— Ну да… Я ее подруга, приехала сюда, она мне адрес дала…
— Так, значит, вы ничего не знаете?
— А что? Я приехала вчера, плутала ночью, пока не нашла ее дом… Захожу — никого нет. Дверь открыта!
— Это Антон. Господи, значит, и вы тоже ничего не знаете. А я-то обрадовалась! Думала, хоть вы нам об Оле расскажете!
Она явно не спешила рассказывать мне об Оле, решила отложить свой рассказ, пока не придем домой.
— Проходите, — осмелилась я пригласить ее к себе, как если бы это действительно был мой дом. — Вы пугаете меня. Сейчас вот только чайник вскипячу. Вы, Анфиса, садитесь, пожалуйста, за стол.
Она уверенно села спиной к окну.
— Всегда сидела здесь, когда Оля была… Мое место. Как, говорите, вас зовут?
— Мила. Людмила.
— Откуда вы?
— Из Подольска.
— А… И что же, и там тоже о ней ничего не известно? Антон ездил туда, искал ее.
— Да что случилось-то?
— Вы когда последний раз видели Олю?
— Давно, года полтора назад…
— По скайпу, что ли, виделись? Она же отсюда никуда не отлучалась.
Я поняла, что в деревне есть интернет, но промолчала. Лишь кивнула. Мне еще долго предстоит теперь ходить по минному полю, отвечая на, казалось бы, простые, но на самом деле очень опасные для меня вопросы.
— Понятно. Уж не знаю, каким ветром вас, Мила, сюда занесло, но Оля пропала. Ровно год тому назад. Вот тоже в сентябре. Я-то чувствую, что ее нет в живых, что с ней что-то произошло, да только Антон, парень ее, считает, что она жива. Он следит за домом, зимой даже протапливал его, чтобы он не вымерз, не покрылся плесенью. И дверь не запирает, надеется, что она вернется, и чтобы дом всегда был открыт, понимаете? Я сколько раз говорила ему, что дом надо все-таки запирать…
— Так это он принес утром розы?
— Да, он каждый месяц тринадцатого числа приносит сюда розы.
— Почему каждый месяц? И тринадцатого числа? У нее же день рождения в январе!
— Да у него двенадцатого числа зарплата, на следующий день он едет в город, покупает цветы, выражая таким образом свою любовь к Оле, а потом живет впроголодь… Беда у него с головой, совсем рассудок помутился после того, как Оля пропала.
Я, помня о кремовых туфлях, шарфике и успев по каким-то мелочам составить романтический портрет пропавшей Оли, осторожно заметила:
— Но он прав… Зная Олю, действительно можно предположить, что она просто закружилась, понимаете? Другой мужчина, новая любовь…
— Вот и я ему тоже говорю, пытаюсь его успокоить, хотя… Если так, то почему она паспорт-то свой не взяла?
Я вспомнила свои бешеные сборы в Лопухине, у меня тоже не было возможности взять свой паспорт. Для Бориса же оставленный мною дома паспорт послужит лишним доказательством того, что я действительно окончательно потеряла голову, влюбилась и уехала, улетела, растворилась в своей любви, забыв обо всем на свете.
— А я ведь приехала к ней… И что теперь делать? — Мне предстояло еще долго играть роль подруги незнакомой мне девушки.
— У вас к ней какое-то дело?
— Можно сказать и так, Анфиса. Вы, я вижу, девушка хорошая, но мне не хотелось бы распространяться… Понимаю, деревня маленькая, языки будут чесать. Мне бы схорониться, спрятаться.
— У вас проблемы, это сразу видно. Муж?
Я кивнула. Вот так люди сами и подсказывают варианты ответов.
— Но мне-то вы можете рассказать. Я была самой близкой подругой Оли. И если вы ее подольская подруга, близкий человек, то, значит, и мне тоже. Как говорится, скажи мне, кто твой друг. Можете на меня положиться. Во всем. Помогу чем смогу. Вы можете мне все рассказать, но другим — ни слова. Вы правильно сказали, деревня у нас маленькая, стоит вам только с кем-то поделиться, как сразу всем все станет известно. А вам это надо?
— Нет, не надо.
Она ждала от меня рассказа. Короткого, но информативного, из которого ясно было бы, что я забыла в Синем Болоте.
Пришлось придумать историю женщины, связавшейся по жизни с мужем-алкоголиком, который пил, бил, издевался… Я уложилась со своим рассказом в пару минут.
— Бедная… — В темных, блестящих глазах Анфисы стояли слезы. — Дай-ка я тебя обниму.
Мой рассказ стал для нее настоящим откровением, она почувствовала себя на самом деле близким мне человеком, как-то естественно перешла на «ты» и обняла меня, прижала к себе. И я, человек из другого мира, из другой вселенной, совершенно чужая, посторонняя обманщица, жертва другой, но более страшной и циничной истории, вдруг почувствовала (странное дело!) облегчение. Я совершенно неожиданно стала не одна. У меня появилась подруга. И хотя я не знала об Анфисе ровным счетом ничего, и о ее характере, внутреннем мире, порядочности могла судить лишь по ее сочувствующему взгляду, добрым глазам, да словам. Это была простая, с открытой душой девушка.
— Я сбежала, — подытожила я свой рассказ, хотя бы в этом не солгав. — И у меня нет никаких документов. Мне нужен паспорт, но не мой, понимаете?
— Понимаешь… — поправила меня Анфиса, кивая, словно соглашаясь с каждым моим словом.
— Понимаешь, Анфиса? Без документов нельзя, мне же нужно где-то работать, чтобы прокормить себя. Но я не знаю, как это делается, где найти людей. Которые помогли бы мне в этом.
— У нас есть участковый. Вернее, он не здешний, у него отделение в соседнем селе Белое.
— Село так называется?
— Да. Село Белое, оно в три раза больше нашего, но люди там, скажу я тебе, мрак! Опасные. Участкового зовут Григорий Александрович Соснов, он неплохой человек. Я с ним поговорю. Это обязательно. Думаю, он уже знает о том, что у нас появился новый человек. Если бы ты, к примеру, приехала на неделю-другую, то вопроса о паспорте и не возникло, так? Ну, приехала ты, скажем, из Москвы, писать статью о нашем Синем Болоте… Журналистка. Внештатный корреспондент типа. Да кому до тебя есть дело? Но если тебе нужна работа, без документов никак.
— Но что он может сделать, этот ваш участковый?
— Он многое может. У него в городе, в области свои люди. Напишешь заявление об утере паспорта, надиктуешь уверенно свою фамилию и все такое, и будет тебе паспорт.
Я слушала ее и не верила ни единому ее слову. Все казалось слишком нереально, невероятно. Ведь чтобы восстановить паспорт, необходимо проверить, существует ли такая личность, прежнее место регистрации, да мало ли какая еще информация необходима для того, чтобы восстановить документ! Но так хотелось верить этой милой Анфисе! И вообще, что я знала тогда о Синем Болоте и ее обитателях? Да ровным счетом ничего.
Я предоставила Анфисе возможность и право похозяйничать на кухне Ольги, где она и без того чувствовала себя уверенно, почти хозяйка. Вымыв как следует электрический чайник, она наполнила его водой и включила. Нашелся заварочный чайник, мы заварили чай. У меня не было особого желания расспрашивать об Ольге, тем более что я должна была как бы сама знать многое о ней. Но я ничего не знала. Однако мне было жаль, что девушка пропала.
