Было опубликовано письмо Альенде бывшего президента Кубы при Кастро Мануэля Уррутии. Он умолял Альенде «предпочесть Чили России»
[219].
2 сентября объявили, что по трем радиостанциям будет передано выступление сестры Фиделя Кастро Хуаны Кастро, которая бежала с Кубы в июне 1964 года и ездила с пропагандистскими выступлениями по Латинской Америке (турне оплачивало ЦРУ)
[220]. ЦРУ передало пленку с выступлением Хуаны Кастро из Бразилии в тот же день, 2 сентября 1964 года. По чилийским законам вся агитация прекращалась за 48 часов до голосования, однако Елена Ларрейн, используя свои связи, уговорила несколько радиостанций дать выступление в эфир. Позднее Ларрейн с гордостью говорила, что именно эта пленка убедила еще колеблющихся женщин голосовать за Фрея.
Хуана Кастро призвала чилиек не верить ни единого слову Альенде, так как «все это ложь». «…в Чили вы не сможете заниматься никакой религиозной деятельностью, если победят красные. Вашими новыми богами станут Маркс, Ленин и Коммунистическая партия… Чилийские матери! Я уверена, что вы не позволите отнять у вас ваших маленьких детей и отправить их в страны коммунистического блока, как это произошло на Кубе… Враг стоит у порога. У ваших дверей. Я снова повторяю: не позволяйте обманывать себя! Не позволяйте вводить себя в заблуждение! Будьте бдительны!.. Помните о своих семьях. Помните о своих детях»
[221].
Огромную роль в пропаганде, направленной на женщин, сыграла католическая церковь Чили. Именно женщины составляли большинство прихожан, посещавших воскресные богослужения. Чилийская церковь еще в начале 60-х годов начала яростную пропаганду против «безбожного марксизма». В упоминавшихся выше «социальных посланиях чилийского епископата 1962 года, в частности, говорилось: «…если коммунизм восторжествует в Чили, то церковь и всех ее чад могут ожидать только преследования, слезы и кровь»
[222].
Альенде протестовал против нарушения избирательного законодательства – выступления сестры Кастро по радио, но ему лишь «милостиво» разрешили оправдаться, хотя агитация по закону уже была прекращена. Поэтому большую часть своей финальной речи Альенде был вынужден посвятить разоблачению лживых измышлений Хуаны. Он совершенно верно заметил, что «слова Хуаны Кастро не являются всего лишь единичным изолированным инцидентом. Они – это часть международного заговора, который начал осуществляться еще несколько месяцев тому назад с публикации статей в газетах и иностранных журналах»
[223]. Альенде выразил уверенность, что чилийские женщины все же разберутся, кому доверять, и добавил, что слова Хуаны Кастро обижают чилиек, так как их, видимо, считают совсем уж неразумными.
Альенде, человек глубоко порядочный и тактичный, оказался не совсем готов к такой президентской кампании (ранее в истории Чили ничего подобного не происходило). Его сильной стороной был четкий анализ бед чилийской действительности, он предлагал грамотные и реалистичные идеи, как их преодолеть. Но в атмосфере страха, созданной аналитиками из ЦРУ, господствовали эмоции, а не разум.
В выступлении 23 августа 1964 года Альенде заявил, что «страна является свидетелем… колоссальной попытки дезинформировать общество. Это уже не просто пример пропаганды, это пример насильственных психологических репрессий… Они говорят, что мы враги семьи, домашнего очага, отечества, религии, свободы, культуры и духа. Все это антикоммунистическая ложь»
[224].
Об успехе кампании ЦРУ по дискредитации Альенде говорит хотя бы тот факт, что на несколько недель вперед после 4 сентября 1964 года были раскуплены авиабилеты из Сантьяго в Европу. Жители городов лихорадочно скупали продовольствие, так как им обещали погромы и анархию в случае победы «коммуниста» Альенде.
Опросы населения в Сантьяго в августе 1964 года показали, что ЦРУ сработало блестяще. Был задан, в частности, вопрос: «Считаете ли вы коммунизм реальной опасностью для Чили или полагаете, что антикоммунистическая пропаганда является всего лишь средством, чтобы не допустить проведения важных для страны реформ?» 58,8 % опрошенных ответили, что коммунизм – реальная угроза, 24,4 % сочли антикоммунистическую пропаганду средством избежать реформ, 16,8 % затруднились с ответом. Среди тех опрошенных, кто регулярно ходил в церковь, процент антикоммунизма был гораздо выше – 74 %, но даже 55,7 % тех, кто вообще не посещал храмы, считали коммунизм опасностью
[225].
Отдельно был замерен и процент успеха кампании против Альенде. Вопрос гласил: «Верите ли вы, что Альенде как кандидат коммунизма установит в случае избрания диктатуру, чтобы осуществить свою программу?» В диктаторские намерения кандидата поверили 46,4 % опрошенных. Все же доктор Альенде был не новичком в чилийской политике, и надо было иметь изрядную долю больного воображения, чтобы представить себе этого мягкого, веселого и тактично человека в роли кровожадного диктатора. 38,1 % не считали Альенде диктатором. 15,5 % затруднились с ответом. Среди тех, кто регулярно ходил в церковь, процент неприятия Альенде был выше – 55,7 %
[226].
Сработала и тактика ЦРУ по увязке Альенде с Кубой (при одновременной дискредитации самой кубинской революции). Такого рода пропаганду США вели в Чили еще с 1959 года. В 1961 году 4,5 % опрошенных чилийцев оценили кубинскую революцию как «очень хорошую», 25,1 % – как хорошую, 15 % – как справедливую. 39,6 % сочли кубинскую революцию «плохой», а 5,5 % – «очень плохой»
[227]. Однако решение чилийского правительства разорвать с Кубой дипломатические отношения все равно не получило в 1964 году поддержки большинства опрошенных.
Не забывало ЦРУ своей пропагандой и повышать популярность самих США как истинного друга чилийского народа в борьбе с кровожадным коммунизмом. Это было крайне важно для американцев, если учесть желание миллионов чилийцев национализировать собственность американских меднорудных компаний в стране. Если в 1961 году о США отзывались с симпатией 40 % опрошенных, то в августе 1964 года – 49 % (это был пик популярности США в чилийском обществе). К СССР в августе 1964 года с симпатией отнеслись 5 % респондентов. А когда участников опроса попросили назвать страну, к которой они испытывают меньше всего симпатий, Советский Союз назвали 50 % (в 1957 году – в год полета первого советского искусственного спутника Земли – так ответили 43 %)
[228].
