Вытираю слезы, пытаюсь не всхлипывать:
– Привет.
– Привет, Солнце.
– Не называй меня «Солнце». Пожалуйста… – Уже не злюсь, а только умоляю жалостно. Нет сил раздражаться.
– Хорошо, Марин. Так лучше? – смеется почему-то.
Хоть имя помнит, и то хорошо.
– Вполне. – Все еще размазываю слезы по щекам.
– Какие планы на вечер? Может, в кино все-таки?
Ты смотри! Мамины слова абсолютно не подействовали.
– Я в будни не гуляю.
– Жаль. – Замолк, но прощаться вроде не думает.
Набраться смелости, что ли, и разузнать, чем вечером заниматься будет? Может, гулять договорились? Или знает что про Никиту? Забыть бы, вычеркнуть его из памяти! Но не могу… Наоборот… Внутри проснулся подстрекатель, который только и знает, что шепчет на ухо: «Никита. Никита. Никита».
– А у тебя какие планы?
– Да мы в беседке собираемся, как обычно. Хотел с тобой вечер провести. Но раз не гуляешь…
Опять это «мы», от которого одновременно и в жар, и в холод бросает. Сердце, как реактивный двигатель, обороты набирает. Вот-вот выпрыгнет из груди. И зарождается непреодолимое желание снова его увидеть. Больше ничего не надо.
– Хорошо. Давай погуляем. – А потом про родителей вспоминаю. – Если отпрошусь…
– В кино? – радуется.
Не отпустили меня гулять. И опять эта Ася виновата! Везде, кругом она, куда не сунься! Написала Иринке в социальных сетях, что у нас контрольная завтра, а я должна подготовиться хорошенько, иначе тройка в четверти светит. Ну и фиг бы с ней, с этой тройкой! Не первая и не последняя…
А может, она знает что-то… о нас… и специально мне козни строит?
Всматриваюсь опять в уличную темноту, продираюсь взглядом через хороводы мелких снежинок. А они-то все кружат, не думают растворяться на сером асфальте. В свете фонаря, как мотыльки, порхают. Теплые, желтоватые. А на темно-синем небе – как серебристые конфетти. Холодные, но безумно красивые. И даже праздничное настроение воскрешают. И надежду на чудо. Но с некоторых пор в сказки я не верю…
Зашториваю плотно окна и машинально листаю страницы старой затрепанной физики. Надо же как бывает! Чему больше всего сопротивляюсь, с тем приходится сталкиваться чаще и чаще и в самые неподходящие моменты…
Не буду! Принципиально не буду писать контрольную. Пустые клеточки пусть ей улыбаются. А потом все оценки хорошие получат, будут радоваться, боготворить «милую» Асю. Кроме меня… Одна я ее ненавидеть буду! И не из-за двойки. Личную неприязнь еще никто не отменял!
Смотрю на класс и никого не узнаю. Еще в прошлом году перед контрольной по физике все бы в учебниках зарылись. А тут… кто о чем, только не о проверочной работе беспокоится. Носов из ручки стержень вынул и жеваными бумажками исподтишка Коломенцева обстреливает. А тот вообще никакого внимания не обращает – алгебру списывает. Девчонки первую парту оккупировали, каталог какой-то косметический рассматривают. Катенька Громакова по классу гоняется за Стрельцовым, сотрясая своим топотом пол, заставляя раскачиваться портреты Ньютона, Эйнштейна и еще какого-то усатого дядьки.
Отчаянно звенит звонок, как будто предвещает беду. Но я решилась. Я готова к ней. А дрожь внутри – это временно, это пройдет…
Ася входит в класс, к столу своему подходит и на меня сразу смотрит. Точно! Знает что-то. Вот и сверлит своими глазюками. Топить теперь будет, как соперницу. Ну что ж? Топи. Я и так уже захлебнулась.
Делаю вид, что пишу. А сама в воздухе невидимые узоры в миллиметре от клеток вывожу. Закорюки всякие, виньетки старинные. Время тянется, как резина. А когда не надо – так оно летит в никуда без оглядки.
По рядам идет, заглядывает в каждую тетрадь. Чувствую, только из-за меня это делает, чтобы убедиться, что я ничегошеньки не знаю. И позлорадствует потом тихо над моей убогостью. Но странно. До моей парты не доходит. Разворачивается у третьей и опять к своему столу двигает.
Звонок, как спасение.
Захлопываю тетрадь, смахиваю все вещи в сумку. Мчу на выход, кинув контрольную на стол перед Асиным носом. И обернуться даже боюсь…
Выхожу из кабинета – он мимо идет. И неосторожные наши взгляды встречаются на секунду. Но только на секунду… Холод чувствую и тут же боль. Отворачивается сразу, даже смотреть на меня не хочет. Другую увидеть ожидал, видимо…
А дома еще и совесть начинает завывать омерзительно. Двойка за контрольную. Докатилась! Классная родителей сразу в школу вызовет, причитать будет. Дома – взбучка. Каникулы насмарку… Хотя мне и ждать от них нечего, осень никогда подругой не была. Только грязь, слякоть и сквозняк… И не только на улице. В душе то же самое… Рано я радовалась.
– Ну? Что там у тебя с контрольной? – как назло, травит душу Иринка.
– А я откуда знаю? – отмахиваюсь.
– Сама как чувствуешь: написала?
– Написала. – И глаза прячу. Стыдно, конечно. Но что сделано, то сделано.
– Гулять пойдем?
Все последующие гулянки под вопросом теперь. Последний шанс глупо упускать.
– Пошли, – вздыхаю. А самой и не радостно вовсе.
Славик за Иринкой зашел. Мама разохалась – холод на улице. Уговаривает нас никуда не ходить, а дома всем посидеть. А Славик уперся, и все тут – гулять.
Оделись и выходим. По лестничным пролетам какой-то ветер невыносимый блуждает. Окошко, что ли, где-то разбито? Я сразу капюшон на голову нахлобучила, все равно не перед кем выделываться. Да и реально уже на все плевать.
Только дверь подъездную открыли – Никита стоит. Меня как жаром обдало. Внутри бабочки пляшут, кружат вальс, поднимаясь от самых ног куда-то в голову. И Димы рядом нет. Двойное счастье!
Иду и думаю: «Почему он не поднялся к нам в квартиру, как в прошлые разы?» Зато теперь ясно, по какой причине Славик так настойчиво на улицу рвался. Кошусь постоянно из-за капюшона. Снять бы его надо. Как идиотина в зеленом шлеме! Но не могу. Все во мне сжалось, застыло, дышать даже трудно. Только ноги, как циркуль, вышагивают монотонно, стараются не отставать от трех остальных пар.
В беседке никого. Странно как-то.
Ветер насквозь продувает, вихрями закидывает легкие снежинки на скамейку внутри. Садимся. Славик с Иринкой. Я тут же пристраиваюсь. Куда он сядет? Со мной? Нет. Со Славиком рядом присаживается.
Через пару минут Иринка предлагает в кафе пойти. Тут долго не просидишь. Окоченеешь и к лавочке примерзнешь. Логично, что в беседке никого не оказалось. Идем. Почему он не уходит? Может, физичка его отшила? Смысл вообще ему с нами куда-то идти? Парочка и я – прилипала. Но идет все равно рядом со Славиком. По фиг ему на меня. Можно даже не утешать себя…
Иринка с ходу столик у окошка выбирает. Раздеваемся. Блин! Я же, как дура, одета. Совсем не собиралась ни в какие людные места идти. Шапку стягиваю и представляю, как сейчас моя отросшая челка колом стоит… Хоть плачь! Опять мельком смотрю на него – по телефону разговаривает, но ровно, без эмоций. Значит, не с ней. И на том спасибо!
