– Вам какой, сэр? – вежливо спросил бармен.
– Столичной, с апельсиновым соком, пожалуйста, – не менее вежливо ответил Растрёпка.
Симпатичная, маленькая и юркая, похожая на мышку девушка втиснулась между Растрёпкой и именинником и кокетливо произнесла:
– Скотти, почему бы тебе не познакомить меня со своим другом.
– А, я сам забыл, кто это… – рассеянно произнёс Скотти и рассмеялся.
– Да ты что, братан! – заорал Растрёпка, – мы учились вместе! Я – Иен, поляк, ты вспомнил?
– А, точно, Иен. Русский парень, теперь я вспомнил. Мы вместе ездили в Лондон на весеннюю четверть, да? – Скотт наморщился, пытаясь что-то вспомнить.
– А я не помню тебя в Лондоне, – вдруг вставила серьёзная, крепко сложенная девушка в очках, стоявшая рядом.
– А вас как зовут? – спросил Растрёпка мышку, проигнорировав вопрос очкастой.
– Меня зовут Сэра! – воскликнула девушка и ухватила с подноса проходящей мимо официантки стопку желе с водкой.
– Девять долларов, – сухо щёлкнул бармен, подвигая к Растрёпке коктейль.
– Я заплачу, – обречённо махнул рукой Скотти, опираясь на барную стойку обеими руками.
– Твоё здоровье, брат! С днём рожденья ещё раз! – радостно воскликнул Растрёпка и с наслаждением выпил бесплатную «отвертку».
– Пойдём, потанцуем, – услышал он голос мышки и тут же ощутил в своей руке вскользнувшую в неё маленькую ладошку. Через минуту они уже танцевали в кругу незнакомых и от этого таких симпатичных Растрёпке людей. Мышка двигалась под музыку очень грациозно, слишком грациозно для того, чтобы предпринимать следующий шаг, решил Растрёпка.
– Пойдём, я тебе что-то покажу, – таинственно произнёс Растрёпка на ухо мышке, – заодно, отдохнём!
Сэра повиновалась.
Вновь оказавшись у барной стойки, Растрёпка заботливо спросил её:
– Что ты хочешь будешь пить?
– Спрайт, – ответила мышка, – мне надо трезветь.
– Спрайт с водкой, – подмигнув, заказал Растрёпка.
– Хаус? – уточнил бармен.
– Ага, – кивнул искуситель.
– Эй, подруга, смотри в оба. Он тебя спаивает! – заметила сисястая негритянка неопределённого возраста, сидящая рядом с мышкой.
– Я не спаиваю, а угощаю! У меня есть повод! – возмутился кавалер и достал из бумажника сонограмму с зародышем, – смотрите! Я скоро буду папой!
Глядя на стручок с двумя горошинами, негритянка сразу разулыбалась, сверкая редкими зубами:
– Ох, какая прелесть! Это твой малыш?
– Да, это – моё маленькое счастье, – трепетно произнёс Растрёпка, с удовольствием отмечая, как млеют женщины вокруг, глядя на его снимок.
– Это потрясающе! Дай посмотреть! – мышка отобрала у негритянки сонограмму и восторженно уставилась на неё.
– Шесть долларов, – констатировал бармен, подвинув Растрёпке стакан с самой дешёвой водкой и спрайтом.
– Ещё два таких же, и я заплачу за все три!– воскликнула негритянка.
– Ну, что вы! Не стоит, – деланно возразил Растрёпка.
– Как это – «не стоит»? Сейчас выпьем все вместе, поздравляю тебя. Молодой отец! – настаивала негритянка, – эй, ребята! У нас тут папаша новый празднует!
С обеих сторон барной стойки раздались восторженные женские возгласы.
«На ловца и зверь бежит», – с удовольствием подумал виновник торжества.
Ничто так не льстит подвыпившим женщинам. Как перспектива соблазнить отца семейства.
– Послушай, давай уйдём отсюда, поговорим без этого грохота, – предложила мышка, выпив коктейль, и облизала пересыхающие губы. Ей не нравился интерес, который проявляли женщины в клубе к её новому другу.
– Как насчёт твоих друзей? – предусмотрительно справился Растрёпка, – они тебя не потеряют?
– Мои друзья, – Сэра пренебрежительно махнула рукой, – Скотт уже давно пьяный, а все остальные просто хотят с кем-нибудь потрахаться.
Машина Растрёпки была запаркована в переулке у закрытого итальянского ресторана. Он открыл дверь и впустил мышку на заднее сидение. Внутри у донжуана всё клокотало от восторга, он ощущал себя охотником, заполучившим заслуженную добычу.
– Иди сюда, детка, – ласково произнёс он, и мышка, дыша лимонным перегаром, оказалась у него на коленях.
– Я всегда мечтала попробовать секс с русским, – призналась Сэра, немного скосив глаза.
– Сейчас я буду русским для тебя, дорогая, – ответил Растрёпка и запустил руку под короткое шерстяное платье.
– Сладкий, у тебя есть защита? – спросила Сэра, с трудом оторвавшись от восхитительных поцелуев её нового русского партнёра.
– Какая защита? – недоуменно спросил Растрёпка.
– Гондон. У тебя, что, нет гондонов? – мышка вытаращила удивлённые глаза, но они тут же скосились к носу.
– Ты что, не принимаешь таблетки?
– Нет, к сожалению, нет… Но, я хочу тебя. Мой русский парень… – Сэра опять прильнула к губам своего героя. Растрёпка сосредоточился на поиске клитора, в надежде, что тот поможет ему убедить девушку довести дело до конца и без презерватива. Но, с американкой номер был практически обречён; их со школы приучили к гондонам.
Под платьем девушки было мокро. Слишком мокро, там хлюпало. Растрёпке вдруг стало противно, он ощутил, что его член теряет напряжение. «Без паники», – мысленно приказал он, а вслух произнёс:
– Котёнок, поцелуй меня в него…
– Доставай, – с готовностью ответила мышка.
Стёкла в машине начали запотевать от их возни. Растрёпка подумал, что надо бы завести и включить обдув, но, мышка, неумело расстёгивающая его брюки, отвлекала. Донжуан осмотрелся и, не увидев поблизости ни зевак, ни полиции, с облегчением откинул голову назад в предвкушении чуда. Долго ждать не пришлось, мышка добралась до его члена и вдруг внезапно отпрянула, издав отчаянный визг.
– Тихо! – приказал Растрёпка и инстинктивно свёл колени и закрыл почти мгновенно обмякший член обеими руками, – что случилось?
– Ты необрезанный! Это мерзко! – лицо Сэры было перекошено миной брезгливости. Растрёпка совершенно растерялся и вдруг почувствовал приступ тошноты.
– А ну, пошла вон отсюда, сучка американская! – прошипел он и с силой выпихнул девушку из машины.
– Слоновий хобот! Черепашка в водолазке! – выкрикнула девушка, убегая в темноту на заплетающихся ногах.
Выбор торта
Катерина слышала, как захлопнулась дверь за её мучителем. Двигаясь наощупь в полной темноте, она подошла к двери и, приложив к ней ухо, прислушалась. Первым она услышала стук собственного сердца, затем – рык знакомого мотора: Растрёпка уехал. Пленница подёргала за медную ручку двери, но та не поддавалась. Растрёпка воткнул снаружи в замок шестигранный ключ и для верности подпёр его прикроватной тумбочкой.
