– Я тебя прошу.
Она не понимала, зачем он просит об этом, но неуверенно кивнула.
– Я попробую.
После того как завелся мотор, взволнованно прошептала:
– А мы едем к доктору прямо сейчас?
– Да.
– Но ведь поздно…
– Мы едем не в клинику – к частному доктору. К особенному.
– Тем более он не примет нас в такое время.
За окнами стояла темень. Но Канн, вопреки ее опасениям, уверенно кивнул.
– Примет. Обещаю.
Переключив передачу, он накрыл ее маленькую ладонь своей большой. Посмотрел на нее с тревогой, но ласково и глубоко.
– Ты обещала, помнишь?
– Не думать. Я помню.
И затихла.
* * *
Какой сумасшедший день – тяжелый и непредсказуемый. С самого утра она приняла с таким трудом давшееся ей решение, провела наедине с собой много часов подряд, не выдержала – рванула в Нордейл. Всего каких-то сорок минут назад сидела в тесной квартире перед мужчиной-сенсором – боялась того, что должно произойти, а потом вдруг пришел он… Аарон. И сказал то, во что она до сих пор не могла поверить: шрамы можно убрать – сбылось…. Сбылось, все сбылось…
И, значит, не зря они пошли в тот поход, не зря шагали, бились, преодолевали каждый шаг. Не зря. Разве могла она подумать, что ближе к ночи окажется вдруг здесь, в чужом доме, в просторной гостиной, которую не видела никогда в жизни, – уставшая, измотанная, неспособная даже сообразить, что именно чувствует в данный момент? Нет, не могла.
Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса – Канн разговаривал с доктором. Последнего она не успела даже рассмотреть – свет падал из-за спины, и лица не разглядеть. Лишь услышала, как он ответил: «Проходите» в ответ на фразу: «Я привез тебе пациента».
Пациента.
Неужели…
Она – пациент. Приехала, чтобы ей залечили шрамы. Не в клинике – в каком-то доме.
Просто верь мне. Доверься.
Аарон просил не думать, и она всячески пыталась сдержать обещание. Смотрела на собственные колени и лежащие на них ладони, старалась не думать о том, что не ела уже несколько часов подряд, – лишь выпила какую-то непонятную таблетку и полстакана воды. Тикали над плоским экраном телевизора подвешенные на стене круглые белые часы; стоял у ее мокрых от слишком долгого пребывания на улице носков пыльный и пустой рюкзачок.
* * *
– Ложитесь.
В светлой и узкой комнате ничего – лишь застеленная простыней кушетка и один-единственный стул. Ни медицинских инструментов, ни оборудования, ни страшных на вид железных ванночек и скальпелей, которые она ожидала увидеть.
Доктор оказался приятным человеком – рыжеволосым, спокойным. Со странными глазами цвета чайной заварки. Хорошим человеком, как ей показалось. Но где же все-таки инструменты?
– А почему нет…
– Скальпелей? – «хирург» улыбнулся. – Они нам не нужны. Я – нейрограф. Лечу другими методами.
Райна кивнула, хотя не поняла ни слова. Нейрограф – кто это?
– Мне, наверное, стоит вам рассказать о шрамах? – спросила хрипло. Привыкла, что сначала пациента опрашивают, долго пишут.
– Нет, не нужно, – ответ снова ее удивил. – Я увижу все сам.
– Как… увидите?
– Это не так важно, правда? Важен результат. И да, больно вам не будет – вы будете спать.
– Просто спать? Без наркоза?
– Наркоз тоже не понадобится. Кстати, меня зовут Стивен. А вас?
– Райна.
– Прекрасно, Райна. Ни о чем не волнуйтесь, хорошо? Закройте глаза, расслабьтесь. Я сейчас положу ладони на вашу грудную клетку и увижу все, что нужно увидеть. Просто глубоко и ровно дышите, договорились?
– Договорились.
Странное место. Странный доктор.
«Верь мне».
Аарон просил верить, и она верила. Может, глупая, может, полностью сумасшедшая.
«Отключи мысли…»
Она обещала. И она сделает.
Когда ей на грудь легла теплая ладонь, Райна старалась глубоко и ровно дышать.
* * *
Стив вернулся в комнату через двадцать минут; Аарон к тому времени извелся от желания закурить, но выйти на крыльцо не решился – вдруг потревожит дымом спящую наверху Тайру? В спальне могут быть открыты окна – чужой монастырь, чужой устав. Он и так привел доку пациентку тогда, как тот уже собирался отбыть ко сну.
– Ну, как она?
– Спит. Я усыпил ее, – Стивен потер пальцами подбородок, взглянул на Аарона с немым, но не злым упреком в глаза – мол, где вы только находите таких сложных пациентов?
– Много повреждений?
– Очень много. Восстанавливать ее ткани буду долго, с перерывами. К утру, наверное, выдохнусь.
– Извини.
Канн действительно чувствовал раскаяние. Однако не мог не привезти сюда Райну, просто не мог.
Его друг лишь махнул рукой – «не ты первый, не ты последний».
– Все сделаю, просто займет время.
– Сколько?
Находясь в тишине и одиночестве, Аарон успел придумать на завтра некий план и уже вовсю продумывал его детали – ему бы только знать, какой временной запас в его расположении? И ответ дока важен, очень важен.
– Утром, думаю, закончу. Регенерация – процесс кропотливый и не быстрый, придется делать паузы, восстанавливаться самому…
– С меня причитается.
– Да брось ты. Я обещал лечить всех, кому нужна помощь, вот и лечу.
Канну «все» были «до лампочки» – ему даже сделалось стыдно за эту мысль. Но вот Райна…
– Думаешь, к обеду она будет в порядке?
– Да, к обеду точно.
– Тогда подержи ее у себя примерно до часу дня, хорошо? А потом я ее заберу. Только не говори ей ничего, хорошо?
Стив вновь взглянул на него чуть укоризненно и с любопытством – мол, в какие игры вы тут играете?
– Старик, мне это важно. Она… важна.
Лагерфельд все понял.
– Подержу, без проблем. Все равно нужно будет ее пронаблюдать. Осложнений не будет, я уверен, но в таких вещах всегда лучше перестраховаться.
– С меня виски.
– Ящик.
– Десять ящиков. Честно, я припру тебе все десять ящиков!
– Сам это сказал.
Док улыбнулся.
– Езжай, отдохни сам. А я займусь пациентом.
– Хорошо, тогда пошел.
Уходя, Аарон чувствовал себя, будто пьяный, – гудели от усталости голова, и натруженные от длительного сидения в машине колени, зато блестели от возбуждения и предвкушения завтрашнего дня глаза.
