А на другом конце города открыли гигантский зоопарк вымерших
видов. Львиную долю парка пришлось отдать динозаврам, эти гигантские ящерицы
сотрясают ревом окрестности, дерутся за сферы обитания, жрут друг друга, а
крылатые рептилии с тупым упорством пытаются пробить силовой барьер, накрывший
парк.
Есть, правда, еще один парк, законность которого время от
времени оспаривается общественностью. Там виды не вымершие, а
сконструированные. Есть забавные, есть ужасающие, есть причудливые, но время от
времени в обществе находится вожак, который ведет громить или хотя бы запрещать
его, ибо – «неэтично». Иногда большая толпа, иногда – группа, все в
зависимости от того, что в данный момент считается этичным. Хотя этот зоопарк
существует всего один год, но «этично – неэтично» успело поменяться
местами несколько раз.
2102 год
Сегодня, пожалуй, нанесен последний удар по многочисленной
группе сторонников переселения человеческого сознания в огромные компьютеры.
Или суперкомпьютеры, хотя эти девайсы похожи на компьютеры, как нуклеоновая
лампа на церковную свечу. Пока спорили и разбирали этические, философские и
моральные проблемы, была создана сверхширокополосная связь.
У меня в личном пользовании емкости в семьдесят квадрибайт,
две трети еще ничем не заполнено. Я в постоянной связи с домашним девайсом, это
уже та сверхдолговременная память, в которой роюсь постоянно, но сейчас
попробовал не просто закачать туда, упрощенно говоря, свое «я», но и держаться
на постоянной связи.
Странное спервоначалу ощущение, когда чувствуешь себя, да и
живешь одновременно в человеческом теле и в неком пространстве, но быстро
привык к подобной двойственности. Вообще есть соблазн все свое «я» держать там,
дома, а свое тело использовать как вынесенные наружу сенсоры и некие
манипуляторы, но емкости позволяют дублировать любую мысль, любое сообщение,
так что я то ли руководствуясь древними инстинктами, то ли предрассудками, но
предпочел быть одновременно там, дома, в огромной емкости, и здесь, в
пространстве, где я в человеческом теле, хоть и напичканном чипами, сам все
вижу и все делаю.
Сегодня я работал на забетонированной площадке размером три
километра на два, подготавливая установку для сверхдальнего обнаружения угрозы
из космоса, будь это астероиды, кометы или что-то новое, но опасное. Конечно,
под ногами не бетон, а катрий, один из материалов, что в сто тысяч раз прочнее
высокосортной стали, в семнадцать – легче алюминия, абсолютно устойчив ко
всем видам коррозии, словом, материал в самом деле двадцать третьего века, но
если архаичный язык называет этот процесс бетонированием, то пусть. Мы же
говорим о защите, хотя наш щит совсем не та штука из дерева, обтянутая кожей,
которую держали в левой руке доблестные предки, сражавшиеся мечами.
Даже те строители, которые подготавливают площадку, меньше
всего похожи на традиционных строителей… честно говоря, в рабочих костюмах даже
на людей похожи мало, разве что начальник строительства Власенко, один из
«натуралов», или «чистых», так «простые» гордо именуют себя, намекая тем самым,
что мы какие-то извращенцы, он не признает киборгизации, у него даже чипов нет
в теле, а переговаривается с помощь?? микрофона, закрепленного за ухом. Он с
гордостью сообщил, что даже его снимает на ночь, таким образом остается
абсолютно свободным от этой проклятой техники.
Внезапно раздался испуганный вскрик. Тревога хлестнула по
нервам, в миллионную долю секунды я ощутил быстро приближающуюся опасность. Не
рассуждая, метнулся в сторону, действуя только на инстинктах, глаза и все
чувства панически обшаривали окрестности, наконец на третьем шаге вскинул
голову…
Ноги подкосились от леденящего ужаса: из бездонной голубой
выси, где ни облачка, появилось стремительно растущее темное пятнышко,
разрослось, я успел сделать еще пять шагов, непроизвольно вскинул голову снова.
Страшная тяжесть ударила, как кувалдой по мухе, расплющила, я успел услышать
треск ломаемых костей, звон рвущихся жил: стальных и биологических, затем
только страшная боль пронзила все тело. Мой мозг расплескало на сотни метров
мельчайшими брызгами, а все тело перемололо в муку.
Я вскрикнул в темном мире компьютера, поспешно подключил
добавочные сенсоры на спутниках и рассматривал сверху эту чудовищную
металлическую глыбу. По Сети сразу же пришло сообщение, что потерпел аварию
беспилотный самолет, перевозивший контейнеры с экскаваторами. Один из
контейнеров потерян, самолет сумел благополучно приземлиться на ближайшем
аэродроме.
Вокруг огромного контейнера бегали человечки, кричали и
размахивали руками. Прилетели два крана, подцепили и унесли сперва разбитый
контейнер, а потом вывалившийся из него экскаватор. Вернее, куски, что уцелели
при ударе. От моего тела остались только быстро высыхающие кровавые пятна, да
еще размолотые в муку кости.
Кондрашов вскинул голову, посмотрел в пространство.
– Ну и хрень… ты все видишь?
– А как же, – ответил я раздраженно через микрофон в
его ухе. – Ну почему это со мной?
Он похрюкал в задумчивости.
– Знаешь, – сказал спустя минуту, – лучше с тобой,
чем со мной.
– Да, – признал я нехотя, – но и мне теперь сидеть
здесь… не знаю сколько!
– Это ЧП, – сказал он поспешно, – вина перевозчика
грузов. Думаю, он сделает все, чтобы побыстрее уладить все неприятности.
Холдинг «Гэлэкси» прислал своих представителей с
неограниченными полномочиями через полчаса. На восстановление моего тела
бросили огромные деньги, привлекли лучших специалистов, все проделали вне
всяких очередей. Я не знаю, во что это обошлось, но через два часа мое
новенькое тело, абсолютно идентичное тому, что было расплющено, готово. Я тут
же подключился и перекачал в него абсолютно все из хранилища, вернее –
закачал, чтобы не переносом, а понятно, той копией, что держит постоянную связь
с тем объемом, что у меня дома.
А вдруг, мелькнула мысль, такой же контейнер обрушился бы и
на мой дом? Гавкнулся бы я полностью без шанса на восстановление. Конечно, это
паранойя, предполагать, что в нашем благополучном мире такое возможно, но
все-таки… не поместить ли хранилище куда-нибудь вглыбь? Поглубже? Да не в
бункер, а вообще в толщу земной коры, километров на десять-двадцать…
Смешно, но именно такое предложение я услышал через неделю
на техническом совете инженеров. Один из координаторов, основываясь на случае
со мной, предложил создать в толще гор подземное хранилище, которое не
повредить даже падением гигантского метеорита, наподобие аризонского или
тунгусского. Там наши копии, то есть мы сами, будут защищены, а кроме того,
находясь в тесном общении, сможем создать некую новую надобщность, некий
организм, в котором мы все хоть и являемся неповторимыми личностями, но в
совокупности будем представлять Особый организм.
Как муравьи, пояснил он, что сами по себе умеют не так уж и
много, у них всего по два-три ганглия, однако как единый организм создали
систему ирригации, скотоводство, земледелие, селекцию животных и растений,
ведут завоевательные походы, берут рабов и заставляют работать на себя…
