Руки Дмитрия легли на бедра Эрин, прижимая ее еще ближе, пока жесткие бутоны ее сосков не уперлись в его мускулистую грудь. Низом живота она ощущала его налившийся желанием член. Ей казалось, что кровь густеет в венах, а жар между ног становится невыносимым. Когда Дмитрий опустил туда руку, Эрин по-кошачьи выгнулась от удовольствия, молчаливо приглашая его войти в ее разгоряченное лоно.
– Тебе так нравится, милая моя? – прошептал он, но кивок его не удовлетворил. – Скажи мне.
– Очень нравится. Ты это и так знаешь.
Каким-то образом Дмитрий выудил из кармана лежавших на полу брюк презерватив, надел его нетвердой рукой и вошел в Эрин, которая встретила его экстатическим вскриком. Сначала он двигался в ней медленно, словно в его распоряжении находилось все время мира. Эрин чувствовала, что так оно и есть. В эту ночь не существовало никаких ограничений или вопросов, она была свободна для наслаждения и готова к нему. Ей хватало уверенности встречать каждое движение Дмитрия с открытыми глазами, не отводя взгляда, пока он шаг за шагом вел ее к пику. Наконец, когда терпеть предвкушение уже не осталось сил, оргазм накатил, как штормовая волна, и Дмитрий отозвался стоном на ее стон.
Эрин показалось, что они целую вечность лежали, слившись воедино, но, когда Дмитрий высвободился, ей захотелось вцепиться ему в плечи и втянуть обратно. Она повернулась посмотреть на него. Глаза мужчины были закрыты, словно он провалился в сон. Зная Дмитрия, Эрин поняла, что ему было бы удобнее, если бы она поступила так же. Вспомнился случайно подслушанный однажды разговор Дмитрия с другом Иваном и фраза: «Беда с женщинами в том, что они задают слишком много вопросов».
Тогда Эрин приняла это к сведению, потому что стремилась стать идеальной секретаршей. Спрашивала Дмитрия о чем-то, только если это было абсолютно необходимо. Но те дни остались далеко позади. Даже если секс не давал ей права хотя бы разок заглянуть ему в душу, она могла претендовать на это, как мать его сына. Дмитрию следовало рассказать о себе хоть что-нибудь, а не пытаться внушить ей, что интересоваться его жизнью – неслыханная дерзость.
– Дмитрий? Можно тебя спросить?
Он лениво открыл глаза:
– Это обязательно?
Не обратив внимания на иронию, Эрин поудобнее устроилась среди подушек так, чтобы видеть его лицо.
– Ты признал, что чуть не пустил свою жизнь под откос, но я так и не знаю почему.
– Разве у всего должна быть причина, Эрин?
– Вот это я и хочу узнать.
Он молчал так долго, как будто решил не отвечать. Но все-таки заговорил:
– Факторов было несколько. Например, круг общения, в который я попал, когда обосновался в Лондоне. Царство успеха и излишеств. Мои дела шли лучше, чем я мог мечтать, акции доросли до небес, все, к чему я прикасался, превращалось в золото. У меня стало больше свободного времени. Больше денег. Больше женщин, которые вешались мне на шею…
– Да, это трудно вынести.
– Сначала мне это нравилось, не буду отрицать. – Он словно бы не заметил сарказма. – Но вскоре я пресытился. Ничего из того, что было мне доступно, больше не приносило удовлетворения. Я приохотился к азартным играм, потом начал глушить себя водкой. Но и это не помогло мне забыть…
Дмитрий замолчал, давая понять, что и так сказал слишком много. Но Эрин не пропустила незаконченную фразу мимо ушей.
– Забыть что?
– То, что я узнал о себе и своей семье. После таких открытий не хочется оставаться в сознании.
– Каких открытий?
– Эрин, неужели это так важно? У нас только что был отличный секс. – Дмитрий задумчиво провел пальцем от ее шеи до пупка. – Не надо портить его неприятными разговорами.
– Это важно. – Она оттолкнула его руку. – Я спрашиваю не из праздного любопытства, мне хочется знать больше о происхождении сына. Чтобы не хлопать глазами, когда Лео начнет интересоваться историей семьи.
– Не думаю, что эту историю стоит рассказывать ребенку, – заметил Дмитрий с горечью.
– Да, но я-то взрослая. И готова слушать.
Дмитрий посмотрел в зеленые глаза Эрин, думая о том, до чего она похожа на кошку. Распущенные темные волосы прикрыли маленькую грудь, оставив взгляду достаточно, чтобы захотелось прекратить поток вопросов и снова заняться любовью. Но слова Эрин не давали ему покоя, потому что она была права. Матери его ребенка следовало знать правду.
– Ты сама видишь, что я рос в привилегированной семье. – Он сделал круговое движение рукой, словно предлагая Эрин присмотреться к убранству комнаты. – Единственный сын влиятельного бизнесмена и его любящей жены. Во всяком случае, так я думал, пока карточный домик не рассыпался.
Эрин ничего не сказала. Дмитрий чувствовал, как она притихла, превратившись в слух.
– Я узнал, что моя благополучная, респектабельная жизнь была лишь иллюзией, замешанной на лжи и преступлениях. Дым, зеркала – ничего больше. Отец, которого я считал уважаемым деловым человеком, оказался криминальным авторитетом. Его легальный бизнес служил прикрытием для торговли наркотиками и женщинами, от которой он получал основную часть дохода.
Эрин выглядела потрясенной, но Дмитрий заставил себя продолжать. Он словно только что осознал, как трудно было носить такой груз в себе все эти годы. Возможно, криминальная тайна его семьи и была тем кривым зеркалом, в котором все вокруг Дмитрия искажалось до неузнаваемости?
– Отношения с ним у меня никогда не складывались. Более холодного, бездушного человека я в жизни не встречал. Я долго пытался понять, был ли он в принципе не способен на любовь, или проблема заключалась во мне. Иногда он смотрел на меня как на пустое место, а иногда – с ненавистью. Мне понадобилось много лет, чтобы узнать почему.
– И почему же? – В ожидании ответа Эрин затаила дыхание.
– Потому что он не был моим отцом, – медленно проговорил Дмитрий. – Я оказался кукушонком. Мама родила меня от садовника.
– У твоей мамы был роман с садовником? – Эрин помолчала, переваривая оглушительную новость. – А твой настоящий отец – каким ты его помнишь?
Дмитрий задумчиво нахмурился. Благодаря вопросу Эрин он пришел к мысли, что никогда не пытался разобраться в ситуации и понять всех действующих лиц. Вместо этого просто осуждал всех скопом. Новая перспектива подтолкнула его дальше по дороге воспоминаний – в темное место, которое он обычно держал под замком.
– Красивый мужчина. Высокий, спортивный.
Рыжий, с голубыми глазами. Горничные молились на него, да и другие женщины в поселке всегда оборачивались, когда он проходил мимо. Но я больше запомнил его доброту, ведь я тогда не знал, что мужчины могут быть добрыми. Я никогда не спрашивал, почему он так много возится со мной, уделяет гораздо больше времени и внимания, чем мой так называемый отец. И не задумывался о нашем внешнем сходстве. А потом злился, что он ни разу даже не намекнул, что мы родня. Ты шокирована?
