Еще никогда, НИКОГДА В ЖИЗНИ, она не видела одновременно так много полуобнаженных мужиков. Да каких мужиков! Всех, как на подбор, здоровых, рельефных, накачанных и, кажется… натертых маслом…
О-ля-ля! Ее челюсть отвисла до подоконника, а глаза превратились в блюдца – восемь! Их было целых восемь. Все в одинаковых широких штанах, подвязанные длинными, свисающими концами почти до самой земли тканевыми поясами, все, как один, с голой грудью.
Ее взгляд то метался от одного лица (и не только лица) к другому, то вдруг тормозил на деталях: шикарных распущенных черных волосах, мощных плечах, светлых бровях, рыжеватых колечках на груди…. Ой… Это же док? Боже мой, это же док, что он здесь делает?! Среди других незнакомцев, которые зачем-то синхронно двигаются по поляне…
Изумление моментально зашкалило к отметке «восхищенный шок»; Ани не заметила, как Барт перестал скулить, поставил передние лапы на окно и застыл рядом с ней, вглядываясь в человеческие фигуры. Теперь лохматый, мотающийся из стороны в сторону, хвост каждую вторую секунду бил ее по ногам, но ей было плевать.
Они танцевали – она поняла это только сейчас, – эти мужчины танцевали! Но не так, как это обычно делали на танцполе, а синхронно выводили некий боевой Току, используя медленные и сложные движения рук и ног. Блестела на солнце кожа мужских тел, лоб каждого перетянут лентой, пальцы рук согнуты в ритуальных жестах, босые стопы утонули в траве…
Кто это – ученики Дэйна? Почему они танцуют перед его домом – это показательные учения? Экзамен? Приветствие? Может, они делают так каждый вторник или четверг? Несмотря на то, что ее любопытство зашкаливало в красную зону, а ум дымился предположениями, в этот момент Ани-Ра ни за что не пошла бы будить Дэйна и задавать ему все эти вопросы, так как совершенно не желала, попросту не имела сил, оторваться от окна. Пропустить хоть секунду невероятного шоу? Уж нет, увольте! Пусть сбежит кофе, пусть остынут тосты, пусть хоть потолок над головой треснет – она должна все увидеть. Своими глазами. До самого конца!
Эльконто проснулся, когда снизу залаял и заскулил Барт.
Какого черта? Что там происходит? Откуда грохот и топот, куда все торопятся?
Как только сонный мозг переключился с домашних звуков на звуки внешние (а к ним относилась влетающая в приоткрытое окно напевная мелодия) и распознал в ней не просто музыку, а музыку, используемую для проведения большинства боевых практик Сэн-Бо, Дэйн тут же подскочил к постели.
Какого черта? Кто ее включил? Ани? Да где она могла ее найти, и почему та доносится с улицы?
Окно спальни выходило на растущие с торца особняка деревья – ничего не видно. Эльконто медведем вывалился из теплой спальни в прохладную и просторную гостиную, метнулся к широкому, от пола до потолка к окну, и застыл возле него, только теперь сообразив, что стоит на виду у всей улицы в полном ниглеже.
– А-а-а! – Бросив короткий взгляд на лужайку, заревел он на весь дом. – Е№%!ть вас, колотить…
Спустя секунду он кинулся в ванную, стянул с перекладины полотенце, обмотал им бедра и тут же, придерживая концы махровой ткани, заторопился вниз по лестнице, приговаривая:
– Вот я вам… засранцы, е№;ть-колотить, вот я вам…
У двери уже прилипли к стеклу девчонка и пес – оба одинаково распахнув рты и высунув языки, смотрели на развернувшееся действо.
– Это твои ученики? – Восторженно заверещала Ани, увидев Дэйна. – Твои ученики? Какие классные!
– Классные, ага… – Прорычал он и выхватил из ее рук метлу. – Щас я им…
К тому времени, когда он справился с дверным замком и вылетел на крыльцо, снаружи уже играла совсем другая мелодия – крайне заводная и веселая, а парни, разбившись на пары, отплясывали на сырой траве, совсем непохожий на первый, задорный танец.
– Это же бабки поют! Бабкин хор! – Удивленно прошептала Ани Барту. – Ты когда-нибудь слышал такое? Чтобы бабки пели?…
Барт не слышал ни пения, ни адресованный ему вопрос, потому что, как только входная дверь отворилась, он тут же вылетел наружу вслед за хозяином.
– Олухи! Я вам покажу, плясать под моими окнами! – Донесся ор Дэйна. – Разоделись, тут, засранцы! Штаны даже, я погляжу, сшили!..
Она хотела не смеяться, но не могла, а через секунду уже держалась за живот и хохотала так громко, как никогда в жизни.
Эльконто носился за разбегающимися в разные стороны «учениками», придерживая одной рукой расходящееся сзади полотенце, а в другой зажав щетку-метлу, и беспрерывно орал:
– Я вам жопу надеру, слышите? Жо-о-о-о-пу надеру…
И это в тот момент, когда из прорези постоянно показывалась его собственная, потому что впопыхах он, видимо, обмотался не банным полотенцем, а тем, что покороче – для лица…
С восторженным лаем скакал между людьми Барт – ему все равно, кто за кем, лишь бы играли, лишь бы весело; громко и задорно выпевали незнакомые слова бабки, подскакивал на траве «бумбокс», тут и там мелькали голые пятки.
Ани только теперь заметила, что вся улица заставлена дорогими машинами, а между ними и забором уже собрались праздно поглядеть на происходящее зеваки в количестве пяти человек.
Неизвестно, как долго бы все продолжалось и чем бы закончилось, если бы с Эльконто, в конце концов, полотенце не свалилось в траву, а как только это случилось, «ученики» моментально, словно по команде, выстроились в ряд и со словами «Приветствуем тебя, мастер Дэйн» одновременно поклонились.
Какими словами провожал нерадивых шутников вернувший полотенце на место «мастер», пока те выскакивали за забор и заводили машины, Ани не решилась бы передать ни тогда, ни теперь – уж слишком заковыристо они звучали. А вот, когда Дэйн развернулся и, опережаемый довольным наигравшимся Бартом, с грозным видом зашагал к дому, она моментально бросилась к лестнице и забежала сразу на третий этаж.
Лишь бы не попасться теперь на глаза. Не в ближайшие минут сорок – по крайней мере, пока не отсмеется сама.
«Мастер Дэйн» (а она теперь не могла называть его иначе), кружил по второму этажу и ворчал/бубнил/матерился еще битый час.
Хорошо, что есть книги и хорошо, что есть место, где их можно тихо почитать.
Когда же все, наконец, стихло, Ани спустилась вниз и обнаружила, что кофе выпит, недоделанные сэндвичи съедены, а дом пуст.
Чем бы ни решил заняться Эльконто – работой или надирать «жопы», – особняк он покинул.
У входной двери, одинокий и покинутый, сидел Барт; завидев Ани, он слабо вильнул хвостом, посмотрел на нее и отвернулся.
Она подошла к псу и неуверенно остановилась в двух шагах от него.
– С тобой никто не погулял, да? Снова оставили на весь день со мной?
Карие глаза взглянули на нее с вселенской грустью.
– Понимаю.
Ани-Ра впервые решилась на подобное – шагнула к собаке, опустилась на корточки и осторожно, ежесекундно ожидая предупреждающего рыка, погладила жесткую и одновременно пушистую голову между ушами.
