– Вот я тебя и попрошу – если ты заметишь такого молодого человека лет сорока с этим самым козлом, сразу позвони мне. Только чтобы он не догадался.
– А ты что тогда сделаешь?
– А я ничего. Приеду и буду его брать, – с тяжким вздохом растолковала Кира. – Ну надо же как-то Димку выручать! А милиция Тополевского просто так взять не может – права у них такого нет.
– А у тебя? – вытаращилась Ирочка.
– И у меня нет, да я его так, без всяких прав. Вот увидишь, он у меня заговорит.
– Ох, не нравится мне все это… Может, ну его, этого Тополевского, а? Жили же как-то без него…
– Димку жалко…
На этом разговор был закончен. Ирочка унеслась, ей надо было на работу, а Кира уставилась на пустую Димкину кроватку.
Совсем недавно Димка вот так же мирно сопел, потом просыпался, бежал играть с мальчишками, хотя он и с девчонками уживался, а потом его похитили. Зачем? Выкуп за него так никто и не попросил, сам он нигде не объявлялся. Куда может деться нормальный, шести… почти семилетний мальчишка, который все понимает, соображает? Отвечать на этот вопрос не хотелось. Значит, оставим пока мальчишку в покое. Его похищают, мачеха Дарья устраивает перед Кирой спектакль, и та втягивается в поиски парнишки по самые уши. Отец страшно переживает, и с ним постоянно творятся какие-то необъяснимые вещи – то его кто-то избивает, и он ложится в больницу, то в больнице к нему в окно наведывается неизвестный, спрашивается – зачем? Между тем погибает знакомый Рускова, который, кстати, больше всего попадает под подозрение Каурова. Нет, Каурова в расчет брать нельзя, это он наверное, сам и постарался. Хотя это тоже еще надо доказать! У Дарьи: забираются к ней в квартиру и перерывают все вверх дном. Естественно, находят деньги и забирают их. Вот и пожалуйста – тут и воровство, и убийство, и похищение, спрашивается – кто больше всего подходит на главную роль исполнителя? Конечно же, Тополевский! Правда, криминальный универсал он только со слов Вареньки. Ага, еще есть и родная мамаша Димки, ее куда прилепить? Уже никуда, она от передозировки наркотиков скончалась. И любовник Дарьи Ивановны – тоже скончался. Только не от наркотиков. И что это за падеж такой вокруг Русковых? Пока никого в похищении обвинить нельзя, за исключением разве что Тополевского. Вот когда он все расскажет, тогда картина ясной станет. А для того, чтобы он заговорил, надо очень постараться. Кира даже придумала – как, только бы все прошло по-задуманному! И потом – ей просто страшно: а вдруг она что-то не учла? С матерым Тополевским промашки могут дорого стоить. Эх, вот сейчас бы пригодился этот Кауров! И отчего это он такой сволочью оказался? Или не оказался? В конце концов, что он такого сделал? Нет, оказался, оказался! Зачем он от Киры таился? Значит, ему есть что скрывать? И вообще, надо самой себе признаться, она поступает необъективно – упрямо не хочет подозревать Каурова, потому что он… он такой сильный, он такой мужественный… у него руки, как лопаты… Интересно, как это он обнимает такими руками? Здорово, наверное – в его руках спрятаться можно. Нет, Кира, наверное, не целиком спрячется, это какие же надо руки иметь, чтобы ее всю спрятать? А вот эта Анечка или Аллочка, как там Маша говорила? Она худенькая, она спрячется…
– Кира Сергеевна! Ты чего ребятишек не поднимаешь? Мне их уже по времени кормить пора! – выглянула из своей комнатки Лилия Федоровна.
Кира очнулась, одернула новую юбку, сшитую из старых тряпок, и весело крикнула:
– Детки! Подъем!
Всю неделю Кира томилась. Ирочка не звонила, Кауров с извинениями не появлялся, и Кира не могла спокойно работать, каждую минуту прислушивалась – не зовет ли ее кто к телефону? Но Петрова позвонила только в пятницу вечером, когда у Киры закончилась тяжелая неделя в две смены и она залезла в ванну, чтобы распариться и скинуть недельное напряжение. Она уже решила, что после ванны – сразу в постель и пусть там хоть потоп, пусть хоть трава не растет, она все равно не выйдет. Звонок прозвенел в тот самый миг, когда Кира намылила голову. Телефон она всегда брала с собой в ванную, поэтому выпрыгивать из воды не пришлось.
– Аллеу, – пропела она, поправляя на голове пенную шапку.
– Какое к черту «Аллеу»! Давай собирайся и быстро дуй сюда! Он здесь, – страшным шепотом прошипела Петрова.
– Кто у тебя?! – для верности переспросила Кира.
– Ну он, с козлом. Кстати, у него на руке не козел, а бык какой-то, очень нехудожественный эскиз, я тебе скажу. Я его за крайний столик посадила, чтобы он в случае чего поменьше народу покалечил.
– Умница, – пролепетала Кира, потом спохватилась и закричала: – Еду! Только ты не вздумай его никуда выпускать!
– Да его и не выгонишь сейчас, я на него Люську напустила, самую аппетитную официантку.
Кира выскочила из ванны, забыв смыть шампунь. Пришлось снова залезать под душ. И дернул же ее черт залезть в воду! Теперь надо голову сушить, на термобигуди накручивать, лицо, опять же, рисовать!
Бигуди «вскипели» за пять минут, лицо было накрашено за десять, одежда готова за три. Теперь деньги. Хорошо, что Кауров оставил ей деньги на продукты. Продукты он позже сам и купил, а вот денежки она приберегла. Теперь-то ей и вовсе некуда тратить. Ест она в садике, на дорогу не тратится, вот и получается, что на ресторан остались. Кира схватила сумочку, вызвала такси и через час уже легко вбегала в зал «Факела».
– Вы куда, девушка? – громко остановила ее Ирочка, выполняя функции администратора. Подойдя к подруге, она тихо проговорила: – Вон за тот столик садись, видишь? Там один только мужик сидит, к нему никто не придет. И к твоему преступнику поближе.
– А где он? – стреляла глазами по залу Кира.
– Ну вон же, да ты не туда смотришь! Вон, видишь, к нему Люська подошла, вот, это он.
Кира посмотрела, куда указывала Ирочка, и похолодела. К ней боком сидел темноволосый мужчина в приличном темно-сером пуловере, он ни на кого не смотрел, потому что был занят исключительно своим ужином. Рука с вилкой бойко летала ото рта к тарелке, а на самой кисти, и правда, был изображен то ли бык, то ли козел. Значит, Тополевский! Зато рядом с ним восседал не кто иной, как сам Кауров!
– А это… этот зачем с ним? – упавшим голосом спросила Кира.
– Этот? А ты что, и этого знаешь?
– Ага, знаю. Он у меня… он у меня надолго в памяти задержался…
– Слушай! То-то я смотрю, где-то я лицо это видела… даже не узнала его! Богатым будет. Ну и что теперь делать?
– Ты меня посади для начала, а то я тут перед тобой уже полчаса торчу. Потом я что-нибудь решу.
Мужчина за столиком, к которому ее подсадила Петрова, оказался на редкость болтливым. Такое ощущение, что его только что вывезли с необитаемого острова.
– Люблю приятных женщин! – обрадовался он, как только Кира уселась. – Предлагаю первый тост: «За знакомство!». Не откажетесь?
– Я вас минералкой поддержу, хорошо? – мило улыбнулась ему Кира. – Я не пью.
