— Да. У вашего отца нет сына, вы достигли совершеннолетия и к тому же стали Стражем Огня. И это я не беру во внимание, что родились вы с даром истинного наследника. Вам предначертано возглавлять свой род.
— А если я выйду замуж?
— Здесь также все зависит от вас и вашего избранника, — как-то горько улыбнулся декан. — Вы можете отказаться от наследия рода Сизери, пройдя ритуал принятия, и вступить в род мужа. А можете принять в свой род вашего избранника, тем самым сохранив свою кровь.
— Подождите, — я совершенно запуталась. — Вы хотите сказать, что в любом случае мне или моему избраннику придется отказаться от силы своего рода?
— Такова цена вашей любви, леди Сизери.
— Неужели иначе нельзя?
— К сожалению, нет. Если ваш избранник будет иметь дар слабее, то став вашим мужем он получит большую силу. Станет магом огня, даже если прежде имел иную стихию. И в этом случае вступить в его род вы не сможете, вы заведомо сильнее и можете погубить их духа, что приведет к гибели рода.
— А если… сила моего избранника равна или больше моей?
— То вам двоим предстоит сделать нелегкий выбор. Будь вы мужчиной, этого выбора бы не было. Женщины всегда переходят в семью мужа и сохраняют свой дар, в то время как мужчинам приходится меняться изнутри.
— Это ужасно, — выдохнула я.
— Это единичные случаи, леди Сизери, но раз уж вы исключение из правил, не стоит удивляться, что вы попали в этот мизерный процент.
Это он так утешил или подшучивает? Судя по ехидной улыбке — второе. Я вспыхнула словно спичка. Подначить меня решили, да лорд Валруа?
— Интересно, а что сделали бы вы, окажись в подобной ситуации, — прикусив губу, протянула я.
Декан удивленно моргнул.
— Учитывая ваше нежелание породниться с моей семьей? — хмыкнул он. — Ответ очевиден.
У меня не получилось застать его врасплох, а он загнал меня в угол. Вот и думай теперь, из вежливости ли лорд так ответил или все-таки имеет на меня какие-то виды, испытывает ли определенные чувства…
Я минуту боролась с собой и в итоге не осмелилась задать прямого вопроса. С моей стороны это было бы нечестно, плюс в одинаковой степени боязно услышать как положительный, так и отрицательный ответ.
Да, я струсила.
— Что случилось с семейными артефактами? — я ловко сменила тему, чем явно озадачила декана.
— Откуда вам про них известно?
— Дух рода сообщил, — я и не думала скрывать от него свою встречу с Хранителем.
— Вам уже известно, с кем была дуэль у лорда Сизери, — промолвил декан. — Но вы вряд ли знаете, что ее целью была не только гибель вашего отца, но и получение родового клинка. Лорд Рейга на протяжении многих лет выкупал у вашего рода семейные артефакты. Но вопреки нашим суждениям, что он хранит их на территории Первого Королевства, артефактов ни в поместье, ни в семейном сейфе не оказалось. Сейчас весь род Рейга занимается поиском пропавших артефактов. Если они их не вернут, погибнет весь род. С клятвами шутки плохи.
— Каких артефактов, кроме клинка, колец главы рода и его избранницы и гарнитура драгоценностей, не хватает?
— Всех остальных, — последовал ответ.
У меня не было слов. Как отец мог так с нами поступить? Да лучше бы мы голодали. Хотя… матушка не привыкла ходить в одних и тех же нарядах больше двух месяцев.
Я сжала кулаки. Что любовь творит с людьми? Даже если это чувство кем-то навязано. Отвратительная зависимость от другого человека. Мало того, полная беспомощность и привязанность. Утратить собственный разум, и ради чего? Чтобы потерять себя, но обрести кого-то рядом?
— Знаете, я надеюсь, что никогда не влюблюсь, — прошептала, глядя поверх плеча лорда. — Это ужасное чувство, которое лишает человека и разума, и воли. Лучше всегда быть свободной и независимой.
— Замолчите! — вдруг глухо потребовал декан.
Я изумленно посмотрела на него, мимоходом отметив бледность его лица.
— Даже если любовь не взаимна, это самое прекрасное чувство, подаренное Богиней Сияющей людям. Даже если ради любви нужно измениться и чем-то пожертвовать, то это оправданно, — лорд Валруа пристально смотрел в мои глаза. — Нет ничего лучше, чем улыбка любимого человека, счастье в его глазах, радость в его голосе и движениях. И тот, кто любит по-настоящему, сделает все, чтобы его избранник или избранница были счастливы.
Я была поражена его словами. Учитывая то, что сам он не был женат, а имел лишь любовницу, я и не думала, что для него любовь может так много значить.
— Вспомните чету Говеров, леди Сизери, — уже мягче произнес лорд. — Разве они не счастливы? Разве чувства, которые они испытывают, душат их или лишают свободы?
— Они словно сотканы из солнечных лучей, — я не могла оторвать взгляда от лица декана. Мне сложно описать, что в этот момент творилось со мной, но я кожей и всем своим существом почувствовала его боль.
— Хейли, я могу сказать с полной уверенностью, для того, кто познал истинную любовь, это чувство не проклятие, а наивысший дар. Цель и смысл жизни, радость и счастье.
Он говорил спокойно, но вместе с тем властно. Это настолько не сочеталось, что я не выдержала и перебила его.
— Разве любовь Леона прекрасна? — резко спросила я. — Разве любовь, толкающая на преступление — восхитительна?
— Не стоит путать любовь и одержимость, Хейли, — ответил он, не задумываясь. — Это не настоящее чувство, это суррогат, болезнь.
— И как… — я замешкалась, формулируя свой вопрос, — понять, что твоя любовь — это наваждение?
— Время, на все нужно время. Но, к сожалению, даже оно бывает бессильно.
— Выходит, что мы безоружны перед нахлынувшими чувствами? Мы не можем отличить, где любовь настоящая, а где навеянная нашим воображением?
— Можем, — качнул головой декан. — Болезнь, а зачастую это испепеляющая страсть, ведет к саморазрушению. Человек не в состоянии трезво мыслить. Все его желания обращены к объекту его любви. Он хочет полного обладания избранницей. И ему неважны ее чувства. Его собственные желания и чаяния являются для него приоритетными.
Я задумалась. Нет, с Леоном было совершенно иначе.
— Навеянные чувства, — декан провел пальцем по своей губе, и я невольно сглотнула, — это подчинение одним человеком другого. Это заведомо преступление, и то, что угнетенный человек делает впоследствии, продиктовано магией. Он перестает принадлежать себе, какое-то время еще пытается бороться, но в итоге всегда проигрывает.
Да, это больше похоже на то, что происходило с сыном леди Хелены и лорда Макса.
— Настоящая любовь… — декан резко поднялся с кресла, сел на кровать, вплотную приблизился и повалил меня на спину. Я ловила его дыхание на своей щеке, но не могла пошевелиться, завороженная его действиями. — Ее сложно описать словами, Хейли, но…
