– Евдоким! Нам сначала надо проехаться по всем телефонным магазинам, – отодвигал любимую Яков Глебыч. – Я еще не определился с маркой телефона, но хочу предупредить, я не позволю на себе экономить, давайте сразу договоримся – цена для вас не будет иметь значения!
Даже Инга и та умудрилась вклиниться:
– А вы какую косметику предпочитаете – «Ланком» или «Кристиан Диор»? Или, может, «Буржуа»? И еще, я думаю, надо купить французское белье, как вы считаете?
– Дуся!! Ну почему ты еще не одет? – нервничала маменька. – Машенька уже почти одета, сейчас вспотеет, а ты еще не одет! Инга!! Выходите с ребенком на улицу! Яша! Хватай коляску! Дуся! Ну шевелись же!
Пришлось объяснить женщине, что сам Дуся никуда не собирается.
– Так ты окончательно решил – не поедешь с нами на шопинг? – обиженно кривила накрашенные губки Олимпиада Петровна, когда уже вся команда стояла возле дверей. – Ну смотри… Не хочешь как хочешь, а деньги давай.
Дуся торжественно вытащил из кармана несколько новеньких бумажек и вручил матери:
– Маманя, не забудь все же сначала забрать паспорт. И… Вот вам пять тысяч и ни в чем себе не отказывайте! – торжественно возвестил он и поспешил вытолкать всех за дверь, пока они не опомнились.
Конечно, они опомнились и даже стали возмущаться, но это уже было в подъезде. Когда маманя гневно забарабанила в дверь, Дуся открыл с каменным лицом и ледяным тоном произнес:
– Если кто-то недоволен, тому вечером никакого мороженого покупать не буду!..
Дамы синхронно захлопнули рты, и только Яков Глебыч продолжал возмущаться своим нищенским существованием.
– И пива тоже! – не меняя тона, добавил Дуся.
Речь жениха прервалась на полуслове, и с вымученными улыбками компания побрела вниз по лестнице.
Теперь Дуся захлопнул двери с чистым сердцем, глубоко вздохнул и кинулся к себе под кровать. Белье было там. Снова в глаза бросились страшные кровавые пятна. Дусю передернуло. Он быстро свернул все в один ком и почесал в голове – тюк получился немаленький. Незаметно сжечь его в мусорных баках просто так не получится, и не выбросишь…
На кухне заливалась лаем покинутая всеми Душенька.
– Душенька! Ну ты-то хоть не страдай! – рявкнул Евдоким, но собака не унималась.
Вообще-то она не считалась капризной, но это только если ее исправно кормили. Сегодня же Инга со своей головной болью, а потом и с праздничными подарками совсем закрутилась и покормить животное попросту забыла. Теперь Душенька топталась на столе и визгливо требовала кормежки.
– Ой, господи, да вот тебе твое месиво… – достал Дуся из холодильника пакетик с собачьим кормом. – Сама разморозишь, мне некогда… Дуся! Дуся, ты где это кровь надыбала?!
У Евдокима сердце опять ухнуло в пятки – собака оставляла на столе кровавые следы.
– Ой ты боже мой! Ты меня прям чуть инвалидом не сделала!
Он все-таки понял, в чем дело, – Инга резанула себе ножом по пальцу, и капельки крови упали на пол, а Душенька вляпалась.
– Никакой санитарии, – ворчал Дуся, вытирая следы. – Нет чтобы йодом рану залить или зеленкой… Йодом…
Наконец-то он знал, что делать. Уж чего-чего, а этого добра он из своего роддома натаскал канистрами!
Клюнув собаку в морду, просветлевший Филин понесся к своему комоду, вытащил новую белую простыню, повязал поверх грязного тюка, прихватил с собой банку йода и вылетел из квартиры.
В подъезде ему встретилась соседка с нижнего этажа Нина Павловна и мощной фигурой преградила дорогу.
– Дуся!!! – сразу же кинулась она в крик. – Ты своей матушке передай, чтобы она не орала по утрам петухом-то!! Ишь тоже моду взяла! Кажно утро вопит! Ейный мужик что – без петуха глаз продрать не может?!! Мне вот в ночну смену сегодня, а я все утро кукареканье слушала! Живу как в курятнике!
– Нина Пална! Больше не будет! Завтра же… завтра же зальется канарейкой! – пообещал струхнувший Дуся, все же на случайные встречи он не рассчитывал.
– Ага, я послушаю, смотри мне, – погрозила успокоенная соседка и бдительно уставилась на тюк. – А чой-то ты тащишь? Своровал, что ль, у кого? Тряпье какое-то…
Дуся позеленел и понес откровенную чушь:
– Ой, да ну какое это тряпье, господи! Это ж… это ж мусор! Ага! На работе… ага, на работе попросили мусор вынести, а я … я вот домой забежал, ну сказать, что задержусь, это ж пока такой куль допрешь…
– Так, а чего ты – разве не в декрете? Олимпиада говорила: тебе, мол, декрет дали, как кормящему отцу-одиночке, – недоверчиво пробасила Нина Павловна.
– Дали! – радостно мотнул головой Дуся и пошагал вниз. – Дали! Но сегодня вызвали по производственной необходимости! Я ж говорю – без меня у них и мусор вынести некому!
Соседка сморщила нос и побрела к себе на этаж:
– Беги, беги, а то от тебя и в самом деле больницей несет…
Несло не больницей, а йодом, банка накренилась и протекала, ну да Дусе теперь было все равно. Он добежал до мусорных баков, щедро полил йодом тюк и выдохнул. Все, теперь пускай хоть кто ищет – в таком виде их постельное белье ни за что не опознают.
Уже совсем спокойно возвращался домой Евдоким Филин. Главное – он избавился от улик, сегодня же придумает, куда отправить матушку, и станет выяснять, кто же это так упорно усложняет жизнь семье Филиных.
В квартире было тихо и спокойно Хотелось лечь на диван, врубить телевизор и смотреть яркие, красочные шоу. Скоро, кстати, должно начаться самое его любимое – «Звезды подо льдом на лыжах». Или еще можно просто насыпать в ванну соли, налить тепленькой водички и представить себя на море… Дуся ухватил огромное полотенце, взял кроссворд и, насвистывая, отправился мыться – надо было сосредоточиться и хоть немного смыть йод с рук – он все-таки вляпался в него, когда открывал банку.
Руки не отмывались долго. Он и щеткой старался, и мылом, и зубами, коричневые пятна на пальцах не исчезали, только чуть-чуть стали менее заметными.
– Да черт с ними, – ругнулся Дуся, отсидев в ванной больше часа.
Замотанный в полотенце, он вышел в комнату и остолбенел – возле телевизора сидел Яков Глебыч, хрустел челюстью и чипсами и пялился в какой-то очередной сериал.
– Ну, Я-а-а-ков Глебыч! – разочарованно протянул Дуся. – Ну чего вам по магазинам-то не ходится? Вот прям только соберешься в одиночестве затаиться, а тут…
– А чего мне в тех магазинах делать? – мартышкой кривлялся обиженный Яков Глебыч. – Мне уже невестушка все купила! Сама!! И вовсе никакой не телефон! А вот угадай что?!
Дуся лениво поморщился. Он уже понял, что сморозил глупость – если деньги попадали к маменьке, на них уже никто мог не рассчитывать. А он самолично сунул ей их в руки, хотя обещал одарить каждого.
