— Арви? А ты чего тут лежишь? Я ждал тебя в горах, мясо уже выложил на тарелку…
Пятно от фонаря сместилось на подошвы ее сапог. Затем быстро переползло на штаны, пояс пуховика и следом на лицо — Марика зажмурилась. Ну все, шах и мат! Она тут, он знает.
— Марика?!
— Добрый день, Майкл… вечер… в смысле. Здравствуйте.
Из-за слепящего глаза света она не видела его лица и, признаться, боялась. Пусть только на нем не будет написано разочарования, пусть не будет…
— Что вы тут делаете?
— Сижу.
— Простите, я вас слеплю…
Луч фонаря сместился в сторону, а затем и вовсе погас. Вокруг тут же потемнело, но через несколько секунд глаза начали выдергивать из полумрака силуэты предметов.
Над верандой повисла тишина, изредка прерываемая шорохом — возил хвостом по полу Арви.
Два человека смотрели друг на друга, затаив дыхание.
— Вы… здесь?
В голосе проводника слышалось удивление и, как ей показалось, радость.
— Здесь. Простите, что опять без разрешения у вас на крыльце.
— Ничего страшного. Я… рад. Вы куда-то спешите? Куда-то собираетесь идти?
Она медленно втянула в грудь воздух. Вот и настал очередной момент икс: либо позволят остаться, либо прогонят.
— Трудно куда-то идти без карты, палатки и котелка.
Силуэт долго смотрел на нее из темноты, и на этот раз она пожалела, что не видит выражение его лица. Ожидание следующей фразы превратилось в пытку.
Ну пожалуйста, произнеси что-нибудь… что-нибудь хорошее…
— Вы согласитесь выпить со мной чай?
— С удовольствием.
— Тогда пойдемте в дом?
Из каких трав он состоял? Мята, мелисса, листья смородины? Может, щепотка сушеного жасмина? Так или иначе, пах зеленоватый чай, разлитый по чашкам, изумительно.
Разговор клеился странный, почти отчужденный, рваный.
Марика напоминала себе притворившийся ледником вулкан — внутри все кипит и бурлит, чувства разрывают на части, а сверху — снежный покров, и не скажешь, что в недрах тепло.
Лицо Майкла она разглядывала втихую — не решалась делать этого явно, но и глаз не могла оторвать. Ведь она впервые смотрела на него не как на простого проводника и даже не как… прости Создатель… на Учителя…
Какое там!
Она впервые отмечала те детали, которые не позволяла себе отметить ранее: мощную, обтянутую горловиной свитера шею, аккуратно подстриженный затылок, блеск коротких темных волос, лепной профиль — гордый, спокойный, властный, несмотря на внешнюю расслабленность. Широкий разворот плеч, крепкий торс, надежные и уверенные движения рук, длинные пальцы…
— А я понял, что забыл книгу — вчера ее здесь оставил, — голос звучал, как и всегда, спокойно. — Когда понял, что, скорее всего, быстро не засну, решил прогуляться сюда и забрать.
«Не ожидал, что встречу вас…» — витало в воздухе окончание фразы.
«Да, я тоже не ожидала, что мы встретимся именно здесь».
— А как вы сюда попали? Снова заполнили какую-то форму, набрали семечек и пошли покорять пилон?
— Нет.
Прежде чем ответить, она долго возила длинным ногтем по краю фарфорового блюдца. Рыбки в вазочке сменились мишками; душистый чай медленно остывал.
— Я вообще не думаю, что Уровень дает возможность заполнить форму дважды.
«Я пыталась ее найти, но не нашла. Я много чего пыталась…»
— Тогда как?
В вопросе слышалось любопытство и даже толика напряженного давления: мол, я хочу знать.
— Бабочка. Ко мне на балкон прилетела бабочка, тот самый бонус, про который вы говорили. Сообщила, что сегодня мне будет разрешено войти на Уровень.
Показалось или нет, что в его глазах мелькнуло разочарование? Через секунду она осознала почему: мол, ах, все так просто… всего лишь бабочка… обещанный подарок. Ноль усилий.
Мда, точно. Ноль усилий.
— И вы вошли? Зачем? Не стали просить семечек?
— Не стала.
— Почему?
— Потому что я пришла не за семечками и не за желаниями. Мне всего хватает.
— Решили просто устроить отпуск?
Разговор стекал не туда, Марика нервничала.
Как дать ему понять, что она искала способ вернуться на Магию с того самого дня, как вернулась в Нордейл? Что билась о стекло неугомонной мухой, билась так долго, что едва не свалилась на подоконник кверху лапами, что едва с ума не сошла, пытаясь понять, как вновь получить право на вход?
А он, наверное, расстроился, что прислал ей тот листок. Мол, жила там себе принцесса, не горевала и не вспоминала о нем, а он тут со своим листиком… Который ей никуда не уперся.
— Майкл…
— Да?
Они смотрели друг на друга долго и напряженно, но она так и не смогла продолжить фразу. Отступилась. Начни она бойко и горячо убеждать, что все было совсем не так, — он подумает, что она рисуется…
Что попало. Ей-богу, что попало… Ерунда какая-то.
— Вы на какой срок вошли?
— Не знаю. Наверное, в любой момент может открыться та дверь, и меня попросят уйти.
Его взгляд стал пристальнее.
— А ночевать где собираетесь?
— Не знаю, — вышло тихо и расстроенно.
Вышло жалко.
Она не знала, чего ожидать, а Майкл надолго замолчал; теперь он стоял у ведущего на веранду окна и о чем-то напряженно думал. Да, все получилось совсем не так: ни тебе радостных улыбок, ни объятий, ни легкой задушевной беседы. Чай — да, печенье в блюдце — да, а вот все остальное напоминало допрос.
И катиться ей, похоже, отсюда колбаской на все четыре стороны.
Смешно.
Совсем не смешно, на самом деле. А обидно, и даже очень.
— Марика, что на самом деле происходит?
Он задал вопрос, не поворачиваясь от окна, а она напрочь потерялась с ответом. Что происходит? Вошла, пошла по тропинке, пришла в его дом. Однако, скорее всего, это не тот ответ, который он желает получить. Но тогда какой? Что она пришла сюда ради него? Что все это время не могла забыть?
Вот вытянется его лицо, произнеси она подобное. И будет тогда сполна грусти и разочарования, когда в его глазах не мелькнет ничего, кроме удивления. Тогда будет по-настоящему и больно, и обидно. Фигушки, не скажет она такое. Враг она себе, что ли?
— Я пришла на Магию, потому что хотела сюда прийти. Все вроде бы очевидно. Я соскучилась по этим местам, по Арви, (по вам), (и еще раз сильно по вам), хотела вновь погулять по дорожкам.
