По предварительной договоренности Саня Корсаков должен был встретить московских школьников в Мондах, сопроводить их к археологам, а затем на лошадях сходить с ними на Шумак. Но младший Торбеев неожиданно потащил ребят к подножию Мунку-Сардыка.
Я понял, что если кто-то и может помочь в этой ситуации, так это Шувалов. Я тут же позвонил ему, сообщив о несчастье.
— Ну что я тебе могу сказать? — сказал Шувалов. — У меня здесь сел вертолет с западными туристами, но он уже собрался вылетать.
— Так задержи его и пошли на Иркут! — закричал я.
— Григорий Петрович, я ему не указ. Вертолетчики говорят, что пусть этим занимается МЧС, — и, понизив голос, добавил: — На борту охранник Чубайса. Он с гостями прилетел на Сухарбан и к местному шаману. Сам понимаешь, ситуация непростая. Они меня не спрашивают, а дают указания.
— Ты не бойся! — крикнул я. — Охранник, он всего лишь охранник и не более того. Вспомни: мы с тобой видели и не таких караульщиков. Здесь хозяин ты и можешь послать куда подальше самого Чубайса.
— Хорошо, — через секунду уже другим голосом ответил Шувалов. — Но кто будет оплачивать этот рейс? Повторяю: вертолет принадлежит частной компании. Летным директором у них Виктор Иванович Витебский. Охранник и шаман оплачивать этот полет не будут. Напоминаю: сегодня воскресенье. Все отдыхают.
— Я сейчас подъеду! — крикнул я. — Ты задержи вертолет.
— У меня аккумуляторы садятся. Связь прекращаю, — сообщил Шувалов.
Мобильник отключился. И тут же ожил. Я быстро поднес его к уху. Послышался далекий голос Дениса. То, что я услышал, радости не добавило. Он повторил то, что я узнал от Глазковой.
— Дядя Гриша, Григорий Петрович, моя мама утонула! — плача, сообщил Денис. — Нас перевернуло, а мама вытащила меня на берег, а сама бросилась в реку за Торбеевым. С него сорвало спасательный пояс. Их течением унесло за поворот. Мы здесь с ребятами стоим у скалы.
— Стойте и никуда не двигайтесь! — закричал я. — Скажи им, что за вами сейчас прилетит вертолет.
— Мама утонула, — вновь заплакал Денис.
— Она не утонула. Твоя мама отлично плавает! — крикнул я, вспомнив, как Саяна плавала в пруду. — Как байкальская нерпа. Мы сейчас полетим к вам на вертолете и найдем маму. Ты только не плачь. Договорились?
— Хорошо, не буду.
Окончив разговор с Денисом, я вновь через местный коммутатор набрал Шувалова. Действительно, связь была хуже некуда.
— Ты задержал вертолет? — вновь надавил я на своего бывшего командира. — Буду у тебя через полчаса. Михалыч, ты что-нибудь придумай. Прошу тебя, свяжись с Витебским. У него наверняка есть мобильный. Ты спроси у вертолетчиков. Они должны знать.
Авиация, кабина самолета научили меня действовать быстро, но не торопясь. Я мог просчитать тысячи вариантов, отыскивая самое верное решение. Эта была моя привычная в еще недавнем прошлом стихия, когда нужно было мгновенно оценить ситуацию, наметить выход и убедить всех, что это самое правильное решение. Что-то полыхнуло во мне, и все встало на свои места, будто кто-то услужливо подсказал нужные решения. Еще разговаривая по мобильнику, я уже знал, что первым делом надо связаться с Зиной. В этом деле она мне не откажет и сделает то, что я попрошу. То, что скажет она, будет для Шнелле законом. А уж он-то сделает все, чтобы оплатить санитарный рейс. Поскольку здесь напрямую была задета честь компании, в этом рискованном сплаве одним из главных действующих лиц оказался сын Тарбагана — Вадим.
Я хорошо знал и руководителя частной авиакомпании Витебского, которому принадлежал вертолет. Когда-то мы с ним работали в одной эскадрильи. В этой ситуации, он конечно же даст команду выполнить этот непростой полет. Надо попросить вертолетчиков связаться с ним. Но все это можно было решить, пока вертолет был на аэродроме. Поднимется в воздух, считай, птичка выпорхнула из клетки. Я знал, что кроме оплаты нужно было решить еще несколько важных вопросов. Надо было узнать, имеют ли вертолетчики все допуски к подобным полетам, право подбора с воздуха площадок для посадки в тайге. Поскольку в горах горела тайга, у них должно было быть разрешение полетов над лесными пожарами. Кроме того, есть ли в вертолете необходимый запас топлива? Какая видимость там, на Иркуте?
Через полчаса, которые показались вечностью, загнав лошадей, мы примчались на аэродром, и я поднялся на вышку к Шувалову. Вертолет уже крутил лопасти, собираясь вылететь в Иркутск. Я заскочил в радиорубку и попросил Шувалова, чтобы он передал вертолетчику: выключить двигатель.
— Мы сейчас же вылетаем к пострадавшим, — сказал я.
— Я связался с Витебским, и он задал мне тот же вопрос: кто будет платить? — сказал Шувалов.
— Оплатит «Востокзолото».
— Держи карман шире! — махнул рукой Шувалов. — Я их уже несколько лет прошу дать денег на ремонт. У меня здесь по милости Чубайса уже второй год нет света, отключили за неуплату. А без света — хоть помирай, работаю на аккумуляторах, включаю рацию на десять минут. В кармане ни копейки. Ведь это же нужно не мне — людям. Нельзя на авиации экономить. У новых властителей России зимой снега не выпросишь, а сами летают с комфортом по всему миру.
— Саша, я позже твой монолог сниму на пленку, — прервал его я. — Людям нужна помощь. Кстати, среди москвичей внук Торбеева.
— Это меняет дело, — подумав, ответил Шувалов. — Но ты скажи об этом Витебскому. Твои слова, Григорий Петрович, не пришьешь к заданию. Могу доложить, у них есть все необходимые для таких полетов допуски.
— Топливо?
— Один раз слетают. А потом нужно искать.
— Это уже кое-что! — воскликнул я. — Передай командиру, что все формальности по оплате беру на себя. Могу подтвердить это письменно. Если заартачатся, то оплачу из своего кармана. Я снимаю фильм. Полет по санзаданию станет одной из сцен.
Последнее я придумал на ходу, здесь важна была каждая минута, которую потом не купишь ни за какие деньги. И, как это бывало уже не раз, все начало связываться и выстраиваться в нужном направлении. Командир вертолета связал меня с Витебским, мы с ним обменялись информацией, и он дал добро на выполнение полета. Охранник оказался понимающим парнем и не стал махать своими красными корочками. Тем более он, оказывается, знал еще по Чечне моих операторов.
Через несколько минут мы поднялись в воздух и полетели в верховье Иркута. С нами вылетел оператор, который тут же расчехлил камеру и начал снимать все на пленку. «Сгодится для фильма или для истории», — уже какой-то боковой мыслью подумал я, вглядываясь в уменьшающийся на глазах домик знакомого мне по прежним полетам аэропорта.
Вскоре мы вышли на Иркут, и только тут я вспомнил, как вечером Саня Корсаков говорил про возможное наводнение. Действительно, как говорили мы в детстве, Иркут был на прибыли, серая вода заполнила собой все ущелье, буквально на глазах исчезали заросшие облепихой песчаные острова и каменистые отмели. Маленькие ключи и впадающие в него речушки в одночасье превратились в одно огромное пульсирующее, скачущее по камням стадо.
