Вдруг в лесу посветлело: окрестности залила голубоватым светом луна, которую до того закрывали облака. Катя разглядела неподалеку от машины поляну и прислонившегося к дереву человека. Второго не было видно, он, должно быть, прятался в зарослях.
Неожиданно послышался звук подъезжающей машины. По темным кустам полоснули ярким светом автомобильные фары, отчего вокруг снова стало темно.
На поляну выехал темный джип. Осветив фарами стоявшего у дерева человека, джип остановился.
– Свет погаси! – хриплым голосом крикнул человек на поляне. – Не вижу ни черта!
– А тебе и не надо ничего видеть, – ответил ему насмешливый голос.
Однако фары погасли, дверца джипа распахнулась, и из него вышел высокий грузный мужчина с наголо обритой головой.
– Здорово, Геша, – проговорил вновь прибывший. – Как дела?
– Дело сделали, – ответил хриплый голос, – твою долю я привез. Давай ксивы и прочее барахло.
– Постой, Геша, не гони лошадей. – Лысый приближался упругой танцующей походкой. – Что ты всегда торопишься? Расскажи, как все прошло, чем сердце успокоилось.
– Нормально прошло. Только машина, которую ты нам приготовил, не завелась. К чему бы это, Лысый? Как ты думаешь?
– Не завелась, говоришь? Это бывает. – Лысый остановился. – А как же вы тогда добрались? Пешком, что ли? Быстро, наверное, бежали!
– Угнали другую машину, – недовольно ответил Геша.
– А где дружок твой? – Лысый сделал еще шаг вперед. – Вы же вместе должны были приехать.
– И не спрашивай, Лысый, – с притворной горечью проговорил Геша, – замочили Костика, на месте замочили. Из-за машины он и пропал…
– Что ты говоришь? – Лысый присвистнул. – Жалко Костика, хороший пацан был. Нервный только очень.
– Жалко, – подтвердил Геша, не сводя с Лысого глаз. – Но давай-ка к делу, мы не на панихиде. Время не терпит, дружки твои меня по всему городу ищут. Смываться мне надо, пока не поздно.
– К делу так к делу. – Лысый усмехнулся. – Раз ты один остался, тебе одна доля теперь положена. Так что давай для начала рассчитаемся.
– А вот хрен, – хрипло прорычал Геша, – Костину долю я не отдам. Я его долю бабе его отвезу.
– При чем здесь какая-то баба? – негромко проговорил Лысый, придвинувшись еще на шаг. – Это дело мы втроем сделали, на троих и бабки делили. Нет Костика – его доля мне. Я все задумал, на мне самый большой риск.
– Ага, Лысый. Ты сдал своих дружков гастролерам, сказал, когда большую пайку будут перевозить, вот и вся, блин, твоя работа. А мы под пули пошли.
– Не хотели – зачем тогда соглашались? А кто вам ксивы раздобыл, кто в аэропорту прикрытие приготовил?
– Кстати, о ксивах, – напомнил Геша.
– Так ты говоришь, Костика замочили? Значит, ему ксива больше не нужна. – Лысый пружинисто переступил с ноги на ногу. – Или я не прав?
– Договаривались на две ксивы – давай две! – отрезал Геша. – Может, я вторую после на себя переделаю.
– Ах, на себя, – насмешливо отозвался Лысый, – ну, если на себя, тогда конечно…
Он полез во внутренний карман куртки, и тут же все стало происходить с невероятной скоростью, как будто в минуте вместо шестидесяти секунд стало как минимум шестьсот.
Лысый вытащил руку из-за пазухи, но вместо документов в ней оказался револьвер. В руке у Геши тоже мгновенно появилось оружие, он даже успел выстрелить первым. Однако Лысый только отшатнулся, устоял на ногах и дважды пальнул по противнику.
Геша, отброшенный выстрелами к дереву, крикнул слабеющим голосом:
– У него жилет! В голову, бей в голову, Костик!
Тут же из кустов плеснуло огнем, и Лысый снова качнулся и снова устоял. Он повернулся на выстрел и раз за разом трижды выстрелил по кустам. Одновременно из кустов грянул еще один выстрел. Лысому снесло чуть не полголовы. Он рухнул на землю, как подрубленное дерево. В нескольких шагах от него Геша несколько раз судорожно дернулся и затих.
Кусты с треском раздвинулись, из них выскочил Костик и неровной походкой двинулся к машине.
Катя снова сползла в свое привычное убежище под задним сиденьем и накрылась краем ковра.
Дверца «девятки» хлопнула, мотор зарычал, и машина тронулась с места. Ее снова подбрасывало на ухабах, но на этот раз Катины муки продолжались не так долго. Машина ехала гораздо медленнее, а через несколько минут совсем остановилась.
Катя сидела в своем убежище тише воды, ниже травы и боялась даже дышать.
Она вообразила, что Костик заметил ее, потому и остановил машину, и теперь сжалась в комок, ожидая, что ее вот-вот вытащит из-под сиденья сильная рука бандита.
Однако время шло, но совершенно ничего не происходило. Вокруг не раздавалось ни звука.
От этой тишины и неизвестности ей стало особенно страшно.
Минуты шли за минутами, и Катерина почувствовала, что больше не вынесет ужасной неизвестности. Она осторожно приподняла край ковра и выглянула наружу.
В салоне машины никто не подавал признаков жизни.
Вконец перепуганная Катерина тихонько приподнялась над спинкой сиденья.
Костик сидел на водительском месте, склонившись головой на руль, и не шевелился.
Катерина услышала вдруг в полной тишине какой-то дробный звук. Она огляделась по сторонам в поисках его источника и неожиданно поняла, что это стучат от страха ее собственные зубы.
Невероятным усилием воли она сжала челюсти, и неприятный звук прекратился.
Катя протянула дрожащую от страха руку и прикоснулась к спине неподвижного бандита.
– Костя, – прошептала она еле слышно, – Костя, что с тобой?
Только что она боялась, что Костик найдет ее, но теперь ей хотелось, чтобы он ответил ей, сказал хоть что-нибудь, пошевелился. Его неподвижность и молчание оказались страшнее всего, что она могла вообразить.
Однако он никак не отреагировал на Катино прикосновение.
– Костя, – повторила она громче, – пожалуйста, не молчи! Не пугай меня! Ну хоть что-нибудь скажи!
Бандит явно не был настроен разговаривать.
Катя потрясла его за плечо, сначала легонько, потом сильнее. Вдруг голова бандита сползла с руля и с глухим стуком упала на приборную доску.
– Ой! – вскрикнула Катя. – Ой, что это? Костя, но ведь ты не умер, правда же? Ты ведь живой?
Костя и не подумал опровергнуть ее ужасное предположение. Он не шевелился и, по-видимому, не дышал.
Катерина, жалобно поскуливая, выбралась из машины, обошла ее и открыла переднюю дверцу со стороны водителя. Теперь она могла лучше рассмотреть Костика. Последние сомнения отпали.
Он был мертв.
