– Что ты имеешь в виду? – Катя взглянула на нее с подозрением.
– Ты неси чай, неси, – разрешила Ирина. – Тебе сейчас не один стресс снимать придется.
Катька отмахнулась от ее слов и устремилась на кухню с быстротой лани и с грацией молодого бегемота.
– Вот как раз хорошо, что вы пришли, – щебетала она, ставя чайник и потроша свои пакеты, – а я как чувствовала, столько сладкого накупила…
Ирина подумала, что Катька врет, что никого она не ждала. Наоборот, она же нарочно сказала к ней не приезжать, потому что боится расспросов. А накупила сладкого Катька от огорчения. Она-то думала, что проведет со своим знакомым время до вечера, а он прогулял ее по галерее, показал дурацкую выставку и был таков. У Ирины мелькнула мысль, что сделал он это неспроста. Только вот зачем этому Лавреневу понадобилось водить Катьку к Артемию Лепилину, она никак не могла понять.
Катерина между тем поставила на стол три чашки, сахарницу, нарезала лимон и прикрыла заварочный чайник грелкой в виде курицы, сидящей на яйцах. Катя смастерила эту грелку сама, и Ирина в который раз восхитилась и дала себе слово выпросить у Катьки похожий подарок на день рождения. Потом Катерина достала из пакета коробку шоколадных конфет, булочки со взбитыми сливками и половину фруктового торта. Она добавила бы еще ореховый рулет с кремом, но Жанна поглядела так грозно, что Катька вздохнула и убрала рулет в холодильник.
– Садитесь, девочки, – радушно пригласила Катерина, разливая ароматный чай.
– Что это ты расселась? – прошипела Ирина, глядя, как Жанна с неуместным энтузиазмом после булочки потянулась за шоколадной конфетой. – Мы что, сюда чаи гонять пришли?
– Тебе хорошо, ты все время дома сидишь, а я с работы, – огрызнулась Жанна. – Перекусить сегодня некогда было.
Катерина потчевала подруг, себя не забывая, и когда булочки закончились, от торта остался маленький кусочек и конфет изрядно поубавилось, Ирина не выдержала:
– Хватит! Надеюсь, после всего сладкого ты сможешь разговаривать спокойно и не набросишься на нас с упреками?
– Кажется, это вы готовы на меня наброситься, – мгновенно парировала Катерина.
Жанна поглядела на часы и отставила чашку.
– Катерина, не морочь нам голову. Немедленно рассказывай, с кем ты была на выставке.
– И вчера в кафе, – поддакнула Ирина.
– Я же тебе говорила, – протянула Катька, – а ты еще и Жанке наябедничала. Нет, я не понимаю, девочки, что тут такого? Очень приличный человек, не в шалман меня какой-нибудь завел, а на выставку…
– Понравилось? – деревянным голосом спросила Ирина.
– Не то чтобы понравилось. – Катерина отвела глаза. – Что там может понравиться, газеты старые? Но о вкусах не спорят, вот что я скажу.
– Значит, говоришь, приличный человек? Тетя в Мюнхене, и все такое? – окончательно разозлилась Ирина. – Жанка, мне надоело ходить вокруг да около. Держи эту тетеху, а то она со стула свалится.
Она схватила свою сумочку и вывалила на стол фотографии, приговаривая:
– Симпатичный такой блондин, брови черные… Этот?
На снимке Катькин блондин, племянник мюнхенской тети-искусствоведа, обнимался с хорошенькой девицей, чем-то неуловимо знакомой Кате.
– Этот, – пробормотала Катька упавшим голосом. – А откуда у тебя фотография? И кто это рядом с ним?
– Вот и к делу подошли, – обрадовалась Ирина. – Так я тебе сразу отвечу на оба вопроса. Фотографии эти я нашла в квартире Ксении Стрижевской. Это именно она на снимке обнимается с тетиным племянником. Что молчишь, ты же не можешь ее не узнать. Вот же она, вторая справа рядом с Феликсом, ты же сама принесла мне эту фотку из казино!
– Не может быть, – прошептала Катя одними губами.
– Да? – совсем уже озверела Ирина. – Теперь ты говоришь, что такого не может быть? А когда я тебе не далее как сегодня днем по телефону говорила, что не может быть таких совпадений, ты мне что ответила? Чтобы я не совала нос, куда не просят, и оставила тебя в покое. Этого своего идиотского Мамбазимбру еще приплела!
– Оставь его в покое! – пылко вступилась Катя. – Мамбазимброчка хоть мужа мне пока и не нашел, зато жизнь спас. Я ведь им оборонялась от злодейки Марго, это он ей глаз подбил!
– Хоть какая-то от него польза, – вздохнула Ирина и устало добавила: – Катька, когда же ты повзрослеешь? И когда перестанешь наконец верить первому встречному? Вроде бы жизнь тебя учит-учит, а все без толку!
– Но зачем? – В голосе Кати звенели слезы. – Девочки, можете вы мне объяснить, за каким чертом я ему понадобилась?
– С этого надо было начинать, – ехидно проговорила Жанна. – Первым делом нужно себе этот вопрос задать.
– Все, хватит причитать! – заявила Ирина, видя, что глаза у Катерины на мокром месте. – Катька, не реви. Давайте думать. Вспоминай, что он от тебя хотел, о чем вы с ним разговаривали?
– Да так, о жизни расспрашивал… – Катя смущенно потупила глаза. – Я, кажется, много ему наболтала, не помню…
– Пить надо меньше! – дуэтом заорали подруги. – Вспоминай!
– Кажется, все вертелось вокруг чемодана. Еще я ему рассказала о вас, о том, что жила некоторое время у Ирки…
– Спасибо, – вставила Ирина.
– Но насчет убийства того водителя я ни слова, – горячо заверила Катерина. – Да, еще он попросил прощения, что чемодан в таком виде. Компенсацию заплатил, больше даже, чем чемодан стоил.
– И в каком же виде чемодан? – зловеще спросила Ирина. – Катька, ты же утром говорила, что с ним все в порядке!
– Да так, немножко попорчен…
– Показывай! – приказала Жанна.
– Девочки, может, не надо? – запричитала Катя. – Этот чемодан мне уже надоел хуже горькой редьки. Мы же раскусили того мужика, теперь я буду начеку и просто пошлю его подальше. Давайте забудем об этом, а?
Жанна поглядела на нее так выразительно, что Катерина встала и отправилась в прихожую, продолжая на ходу:
– Я его подальше запихнула, чтобы не вспоминать. Сейчас придется шкаф открывать, а там пылищи…
Говоря так, она с трудом повернула старый шпингалет. Дверь стенного шкафа сама собой распахнулась, и прямо на Ирину, которая стояла ближе всех, выпало что-то большое и неудобное. В самый последний момент Жанна успела оттащить подругу в сторону.
– Ой, – пискнула Катька, – что это было?
Ее слегка прищемило дверью, так что она замешкалась, а когда выглянула из-за двери, то увидела, что две ее дорогие подруги стоят посреди прихожей, окаменев, как будто увидели Медузу горгону. Взгляды их были устремлены на что-то лежащее на полу.
Прихожая у Кати была большой. Вполне вольготно в этом просторном помещении раскинулся рослый мужчина, в котором все трое безошибочно признали того самого брюнета, который в последнее время слишком часто попадался у них на пути. Брюнет был в помятых замшевых брюках и замшевой жилетке, немного попорченной с левого бока. Там замша была разрезана и расплывалось огромное буро-коричневое пятно, уже успевшее подсохнуть. Брюнет был абсолютно мертв и, если судить по пятну, расстался с жизнью он не пять минут назад.
