На входе стояли женщины в длинных свободных белых платьях с капюшонами, надвинутыми на лица. Мы оплатили им вход. Начали осмотр с храма наяриты. Величественная статуя богини на невысоком постаменте встречала входящих. Чем-то напоминала мадонну, только без ребёнка. Руки прижаты к сердцу, скорбный изгиб губ, опущенный взгляд. Казалось, что именно на тебя она смотрит с высоты и сопереживает. Леди Клариза приложилась к ступням богини, выглядывающим из-под платья, и мне пришлось последовать её примеру. Полированный камень был тёплым, но лобызать его я не стала.
У подножия статуи находился небольшой фонтан, где всё так же подражая своей спутнице, я зачерпнула воды и омыла лицо. Вот только пожертвования оставлять не стала. Из принципа.
Внутри храма царила прохлада. Витражи красиво преломляли свет. Моё внимание привлекла банкетка, стоящая на возвышении. На ней скрещивались солнечные лучи, и она была освещена словно софитами. Через неё была перекинута небесно-голубая накидка, как будто владелица куда-то ненадолго вышла.
— Что это? — тихо спросила я леди Кларизу. Помимо нас тут ещё были посетители, и не хотелось привлекать внимание своим невежеством.
— Мантия последней наяриты ожидает преемницу.
Меня передёрнуло, и я лишь усилием воли не скривилась.
— А где купальни? — не захотела я услышать намёк и перевела тему, желая поскорее убраться из храма.
— Пойдёмте, я покажу, — уловила моё настроение леди, бросив грустный взгляд на мантию.
Ну-ну, пусть и не ждут! По крайней мере, от меня. Ищите других дур.
Мы прошли через боковой выход и оказались в крытом тенистом саду, где вдоль главной аллеи росли аккуратно подстриженные кустарники и были разбиты красивые клумбы с цветами. Неспешно прогуливались отдыхающие, создавая ощущение, что я нахожусь в каком-то пансионате на море.
— Подождите меня здесь, я сейчас попрошу найти мне Ли, — произнесла леди Клариза.
Согласно кивнув, я направилась к свободной лавочке. Присев, вытянула уставшие ноги. Эх, жаль, что здесь нет сланцев — любимой обуви отдыхающих на море. После долгого подъёма и хождения, ноги гудели. Перспектива искупаться в местных целебных купальнях выглядела всё более привлекательной.
Моя спутница задерживалась, и через некоторое время я встала, гуляя между ухоженных клумб и выглядывая её. От цветов пестрило в глазах. Я развлекалась, находя знакомые и сравнивая с местными названиями, которые всплывали в моей памяти, благодаря крови Влада.
Обратила внимание на цветок, растущий на отдельной клумбе. На зелёном толстом стебле склонил голову белый нераспустившийся бутон, по форме напоминающий нашу лилию. Он выбивался среди цветения остальных цветов и вызывал жалость. Неужели забыли полить? Взгляд остановился на стоящей неподалёку лейке. Взяв её, полила цветок небольшим количеством воды, что в ней оставалась.
Ещё подумала, что даже в храме наяриты существуют недобросовестные садовники, когда услышала тихий голос:
— Знаешь ли ты дитя, что это за цветок?
Подняв глаза, обнаружила рядом с собой седого старика в белой хламиде. Местный жрец, я видела их в отдалении. Как этот ко мне незаметно подобрался?!
— Это нира, символизирует чистоту помыслов и деяний, — объяснил он, не дожидаясь ответа.
— Что же вы его не поливаете? — скривила губы я, испытывая к подошедшему неприязнь из-за внезапного появления. Напугал, зараза! А ещё не понравился слишком пристальный взгляд небесно голубых, не по-стариковски ярких глаз.
Старик посмотрел на цветок и, проследив за его взглядом, я готова была застонать в голос — тот слишком быстро ожил и распустился.
— Наярита! — грохнулся жрец передо мной на колени.
Я бросила быстрый взгляд по сторонам, воровато оглянувшись. Слава богу, из редких прохожих на нас пока никто не смотрел, но я была готова задушить старикана за такую подставу.
— С ума сошли?! Встали немедленно! — зашипела я, схватив его за плечи и поднимая.
— Дитя моё, лишь присутствие наяриты заставляет ниру цвести, — глаза жреца счастливо блестели, а голос дрожал.
Я мысленно выматерилась от устроенной самой себе подставы. И какого чёрта мне на лавочке не сиделось?!
Оставив старца, подошла к цветку и сжала бутон в ладони, мысленно прося его закрыться. Когда убрала руку, тот в насмешку раскрылся ещё больше.
— Дитя моё…
— Я не ваша дочь! — со злостью оборвала его и не жалея, сжала бутон в ладони. Сердце стучало как бешенное из-за адреналина, а в душе поднялась злость на треклятый цветок. Не хочет по хорошему… Мысленно стала представлять, как вся влага уходит из корней и он увядает.
Когда разжала руку, ещё недавно белые лепестки съежились и пожелтели. Увядший стебель не выдержал веса бутона и упал на землю.
— Не поливаете вы здесь цветы, — с вызовом глядя в глаза ошарашенному старцу, с нажимом произнесла я. — Ещё одно слово, старик — и ваши источники потеряют целебную силу, неся болезни и мор.
Вся радость от обретения новой наяриты исчезла из глаз жреца, и взгляд стал пронзительным:
— Ты готова убить людей, пришедших сюда за помощью? — изумился он.
— Не нужно мне тыкать! — оборвала его. — Решайте сами: или всё идёт как идёт, и вы рубите деньги с приезжих, или одно лишнее слово — и я прокляну так, что разгоню всю вашу богадельню! Вода станет мёртвой, неся смерть всему вокруг, обещаю, — многозначительно указала глазами на увядший цветок и продолжила обработку: — Глаза у вас слабые, вот и ошиблись.
— Я, действительно, ошибся… — медленно произнёс жрец.
— Вот и ладушки, — оскалилась я в ответ, — а то людей много, думай ещё, куда труп прятать.
Глаза жреца стали круглыми, как плошки. А что я? Нервы! Для пущего эффекта подошла к треклятой лейке и вытрясла из неё на ладонь последние капли воды, которыми сбрызнула опешившего старца.
— Одно лишь слово насчёт меня, и разделите судьбу цветка! — решила закрепить результат.
Надо же, и подумать не могла, что его глаза могут стать ещё больше.
— Дышите, дедушка, дышите, зла я вам не желаю, но перейдёте мне дорогу — не обессудьте.
Бросив напоследок угрозу, с независимым видом повернулась к нему спиной. Пора убираться отсюда, пока он не очухался.
Выбравшись на главную аллею, оглянулась, но на прежнем месте жреца уже не было. Он как будто сквозь землю провалился. Зато увидела спешащую ко мне леди Кларизу вместе с храмовой служанкой. И где их носило, спрашивается?
— Виктория, позвольте познакомить вас с Ли, — представила она мне девушку. — Извините, что заставила вас ждать. Пришлось подождать, пока она освободится. Пойдёмте в купальни?
Я бросила взгляд вскользь на служанку. Даже глубоко надвинутый капюшон не мог скрыть шрамов на её лице. Вот только мне было не до неё.
