– Мой Лорд, – пробормотал ракшас. – Ботто…
– Вылезай!
Пакостник пожал плечами, что у ракшасов означало отказ.
– Я кому сказал!
– Уже поздно, мой Лорд, – пробормотал инопланетянин.
Предчувствие беды сжало горло Лордкипанидзе ледяной рукой, он едва вытолкнул из него ненужный уже вопрос:
– Что – поздно?
Пакостник промолчал. Он даже не смотрел на сгорбившегося, словно внезапно постаревшего «генерала». Он смотрел поверх головы всемогущего начальника великоземной контрразведки. И глава Кей-Кей поневоле проследил за его взглядом. Здание Института хронофизики – три вертикальных цилиндра, со скошенными по направлению друг к другу вершинами – окуталось грязно-серым облаком, в котором сверкающими рыбешками крутились какие-то крохотные фрагменты. В следующее мгновение ушей Лорда достиг оглушительный звук, словно в знойном поднебесье кейптаунского неба ударил внезапный гром. Уже догадываясь, что произошло, Лорд обернулся к Пакостнику, но тот, захлопнув дверцу, с места рванул на полной скорости. Тугая волна теплого воздуха из дюз в днище автограва едва не сшибла главу Кей-Кей с ног. Ботто, в полном соответствии со своим прозвищем, удирал с места преступления. Конечно, никуда он не денется. С Земли его не выпустят, а на Земле преступника, устроившего взрыв в многолюдном здании, найдут, где бы он ни скрывался, но Лорд чувствовал, что Пакостника нельзя упустить именно сейчас. Покуда он и сам в шоке от содеянного, а значит, выложит все как на духу. Это потом изворотливый ракшас, устроивший на приютившей его планете бордель и казино, придумает множество отговорок, найдет слова, которые разжалобят свору добровольных адвокатов в Трибунале Совета, уйдет от ответственности. Нет, он, Сандро Лордкипанидзе, не даст Пакостнику уйти, иначе грош цена его знаменитой хватке.
Лорд рванул на себя дверцу ближайшего автограва – некогда вызывать патрульный глиф. Втопил педаль экстренного старта, одновременно выхватывая из-за пазухи коммуникатор.
– Са-ах! – крикнул он в микрофон. – Если жив, отзовись, чертов ригелианин!
– Слушаю, Лорд! – как ни в чем не бывало немедленно откликнулся оперативник.
– Жив… – выдохнул Лорд и продолжил сухо: – Что там у тебя, докладывай!
– Взрыв в пусковой шахте. Термитная бомба. Есть жертвы. Капсула с испытателем уничтожена.
– Понятно… Разбирайтесь с ребятами. Преследую предполагаемого террориста.
– Помощь нужна?
– Нет, дружище… Справлюсь. Спасайте людей.
Сквозь дождь обломков крутобокий семейный «Тетерев» прорывался к безмятежному по-прежнему небу, куда свечой уходил «Скворец», управляемый «предполагаемым террористом».
* * *
Автограв Пакостника примостился с краю плотно забитой летающими машинами посадочной площадки. Лорд не поверил бы своим глазам, если бы лично не преследовал эту легкую одноместку от самого института. Сомневаться не приходилось. Террорист и не думал удирать. Не особо торопясь, он поднялся к Столовой горе и просто опустился на свободное место. «Скворец» мог себе позволить примоститься с краю. На «Тетереве» это сделать было трудновато. Несколько минут Лорд в нерешительности парил над площадкой, выискивая хоть какой-нибудь зазор между сверкающими на солнце бортами всех этих «Стерхов», «Турманов», «Кондоров», «Скворцов» и «Стрижей». Наконец плюнул на правила парковки и посадил громоздкий свой, аж семиместный, автограв прямо на жесткую щетину кустов, что росли в трех шагах от обрыва. Не слишком ловко выбрался из накренившегося под его тяжестью «Тетерева», упав при этом на четвереньки. По счастью, никто не видел, каким унизительным способом выбирается всемогущий глава Кей-Кей из нелепо посаженного автограва. Сейчас не то чтобы насмешка, а даже сочувствие, высказанное вслух, могло привести Лорда в состояние ярости.
Выпрямившись, он осмотрелся. Внизу под обрывом в знойной дымке высились небоскребы Кейптауна. Лорд невольно поискал взглядом институт и обнаружил его без труда по колонне поднимающегося в безоблачное небо дыма и сверкающим пятнышкам, вьющихся над местом катастрофы аварийных автогравов. Чрезвычайщики уже вовсю работали, и можно было не сомневаться в том, что все сотрудники и посетители Института хронофизики эвакуированы, пострадавшим оказана первая помощь, пожар активно локализуется. Время скорбеть по погибшим пока не пришло, а в остальном – полный порядок. Если это слово вообще применительно к ситуации, когда приходится ликвидировать последствия варварской акции. Почему такое вообще стало возможно на Земле в XXVI столетии, предстоит крепко разбираться. Здесь уж никто не отвертится, ни этот благодушный идиот, если не хуже, Силантьев, ни сам Старик. Но с этим после – пока нужно изловить засранца Ботто. Взять живым и испуганным, и покаянным предъявить Трибуналу. Где же он здесь спрятался? Да, конечно же, под этим вот шатром, отлично замаскированным под купол лавового пузыря. Здесь ему больше негде укрыться.
Лавируя между припаркованными машинами, Лорд бегом достиг стойбища. Вход был свободен. Лорд откинул полог, то ли сшитый из настоящих шкур, то ли искусно имитированный под них. На него пахнуло прохладой и даже сыростью, хотя глава Кей-Кей легко различил кровавый отблеск костров, пылающих между скальными останцами, образующих естественные стены купола. В стойбище было полно народу. Стучали барабаны. Полуголые дикари, в толпе которых нельзя было отличить человека от медеанца, двигались в едином ритме. Лорд шагнул к танцующим, его толкнули, не извинившись. Он кого-то толкнул, но не понял – приняты ли его извинения. На странного гостя здесь никто не обращал внимания. Индейцы были заняты исключительно собой. Впрочем, и гостю до них не было никакого дела. По крайней мере – пока. Сейчас он искал Ботто. Пакостник был где-то рядом, прятался среди танцующих, жался у скалистых стен, стараясь, чтобы пламя костров не озарило его.
Толкаясь и уже не прося прощения, Лорд медленно продвигался на середину стойбища. Сырость, пляшущее пламя, слитное движение полуобнаженных, скользких то ли от пота, то ли от масла тел – Лорд почувствовал, что еще немного, и он забудет, зачем сюда пришел. Скинет с себя жалкие покровы, сотканные умными машинами высокой цивилизации, и забьется в синкопическом ритме, ощущая единство со всеми живущими на Земле и на других мирах – диких, свободных, не связанных никакими условностями морали. Приходилось напрягать волю, чтобы не потерять себя в этом круговороте тел и однообразных звуков. «Ботто, – сказал он себе. – Ботто. Пакостник. Убийца». Эти слова всколыхнули в одурманенном сознании Сандро Лордкипанидзе ненависть – редкостное ныне на Земле чувство. И оно вдруг материализовало сам объект этой ненависти. Ракшас вырос перед Лордом словно из-под земли. Пламя близкого костра металось по его лицу, заменяя живую мимику игрою света и тени.
– Я здесь, мой Лорд! – произнес Ботто так тихо, что пришлось читать по губам. – Я не прячусь. Я сделал, что должен был сделать. А что сделаешь теперь ты, генерал?! Ничего. Ты такое же ничтожество, как и Ботто! Даже еще ничтожнее!
– Ты арестован, Пакостник! – выкрикнул Лорд, чтобы перекрыть гул барабанов, вдруг выдавших дробь словно перед казнью. – Тебя будут судить. И наконец-то вышлют на Землю-Родину!
