– Мясо доем, ладно?
Теперь, сидя на полу, он думал о разных вещах. О том, что она моментально прикипела к «подарку» и о том, как радостно пряталась за домом в кустах, наговаривая всякую чепуху в циферблат, после чего радостно выпрыгивала из-за кустов и спрашивала одно и то же – «слышно?»
Слышно, он отвечал с улыбкой, конечно, слышно. Она испробовала его с улицы, с третьего этажа, едва не подалась на крышу и не решилась бежать на стадион, и Дэйну стоило некоторых усилий убедить «бета-тестера» в том, что гаджет будет прекрасно работать и оттуда, и что нет смысла бежать три километра для того, чтобы это проверить.
Он думал о ее тонких запястьях и соломенных волосах, на которые часто смотрел, но которых ни разу не коснулся. Потому что, сложись обстоятельства иначе, может…
Нет, не может. Никак не может.
Она почти вспомнила – он чувствовал. Вот так неожиданно, спустя три без хвостика недели, как и предполагал Стив, вспомнила. Уже отель, дальше что-то еще…
Вторя его мыслям, Ани вытащила из коробки очередную «фишку», долго смотрела на нее, затем на карту, после чего положила у ног, мол, «не подходит – твой ход» и заговорила.
– Знаешь, я вспомнила кое-что еще. Ну, почти вспомнила.
В голове Дэйна тревожно звякнул колокольчик.
– Что именно?
– Некий район. Я наткнулась на него случайно, во время одной из прогулок, а после несколько раз приходила туда.
– Зачем?
Он тут же мысленно заткнул себя, упрекнул, что тон голоса прозвучал жестко. Ведь нужно спрашивать не «зачем», а «ну и как, дорогая, помогло?», но Ани не заметила грубости.
– Я пыталась понять, почему те дома кажутся мне знакомыми. Дома, балконы, подъезды. Даже пивные бутылки в тупичках и мусорные баки, заваленные до отказа. Как думаешь, может, я там жила?
– А что это за улица, ты запомнила?
– Это район пересечения седьмой и Криптон авеню.
Черт. Она почти нашла дорогу к своему жилищу. Сколько еще ему придется натягивать на лицо равнодушную мину, когда хочется вскочить и заорать «да е№ твою налево! Ты уже либо вспоминай, либо не компостируй мне мозг. А то усрался ждать, я ж ведь тоже живой!»
Но чудо выдержки пришлось проявить и в этот раз. Ленивый жест рукой к коробке, равнодушный и чуть разочарованный взгляд на фишку, ответный вопрос:
– Может, там жил кто-то из твоих знакомых?
Ани задумалась. Поставила оба локтя на ковер и уперла подбородок в ладони – Дэйну открылся вид как раз на то местечко, где груди расходятся в стороны, и все это в окружении водопада из волос.
Блин. Спасибо, что это не маечка с клубничками, а то вообще бы забыл, что разговаривает с «женщиной-бомбой».
– Не думаю, что знакомые. Потому что, мне кажется, я там засыпала. И не один раз.
Он взглянул на нее укоризненно.
– Нет-нет, одна! Там никого не было, я помню. Только кто-то ругался этажом ниже…
– Вот видишь, уже скоро… – Пробормотал он не то ей, не то себе. – Совсем скоро.
И, кажется, загрустил.
Она оказалась не такой, совсем не такой.
Не истеричкой, не грымзой, не злой неадекватной бабой, неспособной на добрые чувства. Стоило дням, проведенным на Войне, забыться, как невменяемая Ани с винтовкой в руках и холодным взглядом, почти моментально сменилась на Ани с лопаткой для жарки в руках, Ани с книжкой в постели, растерянную Ани в торговом центре, красную от смущения лишь потому, что не может заплатить сама. Эта новая Ани читала кулинарные книги, мазала кисточками ватман, гуляла по утрам с Бартом, кормила и даже расчесывала его, следила за двумя увальнями в доме – хозяином и его собакой.
Он видел каждый из тех моментов, когда ей было тяжело: долгие и грустные взгляды в окно, отраженную в глазах тревогу всякий раз, когда он покупал ей новые вещи – а сможет ли расплатиться? Растерянность и жажду узнать о себе хоть что-нибудь, а если не о себе, то узнать хотя бы одну улицу, дом или человека… Будучи на птичьих правах, она все равно пыталась искать в каждом дне что-то хорошее – не раскисала, не поддавалась унынию, тренировала силу воли. Чего стоят одни только утренние пробежки…
Наверное, не будь она столь робкой и, конечно же, не будь она той самой Ани, что пыталась убить его, а после лишилась памяти, Дэйн мог бы влюбиться. Вот так вот незаметно, просто и невзначай. В ту самую девушку с притягательной ложбиной между грудями, водопадом соломенных волос и грозным взглядом в тот момент, когда ей вновь попался «не тот» пожарник. Будь она пораскрепощеннее, понапористее, понаглее, что ли… И, конечно, не будь она «той» самой Ани-Ра, что пришла в его дом с пушкой наперевес, он отвел бы ее наверх, одел в штаны цвета хаки и короткую бледно-зеленую маечку, отвез бы на полигон, чтобы пострелять по мишеням, а после трахнул бы прямо на капоте собственной машины. Да, самое оно – Ани в высоких военных ботинках со шнуровкой вокруг тонких щиколоток. А как бы ей пошла кепочка….
– Дэйн…
Кажется, его кто-то звал.
– Дэйн! Дэйн!?
– А? Что?
– Твой ход.
– Давно?
– Да уже с минуту. Но ты, кажется, смотрел на мою грудь и витал в облаках.
Эльконто редко краснел, крайне редко, но тут не удержался – зацвел маком.
– Я… просто задумался…
– О чем? Обо мне?
На ее губах, словно вторя грешным мыслям, играла незнакомая ему смешливая и чуть дерзкая улыбка.
Этого еще не хватало.
– Нет. О работе.
Улыбка погасла.
Эх, редкая, ценная улыбка… Почти такая, как в его недавних мечтаниях. Ани смущенно убрала волосы за уши и сменила позу, подвернула одно колено, а второе согнула и потерла босую ступню руками. С каких пор она стала красить ногти на ногах красным лаком?
– Одна фишка осталась. Ну, где же этот поворот шланга направо?
В коробке осталось лишь четыре фишки.
– Твой ход.
Дэйн потянулся и вытащил пожарника, сидящего верхом на шланге – черт, опять не тот.
– А ты всегда работал тренером?
– Нет. – Эльконто, надеясь, что она не заметит, сунул только что вытащенную карточку себе под бок и потянулся за новой.
– А кем еще? Эй, ты куда ее запихнул?
Но он уже схватил новую – как раз ту, что была нужна, – и победно помахал ею в воздухе.
– Я выиграл! Вот!
Он попытался положить ее на поле, но вредная возмущенная девчонка тут же перелезла через карту, навалилась на него всем весом и попыталась дотянуться до спрятанной фишки.
– Враль! Эй, ты враль! У тебя была другая! Ну-ка, доставай!
Эльконто с хохотом принялся изворачиваться, а Ани припечатывала его сверху – прижала одну руку к полу, попыталась проделать это с другой и одновременно отыскать под боком карточку.
