своих избирателей Фрей провозгласил необходимость планирования развития чилийской экономики. Однако речь шла лишь об индикативном планировании – системе стимулов, с помощью которых государство направляло бы частные инвестиции в нужные с общенациональной точки зрения сектора экономики. Фрей всячески подчеркивал, что его правительство не будет смешивать экономическую и политическую власть, то есть вторгаться в дела управления частными предприятиями не станет. Ничего нового в таком планировании по сравнению с временами Народного фронта не было.
Тем не менее был создан чилийский «Госплан» – Офис национального планирования (испанская аббревиатура ОДЕПЛАН). Гора родила мышь – несмотря на положительное сальдо внешней торговли (что означало наличие у государства средств для инвестирования в промышленность), никаких масштабных проектов по развитию госсектора Фрей не осуществил. Это противоречило его внутренним убеждениям – невзирая на фразы о новых «коммунитарных предприятиях», он был сторонником частной инициативы. Но сама эта инициатива отнеслась к президенту-реформатору более чем прохладно. За время пребывания ХДП у власти частный сектор сократил свои инвестиции в экономику примерно на 20 %
[259]. Норма инвестирования среди чилийских частных предпринимателей отставала даже от скромного среднего уровня по Латинской Америке в целом.
Предприниматели, особенно крупные, негативно относились к реформам демохристиан. Один из крупных чилийских предпринимателей говорил американскому журналисту Гроссу, что кабинет Фрея состоит из некомпетентных леваков-романтиков с менталитетом образца 1850-х годов, к тому же в правительстве все боятся принимать решения: министры оглядываются на президента, а тот – на министров
[260].
На призыв Фрея активнее инвестировать в национальную экономику чилийский бизнес ответил активным выводом капитала за рубеж, что негативно отразилось на обменном курсе национальной валюты. С 1965 года Фрею приходилось практически постоянно девальвировать эскудо – началась плавная девальвация, темпы которой со временем только возрастали.
Промышленное производство в первые два года «революции в условиях свободы» выросло на 20 %, что объяснялось увеличением государственных расходов на строительство жилья, школ и больниц. Когда в 1967 году эти программы были свернуты, пришел конец и экономическому росту.
Общие темпы экономического роста при Фрее упали с внушительной цифры 10,1 % в 1966 году до 1,2 % в 1967-м. В среднем ВВП рос в 1964–1970 годах на 5 %, что примерно соответствовало средним темпам роста чилийской экономики в 1940–1970 годах. В 1965 году ВВП на душу населения вырос на 3,2 %. Это примерно соответствовало темпам роста самого населения; причем государственные расходы для достижения такого показателя пришлось увеличить на 15 %. Прямые государственные инвестиции в 1965 году взлетели сразу на 41 %. В 1966 году подушевой ВВП подрос на 6,8 %, что было рекордным показателем (государственные расходы увеличились еще на 11 %, прямые государственные инвестиции в экономику – на 18,8 %). Но уже в 1967-м ВВП на душу населения снизился на 1 %, потому что в этом году государственные расходы не выросли вовсе
[261].
Не удалось Фрею и сократить безработицу – она продолжала колебаться вокруг отметки 5,3 – 5,4 % трудоспособного населения, а с 1968 года начала расти.
Под влиянием левого крыла ХДП и коммунистов правительство Фрея отменило все запреты на образование профсоюзов в частном секторе и среди сельскохозяйственных рабочих. 52 % всех профсоюзов Чили в частном секторе образовались после 1964 года. Большинство новых организаций вошли в КУТ, что усилило влияние коммунистов на профсоюзное движение. Количество членов профсоюзов на селе выросло с 1658 человек до 80 тысяч
[262]. Если в 1964 году сельскохозяйственные рабочие составляли только 0,6 % от всех членов профсоюзов, то в 1970 году их доля выросла до 20,7 %. Рабочие аграрной сферы также тяготели к компартии и КУТ.
Конечно, Фрей не хотел этого – но обещания приходилось выполнять. «Этот результат, – говорил президент, имея в виду рост численности профсоюзов, – не продукт непосредственной инициативы правительства»
[263].
Правительство ХДП провело давно назревшую в Чили реформу налоговой системы. До 1964 года в стране фактически не существовало земельного кадастра, и помещики выплачивали имущественные и подоходные налоги на основании заниженной в разы стоимости (да и площади) своей земли. Правительство жило за счет косвенных налогов и импортных пошлин. Но именно это было невыгодно американцам – они хотели, чтобы их товары продавались в Чили без больших наценок. Косвенное налогообложение снижало покупательную способность населения, что тоже било по интересам США – американцы каждый год сбывали в Чили излишки своей сельскохозяйственной продукции.
Поэтому США оказали Фрею помощь в составлении кадастра и реформировании налоговой службы страны. «Проект модернизации налоговой системы» (Tax Modernization Project) Чили возглавил специалист из США Норман Новак. Для повышения квалификации персонала налоговой службы Новак ввел «систему наставников» (buddy system), по которой каждый новичок прикреплялся для стажировки к опытному специалисту.
В результате налоговой реформы прямые налоги для состоятельных слоев были повышены на 40 %, косвенные тоже выросли, но всего на 19 %. Теперь из 167 тысяч налогоплательщиков 12 тысяч крупных латифундистов платили 63 % всей суммы налога на недвижимость, который взимался по прогрессивной шкале.
