– Ты чего? – кричит Диман, но не спешит ее догонять. – Обиделась, что ли?
Значит, произошло что-то у них там. Может, и хорошо. Может, и к лучшему.
Сорвался с места и наперерез. Заметит меня или нет? Только бы шаги точно рассчитать, чтобы совсем рядом пройти. Делаю безразличный вид и шуршу вперед, то и дело в грязные лужи наступаю. Мгновение. Вот-вот, и почти поравняемся. Как днем в школе. Заметила? Заметила! Боковым зрением вижу. Остановилась и стоит.
Ну?.. Позови меня! Окликни! Схвати за рукав! Хоть что-нибудь скажи! И тогда не уйду ведь, останусь.
А я все дальше и дальше ухожу. Хочу обернуться, посмотреть: стои́т еще или прошла? Сердце бешено стучит, а дышать давно уже не могу… Дверь подъезда глухо хлопает. Прошла, значит. И сердце сразу куда-то вниз летит, проваливается в бездну.
А что, если за ней рвануть? И ноги вперед мыслей бегут. Залетаю в подъезд. Слышу шаги уже где-то на втором этаже.
– Марин! – кричу, запыхавшись, и мой голос эхом разносится в воздухе.
Остановилась – тишина кругом. На первом этаже свет горит, а на втором уже полумрак. Бегу наверх. Только сейчас чувствую, что джинсы по колено мокрые, а еще сзади – от лавочки. Этажом выше вообще света нет. Но я ее вижу – в пролете между вторым и третьим стоит. Прижимается к стене. Маленькая такая. Шагаю медленно, отсчитывая последние порожки, еле дух перевожу. А что сказать, о чем заговорить – опять не знаю. Зачем бежал? Зачем догонял? Что сказать хотел? А не все ли равно?..
Не вижу ее лица в темноте, но чувствую, что улыбается. Останавливаюсь напротив, в полушаге от нее, и тоже улыбаюсь. И слов не надо. Как же хорошо вот так стоять и молчать!
Хочу до руки дотронуться и боюсь. Боюсь нарушить эту безмолвную идиллию. Запах волос чувствую. Тонкий, приятный, знакомый до боли. Как будто из детства. Опять хочется дотронуться. Держусь изо всех сил. Но тянет, как магнитом. А расстояние между нами какими-то неведомыми силами сокращается. Это не я! Сам перед собой клянусь! Вот и ухо ее совсем рядом. Горячее. Прошептать бы хоть слово – не подберу ни одного. А кончик носа совсем холодный…
Подъездные двери шарахнули.
Отступаю назад. Она тоже медленно от меня пятится. Но чувствую, что не хочет уходить. Держусь за перила. Голова как в тумане. Только и слышу шаги снизу, которые все ближе и ближе.
– Никитос, ты, что ли? – доносится до моего сознания голос Славика.
– Привет! – И Иринка рядом.
– Привет, – отвечаю, а сам все еще перила отпустить боюсь.
– Ты чего это тут трешься? – иронизирует тот.
– Да так, дело было… – Несу черт-те что!
Слышу, Иринка хихикает. А сам думаю: «Не слышал, чтобы дверь на четвертом этаже хлопала». Успела Марина проскочить? А может, выше поднялась и ждет, пока все разойдутся, чтобы снова ко мне спуститься?
– Никитос! – слышу уже откуда-то сверху голос Славика. – Домой не собираешься?
Сказал бы «нет», да не поймут, чего я тут один в темноте торчу.
– Собираюсь.
– Две минуты, и вместе пойдем.
– Давай, жду.
Славик всю дорогу опять мне голову разной чушней забивает. Снова что-то про мотоцикл несет, про суши-бар, про бармена какого-то. Я только обрывки его фраз и слышу. И чего так рано домой засобирались? Гуляли бы себе и гуляли. Всего-то девять часов. Как бы завтра мне ее одну где-нибудь выцепить? Не в подъезде же караулить – может и не выйти. Телефончик бы ее достать. Но не у Димана же спрашивать…
Домой захожу. Офигеть! Это мои кроссовки? Джинсы тоже не поймешь на что похожи.
Настя в коридор выходит:
– Ничего себе! Ты где столько грязи насобирал?
Да и черт с ней, с грязью этой! Отстирается! Главное, что внутри что-то теплое томится. И дождь не дождь. И вся эта земная суета ерундой кажется. Только бы завтра ее снова увидеть.
11
Целый час, наверное, просидела в подъезде между шестым и седьмым этажом. Вначале до пятого стрелой взлетела, а как услышала Иринкин голос, еще пару пролетов вверх пробежала.
Домой захожу, сердце трепещет. И кажется, будто на лбу у меня здоровенными буквами написано: «ВЛЮБИЛАСЬ ПО УШИ!» Озираюсь по сторонам, как преступник. На кухне вроде никого. В гостиной отец перед телевизором развалился. Мимо по коридору прохожу – никак не реагирует. Задремал, видно. В ванной кто-то – слышу, как вода шумит. Вот и замечательно. Заворачиваю к себе в комнату.
– Ты где была-то? – отрывается от ноутбука Иринка и с любопытством разглядывает меня.
– Гуляла.
– С кем это? – ерничает. – Тебя в беседке не было. Мы туда заглядывали.
Что придумать-то? Не говорить же, что в подъезде проторчала.
– К Машке ходила.
– К Машке? – Она почему-то перестает улыбаться, но все еще продолжает меня разглядывать. – Знаешь, если бы Никита не со Славиком домой ушел, я бы подумала, что ты с ним была…
– С чего это вдруг?
Говорю как будто не своим голосом и чувствую, как щеки гореть начинают. Ну все, сейчас выдадут меня с потрохами.
– А он у нас на втором этаже топтался, когда мы домой возвращались.
– А я-то при чем?
– Да ни при чем. У Машки так у Машки.
Неужели поверила? Я сроду к Машке не ходила, так же как и она ко мне. Время десять часов! Какая Машка?
– А мама что? Не искала меня?
– Да нет. Спросила только, где ты? Не говорить же «не знаю». Сказала, что ты во дворе.
– Спасибо, систэр! – лезу обниматься.
Улыбается и пожимает плечами в ответ:
– Только ты, как созреешь, все равно расскажи, где была. Я – могила.
Так и знала, что Иринку не проведешь.
Забираюсь под одеяло с головой, зажмуриваюсь и, как в немом кино, все перед глазами проносится…
Дима этот со своими коленками. Настырный такой. И вот я уже бегу назад, к подъезду. Вдруг Никита… Как из-под земли нарисовался и идет по тротуару вдоль дома. Куда идет? Не знаю. Только об одном молю: «Заметь меня! Остановись! Не уходи!» Не заметил. Хотя совсем рядом прошел. Бегу в подъезд, еле слезы сдерживаю, внутри будто гирю прицепили, ноги не слушаются, спотыкаюсь о каждый порожек.
Двери в подъезде хлопнули. Дима, видать, очухался. Быстрей бегу. Пытаюсь, во всяком случае. А потом слышу: «Марин!» И гиря ухает куда-то вниз.
Никита. Точно Никита. Или я с ума схожу? Или сплю?
Вжимаюсь в холодную стену лестничного пролета и жду. Либо проснусь, либо его увижу… Вижу. Идет. Медленно поднимается. Темнота кругом, только с четвертого этажа между перилами свет падает и внизу на первом виднеется.
