– Перед тобой невозможно устоять, когда я чувствую себя одиноко…
Рука Спенсера потянулась к ее затылку. Она вздрогнула от прикосновения. Тело не лгало, было невозможно скрыть ее реакцию на этого мужчину. Изабелл сдавленно вздохнула, словно просила его не останавливаться. Он принялся легонько массировать ее шею своими длинными пальцами. Так мог делать только любовник. Ей становилось все труднее сопротивляться. Несмотря на то что утекло много лет, Спенсер хорошо помнил ее тело. Чувствовал ее желание, необходимость воссоединиться с другим человеком. Ощутить себя живой, желанной. Только он умел заставлять Изабелл испытывать это. Словно он был единственным, кто знал, что на самом деле она – страстная женщина, которая скрывается за фасадом изо льда.
– Посмотри на меня, – сказал Спенсер.
Изабелл повиновалась. В его глазах светилась страсть, и это было отражение ее собственных эмоций.
– Не хочу желать тебя. Ненавижу тебя за это. И презираю себя.
Он с улыбкой провел пальцем по ее нижней губе.
– Может быть, нам следует направить эту энергию в другое русло?
Изабелл задержала дыхание, когда Спенсер придвинулся к ней. Она не стала дожидаться, когда он проделает весь путь в одиночку, и, привстав на цыпочки, устремилась ему навстречу. В этот раз их поцелуй был другим. Не вспышка, но теплое мерцание. Они словно заново узнавали друг друга. Вспоминали.
Никто не целовался так, как Спенсер. Казалось, он знал ее рот и губы лучше, чем она сама. Каждое его прикосновение наполняло Изабелл жизнью.
Его пальцы ласкали ее волосы. Поцелуй становился все крепче. Ее руки обвили его шею. Она слегка оттянула волосы на затылке Спенсера, потому что помнила, как это ему нравилось. Он удовлетворенно заурчал, прижимая ее к себе. Его руки скользили по ее телу – гладили спину, бедра.
Но затем он нехотя отстранился.
– У меня гораздо больше хороших манер, чем я предполагал.
Изабелл снова почувствовала себя отверженной. Это было больно.
– Ты не хочешь меня? – Она тотчас же прокляла себя за вопрос.
Спенсер с шумом перевел дыхание:
– Если бы я воспользовался тобой сейчас, то утром возненавидел бы себя.
Она издала сдавленный смешок:
– Десять лет назад тебя это не останавливало.
Его лицо дрогнуло.
– Я не спаивал тебя, чтобы заманить в постель. Если мне не изменяет память, мы охотно шли друг к другу.
Изабелл поджала губы и отвернулась. Теперь она бредет по краю. Алкоголь не пошел ей на пользу – она стала слишком эмоциональной, не способной контролировать ни свои слова, ни свои действия. И она не желала, чтобы ей напоминали о том, какой она была в прошлом. Тогда Изабелл не понадобилось и пары недель, чтобы всерьез влюбиться в Спенсера. Каждый раз, когда они оказывались вместе, она чувствовала себя как в сказке. Он вел себя крайне романтично. Это было совершенно не похоже на типичное соблазнение. Ей действительно казалось, что он начинает влюбляться в нее.
Как досадно осознавать, что Спенсер мастерски ввел ее в заблуждение. Она была абсолютно наивна и не видела, что с ней лишь играют.
Спенсер не хотел ее. Он хотел тело – да, но не ее саму. Она стала для него вызовом. Целью. Трофеем. Сувениром.
Как она могла быть настолько слепой! Ни один мужчина до Спенсера не интересовался ею с подобным энтузиазмом. Ее холодность отталкивала, а погруженность в себя затрудняла общение с людьми. Легко и свободно Изабелл могла говорить только о работе. Светская беседа оборачивалась безнадежным предприятием. Едва ли она когда-нибудь становилась душой компании. Когда же Изабелл обнаружила, что ею заинтересовался Спенсер Чатсфилд, это вскружило ей голову. Девушка буквально расцвела рядом с таким достойным мужчиной, обладающим недюжинным интеллектом и потрясающими внешними данными. Его настойчивость невероятно льстила ей.
Но почему она решила, что он был искренен?
– Мне бы хотелось, чтобы ты ушел.
– Не раньше чем буду уверен, что ты в порядке.
Спенсер смотрел на нее, как терпеливый родитель, стремящийся урезонить непокорного подростка. Выражение его лица было строгим.
Почему он решил быть таким галантным? Намного легче ненавидеть его, когда он верен себе. Казалось, сейчас он искренне волнуется за нее. Последний раз Спенсер вел себя так десять лет назад.
– И что ты собираешься делать? – поинтересовалась Изабелл. – Уложишь меня в постель, как будто мне пять лет?
Он ухмыльнулся:
– Ты ела?
Слегка пошатываясь, она подошла, чтобы взять бутылку из ведерка со льдом.
– Никогда не пью на сытый желудок, – объявила Изабелл с наигранной бравадой. – Это портит удовольствие.
Прежде чем она успела наполнить бокал, Спенсер выхватил у нее бутылку и безжалостно вылил остатки шампанского в ведерко. Изабелл собралась было поругаться с ним. Но больше пить она просто не могла. Женщина скрестила руки на груди и надулась.
– Ты испортил мне веселье.
Спенсер нахмурился:
– Ты никогда не любила выпивку.
Она непринужденно пожала плечами:
– Тебе казалось, что ты знаешь меня, но это не так.
– Зачем ты это делаешь?
Его тон заметно смягчился, выражение лица стало теплее.
Изабелл могла справится с ним, когда он боролся с ней… когда злился на нее. Но сострадание выбивало почву у нее из-под ног. Она не желала, чтобы Спенсер нравился ей. Не желала уважать его. Единственное, что ей нужно, – подпитывать свою ненависть к этому человеку. Это жизненно необходимо, иначе… Нет, она не может допустить, чтобы они снова сблизились. Молодая женщина отказывалась признавать нужды, которые так долго испытывала.
Она поправила волосы:
– Пожалуйста, уходи. Я не хочу разговаривать с тобой.
– Дело не только в отеле, не так ли?
Изабелл закатила глаза и отвернулась.
– Разве этого не достаточно?
Спенсер подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Это было нежное прикосновение, и Изабелл тотчас захотелось прислониться к нему, ощутить поддержку, которую она втайне отчаянно жаждала. Но что он пытается получить от нее? Что, если он добивается сближения только для того, чтобы использовать ее в дальнейшем? Разве ей не хватило этого в прошлом? Она перейдет на его сторону, а он потом заставит ее говорить и делать то, о чем она потом пожалеет. Возможно, таким способом Спенсер рассчитывает заполучить больше акций.
Изабелл прекрасно понимала, что алкоголь ослабил ее и развязал язык.
Шампанское. Какая ирония! Игристым вином отмечают знаменательные даты и победы. А что отмечает она? Ее драгоценный отель больше ей не принадлежит. Ее жизнь напрямую зависит от человека, к которому она так и не сумела подобрать ключ. Спенсер остается слишком могущественным. Слишком умным. Слишком…
