– Гы, – подавился смешком старлей.
– Во-во, – кивнул оратор. – И я так же рассмеялся, когда никто из ремонтников не пришел. Пришлось самому искать нормального слесаря, сварного; самому отключать в подвале стояк, сливать воду.
– Сделали?
– Да. Правда, надежи никакой. А ежели прорвет, так еще и виноватым назначат.
Потянувшись, Борька сказал:
– У моих родителей дача в дальнем Подмосковье имеется.
– Помню, ты рассказывал. Еще речка рядом.
– Точно. Так вот слева у них сосед – интереснейший мужик по имени Глеб Федорович. Сейчас уже старый и давно на пенсии, а когда-то был одним из руководителей в космической отрасли. Старой закалки дядька.
– Это ты к чему?
– Уникальный человек. Мы с отцом несколько лет назад помогали ему монтировать емкость для воды – поднимали на сооруженный постамент, затем подключали к системе. Ты не представляешь, как все у него продумано и с каким качеством сделано. От нас требовалось только участие в виде черновой рабочей силы: принести, поднять, затянуть… А вся инженерная часть, включая чертежи и схемы, была подготовлена им заранее. В результате емкость соединена с артезианским колодцем и по сей день исправно питает три соседствующих участка чистейшей водой. Можно пить, готовить, поливать, наполнять бассейны. На дачу этот семидесятилетний дедок ездит на старой «Волге»; машина в прекрасном состоянии и с кучей доработок. Движок форсированный и на трассе, не глядя, делает современных «немцев». О нынешних неудачах в космосе он узнает из телевизионных новостей и потом долго ходит с мрачным непроницаемым лицом. Но о прежней работе предпочитает не говорить. Правда, однажды на мой вопрос о причинах провальных пусков обмолвился: «Для оглушительных побед нужна ответственность. Только она способна дать на выходе требуемое качество. А сейчас время безответственности и безнаказанности».
– Правильно сказал мужик, – кивнул Соболь.
– Конечно, правильно! Однажды мне довелось вместе с ним чинить проводку в дачном домике. Я никогда не видел такого ассортимента инструментов. Да и многие инструменты стали для меня открытием. Мы справились с колоссальным ремонтом буквально за полчаса, заменив и провода в коридоре, и распределительную коробку, и счетчик, и выключатели с розетками.
– Да, такие люди способны запустить в космос что угодно, – вздохнул Дмитрий. – Жаль, что их остается все меньше и меньше…
Все шло по плану ровно до двадцати двух часов. Выглядывая из-за пригорка, майор уже посматривал в даль горизонта, ожидая, когда сумерки сменятся полной темнотой. Вдруг его рация призывно пискнула и ожила голосом дозорного.
– Первый, я – Шестой! Вижу группу из трех вооруженных людей. Следуют со стороны селения в нашем направлении, – доложил Курко.
– Дистанция? – коротко спросил Жилин.
– Триста метров. Группа похожа на патруль.
– Уверен, что это не простые сельчане?
– Уверен. Все молодые, здоровые, двое в камуфляжке и со снаряжением.
– Ясно. Доложи, когда будут в сотне метров.
– Понял…
– Парни, внимание! – обратился майор к спецназовцам. – К нам гости!
– Сколько? – поднялся с травы и отряхнул камуфляжку Смирнов.
– Трое. Вооружены.
– Так в чем проблема – встретим, – подхватил старший лейтенант «вал».
– Встретим, – кивнул командир. – Но есть парочка условий.
– Каких?
– Во-первых, нужно все сделать тихо. Во-вторых, одного желательно оставить в живых.
Группа рассредоточилась по лощинке и стала ждать сигнал от дозорного, наблюдавшего за перемещением незваных гостей. Все члены группы были вооружены бесшумными «валами», за исключением подполковника Суслова, ему пришлось взять на операцию обычный «калаш».
– Ты, Миша, посиди в сторонке, – предупредил его Жилин. – И не вздумай бухать из своего автомата.
– Что ж я, не понимаю, что ли, – обиженно прогудел тот.
Сигнал от дозорного поступил через минуту.
– Первый, я – Шестой! – почти шепотом позвал Курко.
– Да, Шестой, слушаю, – также тихо ответил командир.
– Троица немного изменила маршрут и подходит к вам с юга. В лощинке будут через пятнадцать секунд.
– Понял. Смотри по сторонам.
Быстро спрятав рацию, майор жестом обозначил направление, с которого должны были появиться гости. Понятливые парни сменили позиции и изготовились.
– Парни, двоих можно аннигилировать, а последний нужен живым, – еще раз напомнил Жилин.
Боевики появились немного левее того спуска, где их ждали. Но самым неожиданным стал тот факт, что их было двое. Третий исчез.
С этими двумя разобрались мгновенно – одного срезал выстрелом из «вала» Соболь, во второго три пули подряд выпустил Смирнов. Оба умерли, даже не вскрикнув.
«Где третий?! – карабкался наверх майор. – Как бы этот гад не испортил нам всю обедню!..»
Третий патрульный задержался наверху – вынув из кармашка радиостанцию, он доложил полевому командиру о результатах осмотра южной окраины Джир-эль-Гама и скорым шагом стал спускаться в лощину. Срезав путь, он намеревался догнать братьев, но внезапно нос к носу столкнулся с незнакомцем. Лицо европейца, новенькая камуфлированная форма, поверх которой одет разгрузочный жилет, на коленях автомат Калашникова.
В первую секунду оба опешили от неожиданности.
Затем боевик начал лихорадочно нащупывать висящий на плече автомат.
Ну, а Миша Суслов медлить не стал и времени ему не оставил. Помня приказ соблюдать тишину, он ринулся вперед, сокращая дистанцию до противника, и со всей силы врезал сирийцу прикладом в подбородок. Тот отлетел на пару метров. И тут же в его руке блеснуло лезвие ножа.
Это была его роковая ошибка. Мишу злить не стоило.
Он легко выбил длинный восточный клинок и зарядил бандиту ногой в пах, после чего тот согнулся пополам и упал.
Вероятно, начальнику разведки прилично надоело распутывать коварные замыслы боевиков «Исламского государства». А может быть, решил выместить обиду за погибших соотечественников, охранявших мирную колонну с гуманитарной помощью. Во всяком случае избиение поверженного противника продолжалось до тех пор, пока не подоспели спецназовцы группы Жилина.
– Хватит, Миша, хватит! – оттащил его от сирийца майор.
Тот тяжело дышал и с нескрываемой злобой смотрел на окровавленного боевика, не подававшего признаков жизни.
– Живой? – спросил командир у склонившегося над бандитом Соболя.
– Дышит. Но, боюсь, очухается только под утро.
Жилин поморщился. Он рассчитывал взять одного живым и допросить. Возможно, этот распластавшийся на траве бородатый «черт» владел важнейшей информацией, но теперь придется ждать до утра.
