Загремели выстрелы. Девочки кричали от дикой боли. Изуверы для начала стреляли по рукам. Иванка хрипела, пыталась их обнять, прижать к себе. Брызгала кровь, радостно смеялись бандиты. Потом они стали стрелять в головы.
Коломоец смотрел невидящими глазами на трупы близких людей. Он перестал соображать, голова не работала.
– Что, не весело тебе, Ванька? – спросил Бабула. – Грустный ты какой-то. Но ничего, бывает. Положите его на землю, хлопцы.
Подошли двое, выбили почву из-под ног. Коломоец упал лицом вниз. Он хрипло дышал, царапал пальцами землю, полз к телам своих кровиночек. Кто-то подставил ногу, он уперся головой в сапог.
– Ладно, хватит. – Бабула подошел, навис над поверженным неприятелем.
Тросточка оказалась гуцульским топориком-валашкой с рукояткой метровой длины, без обушка. Оружие было удобным, хорошо сбалансированным.
Нестор размахнулся, ударил на выдохе. Лезвие валашки вонзилось в шею жертвы, но не перерубило позвоночник. Иван хрипел, ломались ногти, впивавшиеся в землю. Бабула выдернул топорик, рубанул еще раз. Последний.
– Все, хлопцы, уходим, – проворчал он, взваливая топорище на плечо. – Раненых в лес. Там посмотрим, что с ними делать. Да поспешайте. Нам надо до базы добраться, а завтра в Бежанах одну контору навестить.
Небольшая елочка отличалась от остальных лишь тем, что росла на травянистом пригорке, который оказался муляжом. Это был большой ящик с землей, из которой торчало дерево. Заработал смазанный механизм, завертелись мощные шестерни. Громоздкий элемент маскировки отвалил в сторону, обнажив проход в подземелье.
Из глубин схрона выбрался плечистый бородатый мужчина в потертой мазепинке с V-образным разрезом в передней части, в укороченном немецком маскхалате буро-землистого цвета. На его шее висел «МР-40».
Он настороженно посмотрел по сторонам. В ельнике все было тихо. Мужчина шагнул в сторону и встал.
Из подземелья выбрался Нестор Бабула в защитном полувоенном френче и ушитых офицерских брюках, покосился на бородача, пристроился у него за спиной.
За последний год он сильно осунулся, кожа посерела, истончилась, глаза ввалились в череп. Нестор стал сухим, поджарым, напоминал Кощея Бессмертного. Но за бородкой продолжал следить, постригал каждую неделю, превратил ее из окладистой в остроконечную. У него дряблая кожа на шее, и она помогала это скрыть.
Из схрона по одному выходили люди, увешанные оружием, угрюмые, с воспалившимися глазами. Они походили на мертвецов, выбиравшихся из братской могилы.
Бабула исподлобья разглядывал свое войско, дислоцированное в базовом лагере, устроенном посреди Хованского леса. Предателей и колеблющихся тут не было. Остались только люди, готовые идти с ним до конца. Они стали какими-то роботами, готовыми убивать направо и налево.
Приземистый, похожий на злого бычка Карпо Шинкарь, участник недавней операции в Збровичах, когда хлопцы уничтожили двух предателей, а попутно кучу городских милиционеров. Рослый носатый блондин Лука Лисовец, бывший обершарфюрер в знаменитой дивизии СС «Галичина». Подтянутый, надменный, но весьма исполнительный Осип Топильник. В ОУН с тридцать восьмого года, всей душой ненавидит Советскую власть. Коротышка Марко Щербань, обладающий удивительной подвижностью и смекалкой. Остап Юшко, язвительный, злой, с вытянутым, как у селедки, лицом. Кряжистый Пахом Гуцулевич, жутко злой и твердолобый. Заместитель Бабулы Ульян Чумак, грамотный, образованный, знающий военное дело.
Люди тянулись гуськом – двенадцать, пятнадцать душ. Половина гарнизона базового лагеря. Вполне достаточно для проведения акции, намеченной Нестором. Они выходили на небольшую поляну, выстраивались в две шеренги, равнодушно взирали на отцов-командиров.
Бабула жадно курил. Ему удалось на днях разжиться «Герцеговиной Флор», любимой не только им, но и товарищем Сталиным. Он внимательно вглядывался в лица борцов за свободную Украину, выискивал в них признаки недовольства, сомнения.
Слишком дорого обошлось устранение Коломойца. Чертов большевик! Сколько хлопцев потеряли по его милости! Ладно, другие злее будут.
Нестор в последнее время стал подозрительным сверх меры. Порой до паранойи. Большинство акций контролировал лично. С сомнением относился к идее объединения с другими бандами, даже временного. Отказался встретиться с английским посланником, который инкогнито перебрался через границу, да так и завис в Троеполье, не зная, как выбраться из этой проклятой страны.
Когда в отряде появлялись новички, Бабула требовал их полной проверки и подвергал тяжелым испытаниям. Он как огня боялся, что в отряд внедрятся агенты СМЕРШа и ГБ. Новички участвовали в расстрелах, демонстрировали умение ножом зарезать женщину, жену или родственницу большевика, активиста. Он все равно никогда не доверял им до конца, опирался только на бывалых и много раз проверенных людей.
– Чумак, командуй людьми, – бросил Нестор заместителю. – Триста метров на юг, до проселочной дороги. Там ждут подводы. Не пешком же тащиться в такую даль.
Машинно-тракторную станцию под Бежанами бандиты взяли в оборот около шести часов вечера. Государственное предприятие еще работало, на ремонтном участке гудели станки, заводились и глохли двигатели, перекликались люди.
К МТС, на которой ремонтировалась техника для колхозов и совхозов, Бабула присматривался уже давно. Какое право они имеют тут работать? Эти предатели спросили разрешения у законных украинских властей?
Вооруженные люди молча проходили через бетонную ограду, растекались по территории, уставленной колхозными полуторками и устаревшими изделиями Сталинградского тракторного завода. Вахтер в облезлой будке как-то съежился, потянулся к телефону. Остап Юшко плотоядно усмехнулся, сменил направление, вошел к нему. Пожилой человек смертельно побледнел.
– Товарищи, вы по какому делу? – Дрожащая рука так и не дотянулась до трубки.
Юшко заговорщицки приложил палец к губам, потом достал нож и перерезал вахтеру горло. Брызнула кровь, голова упала на стол.
Бандиты двигались тихо, охватывали всю территорию МТС. Здесь находились ремонтный цех и небольшая двухэтажная контора. Все остальное пространство занимали груды металлолома и ремонтируемая техника.
Часть отряда ушла к конторе, другая направилась к цеху. Железные ворота были распахнуты. Внутри кипела работа. Стучала кувалда, традиционное средство для ремонта сложных машин и механизмов, повизгивал фрезерный станок, ухала гильотина для обрубки металла.
За ворота выбежал молодой паренек в спецовке с папиросой в зубах. Он увидел вооруженных людей, изменился в лице, попятился, растворился в чреве ремонтного участка.
Бандиты двигались по проходу, держа автоматы наизготовку. Помещение было не особо большим: участок – метров двадцать в длину, столько же в ширину. Несколько станков, верстаки, стеллажи с деталями и инструментом. Внутри стояли наполовину разобранный трактор СТЗ-1, две грузовые машины с распахнутыми капотами и снятыми колесами. Валялись гусеницы.
