— Грех было не прибрать их к рукам, — вставил я.
Нуриева глянула на меня с таким выражением, что я тут же дал себе слово следить за языком в присутствии этой неординарной женщины. Ну, в самом деле, у нее близкий человек пропал, приходит некто, вроде бы предлагающий помощь в поисках, и вдруг начинает трепаться, как школяр!
— И вот в июне 1732 года, — продолжила Анна, отпив вина из бокала, — Правительствующий Сенат совместно с Адмиралтейств-коллегией Петербургской императорской академии наук подготовил проект указа об организации второй экспедиции, теперь уже для исследования открытых ранее земель. Размах замысла поражал воображение! Предполагалось формирование четырнадцати отдельно действующих изыскательских отрядов. У каждого отряда были свои, строго определенные задания. Для придания всесторонней значимости экспедиции чуть позже был сформирован отдельный отряд из ученых и студентов Академии, которому поручались исследования внутренних районов Сибири, вплоть до Камчатки…
— Извините, — некстати нарисовался все тот же пронырливый официант, — горячее будете заказывать?
— Послушай, мальчик, — сказал я почти ласково, — разве тебе мама не говорила в детстве, что вмешиваться в разговоры взрослых нехорошо? За это можно и в угол поставить!
Несколько секунд парень недоуменно хлопал своими большими, почти девичьими ресницами, потом до него наконец дошел смысл сказанного, и он, покраснев как рак, задом ретировался прочь.
— Зачем вы его так? — укоризненно сказала Анна.
— Терпеть не могу навязчивый сервис, — жестко сказал я, но тут же мягче добавил: — Извините меня, больше не буду. Продолжайте, прошу вас! Вы очень интересно рассказываете, честное слово.
— Так вот, — заговорила Анна с прежним воодушевлением, — в этот научный отряд вошли преимущественно молодые и амбициозные ученые, ставшие впоследствии ведущими профессорами Академии — Герард Фридрих Миллер, Иоганн Георг Гмелин, Людовик Делакройер, Иоганн Эбергард Фишер. Также им в помощь были прикомандированы студенты и адъюнкты — Георг Вильгельм Стеллер, Степан Петрович Крашенинников, Петр Иванович Горланов, Семен Григорьевич Торопчин, рисовальщик Генрих Люсениус, переводчик Иван Яхонтов и еще около пятнадцати человек…
— Как вы их всех запомнили?! — снова не выдержал я.
— Я люблю свою работу, извините за банальность, — улыбнулась Анна одними уголками полных губ. — Этот академический отряд только с июня по октябрь прошел и проплыл путь длиной почти в полторы тысячи верст! Из Тобольска они прошли вверх по Иртышу до Семипалатинска, затем уже посуху добрались до Усть-Каменогорской крепости, а от нее двинулись на север к городу Кузнецку, который располагался на левом берегу Томи у большой излучины. Там отряд разделился. Миллер с большей частью людей пошел вниз по течению вдоль реки к Томску, в Гмелин на двух стругах отправился туда же по воде.
— Извините, Анна, — попросил я, — а вы не могли бы дать мне эти материалы? Под личную ответственность, разумеется.
— Зачем они вам?
— Для общего развития. Нет, на самом деле я тоже активно интересуюсь всем, что касается истории Сибири.
Я почти не лгал. У меня действительно была давняя задумка написать приключенческий роман из времен «мирного» завоевания родного края. Но в данном случае я следовал своему чутью, а оно подсказывало, что Урманов не случайно заинтересовался таким значительным для Сибири событием, как огромная комплексная экспедиция.
— Вы надеетесь, что это вам поможет в расследовании? — Теперь Нуриева посмотрела на меня заинтересованно.
В проницательности ей не откажешь.
— Да, — признал я. — Никогда не верил в совпадения. Особенно в случайные. Антон заказывает вам материал о научной экспедиции по Сибири, а через пару-тройку дней происходит кража древних сибирских раритетов большого научного значения. Это не может быть ни случайностью, ни совпадением. Я уверен!
— Вероятно, вы правы, Дмитрий Алексеевич. Хорошо, позвоните мне завтра часов в двенадцать.
— Спасибо, Анна! — я галантно и одновременно искренне поцеловал ее тонкие нервные пальцы. — Непременно в полдень!.. А теперь предлагаю наконец нормально поужинать.
— Согласна! — впервые за вечер улыбнулась девушка. — Можно мне что-нибудь рыбное?
— Конечно!
Я решил не подзывать все того же бестолкового мальчишку, прошел к стойке и сам сделал заказ. Вернувшись за столик, поднял свой бокал и произнес:
— За успех и удачу! Они нам всем сейчас очень нужны.
— Вы найдете Антона, — уверенно сказала Анна, чокаясь со мной.
— От нас не скроешься! — я шутливо нахмурился.
— «От нас»?..
— От меня и моего лучшего друга и гениального сыщика капитана Ракитина.
Нуриева кивнула, мы выпили, и я спросил нарочито небрежно:
— А вы не представляете, куда мог податься Антон?
— Нет… Но если он, как вы предположили, скрывается от преступников, то мог поехать к отцу в Юргу.
— Ага! Уже хорошо. Это мы обязательно проверим.
— Погодите, я вспомнила! У него еще друг был, партнер по рафтингу. Кажется, из Шегарки. Михаилом зовут…
— А фамилия?
— Не помню… Антон рассказывал, будто у Михаила там бизнес свой, что-то связанное с лесом.
— Отлично! Шегарка — не город. Думаю, там не много предпринимателей с именем Михаил.
В это время нам принесли заказ. Тоненькая, как тростиночка, девчушка проворно расставила тарелки и, смущенно улыбнувшись, упорхнула.
— Вот это обслуживание! — хмыкнул я, принимаясь за аппетитных фирменных «чебурят» с яблочным соусом. — Не то что давешний обалдуй…
— Просто вам, очевидно, больше нравятся официантки, — лукаво глянула на меня Нуриева, тоже приступая к еде. — О, как вкусно!
— Это называется «рыбник по-сибирски».
— Никогда не ела такого…
— А его сейчас готовят только здесь да, может быть, в ресторане «Кедр». Это блюдо из старинной сибирской кухни.
Нашу милую кулинарную беседу неожиданно прервала трель моего мобильника, и я пожалел, что не отключил телефон раньше.
Звонил Ракитин.
— Привет, говорить можешь?
— А если не могу?
— Но ведь говоришь же?.. Ладно, слушай. Первое и самое главное: кость, что ты мне дал, человеческая!
— Ёкарный бабай! — громко сказал я и тут же извинился перед удивленно посмотревшей на меня девушкой. — Простите, Анна…
— У тебя свидание? — насторожился Олег.
— Деловое. Не переживай. Точно человеческая?..
— Точнее не бывает, Димыч.
— Скверно! И что теперь делать будем?
— Ты — ничего.
