Звонила она, запершись в кабинке.
Достала телефон, набрала решетку и цифру один, дождалась длинного, как на городском телефоне, гудка, прошептала: «Мне нужен Информатор». И через секунду услышала произнесенное знакомым голосом «Алло».
Подумала: «Интересно, он там один сидит или их много? И все-таки лысый или волосатый?»
– Здравствуйте, у меня есть вопрос.
– Задавайте.
Кажется, Информатор уже узнавал ее – за последний месяц Райна достаточно часто ему (им?) звонила. Ей казалось, что он улыбается. Или ухмыляется.
– Я хочу узнать, погиб ли кто-то из людей Уоррена Бойда в Черном Лесу…
Она подумала и назвала дату; после какое-то время слушала тишину на том конце.
Погиб или нет? Будет скорбно сообщить ребятам такие вести, но лучше знать, чем не знать. Молилась небу, чтобы не услышать о чьей-то смерти – того же Улафа…
– Нет, – раздалось, наконец, и она едва не подпрыгнула возле унитаза.
Нет! Не погиб! Какая радость, какое счастье! Но ранения, наверное, получили знатные. Может быть, удастся их вылечить с помощью тех чудесных мазей, которые передал Бойду ассасин?
– Вы хотите спросить о чем-то еще?
Да, конечно! Ей очень хотелось знать все – как все прошло, как группа Бойда возвращалась назад? Сумели ли отбиться или так и бежали, окруженные кольцом из монстров, до самого лагеря? Райне хотелось деталей – много деталей! Но за них она точно отдала бы Информатору все свои миллионы. И потому с сожалением ответила:
– Нет, спасибо, не хочу. Я все услышала.
Обратно к столу она шла, вытирая выступившие на глазах слезинки счастья.
– Они не погибли! – выпалила, перебив чужую беседу. – Слышите? Все живы.
– Ты уверена?
– На сто процентов.
Спустя секунду облегченно выдохнул Баал, просветлел глазами Декстер.
– Спасибо, – отозвался коротко.
«Ты опять потратилась на Информатора?» – блеснул веселым взглядом Аарон.
«Плевать! На такое не жалко», – подмигнула ему Райна.
И он ласково сжал ее пальцы своими.
* * *
(Ella Henderson – Yours)
Потрескивающий у стены камин, разложенная на теплом полу шкура.
Райна обожала их ванную комнату. Саму просторную ванну, сейчас наполненную до краев водой, стоящую на четырех изогнутых ножках, выходящее в сад окно, запах мыл и лосьонов – уют, который эта темная комнатка, обставленная в замковом стиле, дарила.
Но больше самой комнаты, Райна обожала в ней Аарона – тереть ему спину и плечи губкой, промывать своими пальцами его волосы, массировать после ступни – касаться каждого сантиметра его прекрасного крепкого тела.
Он смущался от такой заботы – не привык, чтобы женщина подолгу нежила его ласковым массажем, – но Райна приучила. И он млел. Уже не предлагал ей сразу переместиться поближе к камину, чтобы приласкать ее саму, – знал, пока его «мисси» не насладится им полностью, все равно лишь мягко покачает головой.
Он растекался под ее руками, таял от поцелуев, и Райна вовсю пользовалась этим.
Тогда, когда они приехали в этот дом после Девенпорта впервые, она боялась. Да, боялась. Что не сможет, что что-то пойдет не так, что ощутит боль или же попросту не сумеет доставить любимому человеку наслаждение, но страхи начали таять, стоило их губам соприкоснуться. Страхи исчезали один за другим, когда Райна вдруг увидела, каким Аарон умеет быть чутким, заботливым, удивительно нежным. Он не настаивал тогда – он предлагал ей себя. И она ответила «да». Открылась ему телом и душой, приняла в себя не без тревог и волнения, а спустя какое-то время уже лежала со слезами на глазах, немая от счастья.
Они подходили друг другу, они принадлежали друг другу. Они сливались в одно.
Она никогда не забудет ту любовь, что светилась в его глазах, когда он смотрел на нее обнаженную. Та же самая любовь светилась в них и сейчас.
– Иди ко мне, – позвала она любимого, и ее пальцев коснулась мокрая рука. – Я оботру тебя полотенцем.
Мягкие прикосновения хлопка, один-единственный поцелуй, и они не заметили, как оказались у камина. Под ее пальцами влажные короткие волосы, его губы ласкают ее шею, спускаются все ниже, целуют сосок… Создатель, как же хорошо быть целой…
Этот мужчина подарил ей все, о чем она мечтала, – ощущение того, что она прекрасна, что любила, что полноценна. Он стер из ее души пустоты и наполнил собой, он сделал ее счастливой. И каждый раз Райна, открываясь ему, выплескивала Аарону в каждом касании, в каждом вздохе и стоне всю ту любовь, которая за годы накопилась в ее душе.
Она любила его – бесповоротно, безвозвратно, до дрожи в каждом нервном окончании.
И уже не боялась. Ничего не боялась.
После их занятий любовью он приносил к камину две кружки горячего какао, и, обнявшись, они сидели на одеялах, смотрели на огонь, разговаривали, смеялись.
– Знаешь, никогда не думал, что полюблю этот напиток, но полюбил.
– Ты просто распробовал на вкус маленький мирок моих удовольствий.
– Хм, если в нем есть что-то еще, ты только скажи – я распробую и остальное.
– Скажу. Покажу тебе все, что люблю сама.
Они сидели с горячими кружками и теперь. Размягченные после занятия любовью, умиротворенные, до краев счастливые.
– Как думаешь, не заскучаешь без Ланвиля? – спросил Аарон тихо.
– Нет, – Райна качнула головой. – Наверное, буду немного тосковать по морю, но мы ведь сможем туда ездить?
– Конечно. Мы и будем туда ездить. Если хочешь, купим, как мои друзья, яхту, будем расслабляться на ней.
Яхта! Райне тут же вспомнилось протянутое парнишкой-рекламщиком фото:
– А знаешь, в тот день, когда я собралась стирать себе память, я долго сидела на пляже, и ко мне подошел зазывала.
– И куда он тебя «зазывал»? К себе?
– Да нет, – Райна легко рассмеялась, – хотел, чтобы я купила билет на круизный лайнер. А после, когда я ответила, что люблю одиночество…
– А ты его любишь?
– Ненавижу!
– Вот и я так подумал…
– Не перебивай. После моего ответа он показал мне фото шикарной яхты и сказал, что я могу заказать длительность путешествия, пребывать на палубе одна, наслаждаться всеми доступными благами, не беспокоясь об общении.
– И ты поехала?
– Нет.
– Почему?
Райна мягко улыбнулась. Чуть печально, но светло.
– Я поняла, что не смогу ничем наслаждаться без тебя. Не смогу перестать о тебе думать и тогда…
