– Я оказалась в беде по собственной вине, признаю это, – вытолкнула с усилием эти слова Мэйлинн и глаза её потемнели так же, как и у Оливы до того. – Но в память о нашей прошлой дружбе я прошу тебя о помощи. Я бы хотела, чтобы ты организовала мне встречу с одной из старших магинь. Я знаю, что в Латионе живёт несколько очень сильных и довольно… древних, – Мэйлинн не удалось подобрать подходящего слова, да сейчас это уже и не имело значения. – Мне нужно задать один очень важный для меня вопрос…
– Ты сама-то слышишь, о чём меня просишь? – делано захохотала Олива. – Ты хочешь, чтобы я, полноправный член лиррийского магического общества, связалась бы с тобой, беглянкой, наплевав на свою карьеру??? Да и не просто связалась, а ещё и свела бы тебя с «древней» сильной магиней? Может быть, сразу уж с самой Дайтеллой? А, извини, она же не живёт в Латионе, а так бы – конечно… Ну, может быть моя дорогая подружка Мэй довольствуется главной придворной магиней Балинной? Её возят на специальном кресле, потому что у неё отсохли и отвалились ноги под самый корень, а руки превратились в две жалкие сухие веточки. Такое пробуждение тебя удовлетворит? Или она тоже чересчур труслива для тебя??? – Олива кричала так, что уже сорвала голос.
– У тебя истерика, подружка, – тихо, с презрительной насмешливостью произнесла Мэйлинн. Она больше не злилась и не боялась. Накатила усталость, и ей хотелось лишь одного – поскорее уйти отсюда. – Считай, что я просто нанесла тебе визит вежливости в память о былых деньках. А теперь мне, пожалуй, пора.
Олива вновь засмеялась, но на этот раз уже зло, по-настоящему:
– Ты не выйдешь отсюда! Я уже послала голубя в Наэлирро, самое позднее – через десять дней сюда прибудут, чтобы забрать тебя. А пока ты будешь заперта в этой комнате. Я уже отправила человека, чтобы оповестить городскую стражу. Тебя будут охранять, но не так, как в Наэлирро. И, кстати, можешь забыть о магии! Я, может быть, и не шибко какая сильная магиня, но уж защиту дома выстроить могу!
– Ты, вроде бы, магиня всего-то с полгода, но уже что-то подзабыла, как оно живётся, когда не можешь использовать магию, – злорадно прошипела Мэйлинн и с огромнейшим наслаждением нанесла подружке мощный короткий удар кулаком в нос.
Олива рухнула как подкошенная, кровь хлынула рекой и на белые искусственные волосы, и на белое платье, и на белый пушистый ковёр под ногами. Не теряя ни секунды, Мэйлинн выскочила из кабинета, пулей пролетела по коридору и оказалась напротив входа в гостиную, где Бин неподвижно и смирно сидел на софе под напряжённым взглядом дворецкого. Оба, вероятно, слышали доносящиеся вопли, и оба ожидали какого-то неприятного продолжения. Вот и дождались.
– Бежим! – коротко бросила Мэйлинн и Бин, надо отдать ему должное, понял её с полуслова.
Престарелый дворецкий даже не пытался заступить им дорогу, однако он тут же шмыгнул в одну из дверей, и оттуда послышались голоса. Вероятно, там находились наготове слуги, которые должны были помочь задержать беглецов.
Бин и Мэйлинн выскочили на тёмную улицу. Позади слышался топот нескольких пар ног, а впереди, как заметила Мэйлинн, мерцали факелы наряда стражи, вызванного Оливой.
– Куда? – так же коротко спросила она Бина.
– Нам бы добраться до Нового города. Там нас не найдут, – озираясь, ответил Бин.
– Веди, – всё так же лаконично выдохнула Мэйлинн, не сбавляя темпа.
Бин припустил в ближайший тёмный проулок, и лирра без труда последовала за ним. Оливины слуги, слава богам, отстали довольно быстро, а стража ещё только подходила, и ей ещё требовалось время, чтобы разобраться в ситуации. Это дало беглецам небольшую фору.
К сожалению, Бин слабовато разбирался в планировке Старого города, поэтому они долгое время просто метались вслепую, стараясь держаться тёмных боковых улочек и при этом двигаться в сторону Старой стены. Одетые в доспехи стражники, конечно, не могли догнать беглецов, но на их стороне было численное превосходство. Позади Бина и Мэйлинн то и дело раздавались трели стражевых свистков, и то впереди, то с боков возникали всё новые и новые группы преследователей в колышущемся свете факелов.
Прошло около получаса такой вот бестолковой беготни. Бин дышал уже заметно тяжело, лирра же до сих пор не проявляла никаких признаков усталости. Но она тревожно поглядывала на Бина, гадая, сколько ещё он сможет выдержать.
– Есть! – вдруг выдохнул Бин. – Ворота!
Слава Арионну, ворота Старой стены хоть и держались в исправном состоянии, но уже много столетий не запирались по ночам, так что беглецы легко проскользнули наружу. Теперь Бин чувствовал себя гораздо уверенней, у него даже, казалось, прибавилось сил.
– Сюда! – коротко махнул он рукой, и они свернули в очередной проулок неподалёку от шумной таверны.
И увидели впереди четверых стражников. Правда, они просто стояли, держа в руках факелы и алебарды, шагах в сорока впереди, и не принимали участия в погоне, (да, наверняка, даже не знали о ней), но рисковать было нельзя.
– Давай, в канаву! – коротко скомандовал Бин и, не мешкая, сам прыгнул в придорожную сточную канаву. Однако там он споткнулся обо что-то большое, и, пытаясь сохранить равновесие, сделал ещё шаг вперёд. Его подошвы наступили на что-то мягкое, и тут же, словно из-под земли, раздался голос:
– Ассова задница! А ну-ка слезь с моей руки, парень!..
Потрясённый Бин неловко соскочил, и шлёпнулся прямо в грязь.
Глава 9. Кол
Сан Брос, больше известный под прозвищем Кол, в очередной раз валялся лицом в сточной канаве. В какой по счету раз – он уже и сосчитать не мог. Во всяком случае, на один раз больше, чем он давал себе обещание больше так не делать. Чтобы уравнять счёт, Кол вновь поклялся себе, что сегодня – это был последний раз.
Теперь, лёжа побитым лицом в чьих-то фекалиях, можно и поразмыслить о жизни. Если подумать, то для подобных размышлений лучшего места и не сыщешь. Это как раз такое место, которое не даёт раздуться гордыне – главному врагу Сана Броса. Ну, если не считать ещё дешёвого пойла, которое все трактирщики мира обычно разливают под гордым именем вина. Да, пожалуй, больше врагов у него нет. Ну разве что ещё этот хмырь Тан Горбун, чьи ребята давеча отметелили Кола и кинули в эту самую канаву, благослови её Асс. Да, вот она – святая троица его главных врагов!
Однако сейчас, хлюпая окровавленным носом, и не в силах пока даже пошевелиться – отчасти из-за хмеля, тёкшего сейчас по его венам вместо крови, отчасти от особенно чувствительных в этот раз побоев (видно крепко осерчал проклятый Горбун!), – Сан Брос по прозвищу Кол вдруг отчётливо осознал, что в очередной раз пытается себя обмануть. Казалось бы – лежишь весь в дерьмище, только что пузыри не пускаешь в зловонном потоке, ну неужели можно унизиться ещё сильнее? И чего, казалось бы, стесняться ещё можно. Зачем юлить? Но с накатывающими вдруг слезами пришло ясное ощущение, что он, Сан Брос, бывший легионер Седьмого Коррэйского легиона, бывший паладин его королевского величества, малодушно и трусливо пытается сейчас обмануть сам себя. Потому что его главным, наиглавнейшим врагом был он сам, Сан Брос по прозвищу Кол.
