– Ты серьезно? – Маше очень хотелось поверить.
– Ну конечно! Господи! Ты посмотри на эту женщину – фигурка, прическа, лицо вон накрашено… На кой хрен ей твой задохлик Толик?! – яростно уговаривала Кира подругу и почти уже уговорила, но тут двери комнаты номер двадцать восемь распахнулись, и на пороге возник в легком хмелю Толик – собственной персоной!
– Эт-то ты меня зад… задохликом назвала?! – грозно икнул он и двинулся на Киру.
Лидка шустро убралась в комнату и прикрыла дверь. Кира шибанула по двери ногой и прошмыгнула к ней. Остаться сейчас рядом с посиневшей от злобы Машей и ее гулящим супругом Кира бы не согласилась ни за какие коврижки.
– Дома больше никого нет? – почему-то шепотом спросила Кира Лидку.
Та отрицательно помотала головой.
– Тогда закрывайся крепче – и не вздумай открывать, от Маши тебе добра ждать сегодня не придется.
За дверью шла праведная битва. Сначала оттуда доносились только выкрики Толика:
– Ай! Ой! Ой! Ой! Ай!
Потом Маше, видимо, удалось нанести удар в самое болезненное место, потому что Толик неожиданно по-бабски взвизгнул и минуты две без передышки верещал на одной ноте.
– Надо же, ведь курит, а какие легкие, – шепотом позавидовала Лидка. – А я вот совсем визжать не умею.
Кира решила, что пора вмешаться:
– Маша! Ну хватит уже! – высунулась она из-за двери. – Зачем тебе муж – инвалид? Изувечишь ведь!
Маша немедленно успокоилась и, пригладив на голове Толика реденькие волосики, смущенно улыбнулась Кире:
– Ну ладно, Кирочка, мы пойдем, да? А тебе, наверное, поговорить надо? Ты нам только вещи выкинь.
Конечно, Кире надо было поговорить. Теперь она уже совсем уверенно уселась на разобранную кушетку, которая еще хранила тепло тщедушного Толика, и, не теряя времени, спросила:
– Ну, рассказывай, Лида, откуда ты Толика знаешь? Специально, что ли, завлекла, чтобы к нам поближе подобраться?
– Да зачем мне к вам ближе? У меня с ориентацией все в норме, – обиделась хозяйка комнаты. – И ничего я его не завлекала. Мы с Толькой-то уже сколько лет знакомы! Он же к нам в столовую еще студентом бегал!
– Так я не поняла, вы с ним со студенческих времен любитесь, так, что ли? – вытаращила глаза Кира.
Лидка быстренько приводила комнатушку в порядок, а сама покорно отвечала:
– Со студенческих. Правда, не то, чтобы любимся, так, заходит иногда. Мне Толик говорит, что жена – это святое, она должна быть только в единственном числе, а вот любовниц можно иметь сколько угодно. Мы с ним всегда по этому поводу ссоримся. Поспорим, он месяца два не приходит, а потом соскучится – и снова ко мне, а жене песенку про командировку поет.
– Душевная песня, я слышала.
Лидка уже выставила на крохотный столик чайник, а потом, подумав немного, достала и початую бутылку водки.
– Ты запиваешь? – гостеприимно спросила она.
– Я и не пью даже. А чего, Леська тоже со студенческих времен с тобой в подружках ходит?
– Ну ты даешь! Ты хоть знаешь, сколько Леське и сколько мне? Тоже мне, нашла подружку… Еще по молодости дело было, я с отцом ее крутила. Матвей Назарович. Интересный мужик был – высокий, крепкий, обнимет, аж кости трещат! Долго мы с ним дружили. Правда, потом мне надоело – ни жена, ни невеста! Я и стала на него наседать – хочешь – женись, не хочешь, я другого найду. Ну… Потом уж не знаю как, но его жена про этот разговор узнала. Прилетела ко мне, еще похлеще этой Маши – бешеная, глаза горят, ножом размахивает. Подрались мы, конечно. А потом вместе сидели, она мне раны перебинтовывала, я ей – здорово обе тогда порезались. А после этого мне Матвей ее, не поверишь, даром не нужен стал! Он и приходил, и даже жениться предлагал, а вот мне не надо – и все. Так Нонна, это мать Леськина, с конфетами ко мне прибегала, «спасибо» говорить, что я его к себе в мужья не взяла. С тех пор мы с Нонной крепко подружились. Матвей только зубами скрипел. А Леська, она на моих глазах росла. Только, выдерга такая, никогда ко мне уважения не испытывала. Все Лидка да Лидка! Никак отца мне простить не могла. А у меня вроде как долг перед ней, вина, что ли, я ее и в ресторан к нам всегда проведу, если придет, и рассчитаю все до копеечки, сотни лишней не сдеру; и ее, и друзей ее привечала…
Кира поерзала на стуле, плюнула на скромность и налила себе еще кружку чая.
– А кто с Олесей приходил в последние дни?
– Да кто… вы же и приходили!
– Это я знаю. А после Леська с кем приходила?
Лидка подумала, потом уверенно мотнула головой.
– Да, после вас она тоже была. С этой, у которой крыша сдвинута, как же ее… с Риммкой, вот. Это подружка ее.
– А какая у Риммки с крышей беда?
– Да черт ее знает! Свихнулась на инопланетянах. Всем и каждому рассказывала, что они к ней прилетали и даже забрать с собой хотели. А она, дескать, отказалась, потому что платья не было нового. Ну не дура? Можно подумать, они ее старые видели! Она даже один раз транспорт этих инопланетян засняла на камеру, к соседу специально бегала, просила, чтобы на пять минут одолжил камеру. Посылала снимки куда-то, да. А потом ответ пришел, что, дескать, это никакой не транспорт, не корабль то есть, а самый что ни на есть детский воздушный змей! Только Риммка об этом никому не рассказывала, говорит всем, что ответ еще не получила. Малахольная.
– И где эта Римма живет?
– Не знаю. Говорю же – Леська ко мне без уважения относилась. Чего бы ей рассказывать, где ее подруга проживает. А что, вам нужен ее адрес?
– Конечно. Девчонку прирезали, и никто даже ухом не повел. Вот и хочу с ее подругой переговорить.
– Ты к Нонне сходи, она тебе даст Риммкин адрес. Леська всегда ей про подруг и друзей рассказывает.
– Говори адрес.
Лидка быстро продиктовала адрес и посмотрела на часы. Пора было удаляться, и Кира поднялась.
Спустившись на первый этаж, она снова загрустила. На улице опять уже темень несусветная, а ей еще до дома пилить и пилить.
Неожиданно пришло совсем простое решение.
– Можно от вас такси вызвать? – обратилась она к старушке на вахте.
– А отчего же нельзя? Плати пять рублей, и звони.
Пятачок в кармане нашелся, и вскоре Кира уже ехала к дому в старенькой уютной «Волге».
– Приехали, – сказал водитель и уткнулся в окошко.
– Вы меня извините, но я деньги дома оставила. Будьте любезны, не откажите… – выливала Кира на таксиста весь запас приличных слов. – Пойдемте, поднимемся ко мне домой, я с вами рассчитаюсь.
– Ну уж хрен! – разозлился тот. – Сумку свою оставляй и метель за деньгами!
– Зачем сумку-то? Она стоит дешевле, чем проезд!
