Когда из перелистанных супер-гигантских толстых книг с вкусными картинками, от вида которых у него неизменно начиналось неконтролируемое слюноотделение, было выбрано финальных три, Дэйн вздохнул с облегчением.
Потому что к этому моменту он как раз придумал, как быть.
После покупки сотового телефона (спасибо не розового и без страз, хотя, он понял бы и такое) и лучшего музыкального плеера (на котором настоял он сам, сославшись на то, что это преступление – портить музыку плохим качеством электроники), Эльконто отвел Ани на мягкий пуф в центре прохода между бутиками, попросил посидеть пять минут, а сам отправился к банкомату.
Снял тысячу долларов, вернулся, сел рядом и протянул деньги спутнице.
– Возьмите.
– Что это? Зачем?
– Это деньги.
– Вы от меня откупаетесь? Уже?
Она отчаянно смущалась, но все же пыталась шутить – хорошее качество, редкое, схожее с его собственным.
– Я не откупаюсь. – Он всем видом пытался не показать, как сильно смущается сам. – Просто вам нужны деньги на мелкие расходы, на личные предметы гигиены или чего бы то ни было… Я ведь наверняка что-то упустил? Что-нибудь из предметов для волос, косметики, да?
Она покраснела и отвернулась. Мимо прошли две толстые тетки, жующие гамбургеры в полуспущенных обертках; пахнуло жареным мясом и луком. Дэйн тут же с голодным видом сглотнул, но заставил себя мысленно переключиться.
– Ани. Ани!
– Что? – Она все еще смотрела на собственные руки; щеки полыхали цветом недоваренной свеклы.
– Я же пока не храплю во сне? Не пержу под одеялом?
– Не знаю…
Он увидел, как она пытается сдержать расползающуюся по лицу улыбку.
– Не скручиваю тюбик зубной пасты так, как будто пытаюсь удавить его? Не забываю натянуть обратно колпачок? Не заляпываю мыло волосами?
– Я умываюсь в другой ванной…
– Не важно. Я вам еще не надоел?
Ее глаза удивленно распахнулись.
– Нет.
– Тогда, значит, мы еще не перешли к стадии «Убирайся вон, гнусный ублюдок, я собираю свои вещи!» и, значит, я пока о вас забочусь – холю и лелею. Вы помните?
Вместо ответа она открыла и закрыла рот, а он, пользуясь моментом, вложил пачку купюр ей прямо в ладошки.
– Мне… У меня даже нет сумочки, мне некуда это положить…
– Вот пойдите и купите ее. Какую захотите. У вас на все час – этого хватит? А я пока посижу на первом этаже в баре – выпью сока, посмотрю футбол. Позвоните мне, как закончите, ладно?
И он ушел, похлопав ее по руке и совершенно не беспокоясь о том, что кто-нибудь отберет у нее деньги. Отобрать деньги? У Ани? Шутите? Да она хребет переломает тому, кто попытается это сделать – даже посмотреть косо в ее сторону. И все вспомнит, все якобы зарытые, забытые и давно похороненные в недрах памяти навыки – в этом он тоже не сомневался.
Впервые мысль о том, что дама способна себя защитить, Эльконто понравилась, но он едва ли обратил на это внимание, потому как уже целиком и полностью сосредоточился на образе жареной картошки, которую собирался заказать.
Ах, да, перед походом в бар, неплохо бы заказать второй ключ.
* * *
– Ну, как дама?
– Хорошо. Гуляет по торговому центру, что-то выбирает.
– Ты вывел ее на улицу? Она ничего не узнала?
– Вроде бы пока нет.
Стивен позвонил тогда, когда Дэйн опустошил уже полмиски, с интересом наблюдая за футбольным матчем на широком, подвешенным к потолку экране. Мужики в белых майках откровенно уделывали мужиков в синих майках; Дэйн болел за «белых».
– А как в штабе? Соскучились по мне?
– Не особенно. Грин вполне прилично справляется, так что ни плохих новостей, ни сюрпризов.
– Зато я соскучился по работе.
Картошечка вышла у повара удачной – такой, как он любил: золотистой, хрустящей, посыпанной солью и укропом; Эльконто с наслаждением облизал пальцы.
– Ты что-то там жрешь, мне кажется…
– Не жру, а кушаю. Картошечку.
– Ты неисправим. – Доктор на том конце усмехнулся. – Слушай, я по какому поводу звоню – она еще не нашла у себя на ноге тату?
Дэйн на секунду подвис, нахмурился.
– Нет пока. По крайней мере, вопросов про нее не задавала.
– Если бы нашла – задала. Я приеду, сегодня вечером, пообщаюсь с ней, усыплю. Заодно привезу кожную краску, которая сведет этот штрих-код. Ни к чему нам пока проблемы.
– Точно.
Лагерфельд помолчал. Затем поинтересовался:
– Как твой день. В целом?
– Нормально. Я выдал ей денег, она что-то докупает. То, что я забыл.
– Надеюсь, это не нитроглицерин в аптеке…
– Типун тебе, Стив!
– Или что-то без клубничек…
– Шутник, блин.
Эльконто запихнул в рот сразу несколько хрустящих соленых ломтиков и принялся жевать.
– Слуфай, за тащку я хотел тебя отдельно поблагодарить…
– Прожуй сначала, увалень!
– Сам такой!
– Так понравилась, значит?
– Особенно даме.
– А тебе?
– Блин, не поверишь, и мне тоже.
– Я знал, знал. – Стив довольно помолчал. – А ты чего опять ешь-то? Голодный? Тебя не кормят совсем?
Эльконто поспешно сглотнул и радостно поделился:
– Кормят! Не поверишь – кормят, и очень хорошо. Яйцами, тостами, джемом, кофе варят свежий…
– Я знал, что ты быстро привыкнешь к семейной жизни. – И, прежде чем друг успел разъяренно взвиться на подколку, доктор быстро добавил. – Хорошо, что не шрапнелью, порохом и твоими собственными ляжками – это пока главное. Все, я побежал, буду у тебя вечером. Держи ухо востро и наслаждайся жизнью.
Эльконто ничего кроме «Уммхх… Амммхх…», «флуфай, ты…» и «фтой!» так и не успел добавить.
* * *
Он оказался прав.
Когда они вновь встретились у выхода из центра, Ани держала в руках четыре – ЧЕТЫРЕ – набитых под завязку пакета. В одном покоилась коробка с щипцами для завивки, из другого торчал кожаный ремень дамской сумочки, и только Создатель знал, что находилось еще в двух. Наверное, как он и предполагал, лосьоны, косметика и прочая дребедень.
Щеки дамы румянились, глаза сияли.
– Все успела?
– Да!
– И ты накупила это все на тысячу?
– Ты что! У меня еще много осталось…
Он, не спрашивая и зная, что с пакетами в руках она не сможет сопротивляться, засунул ей в кармашек на блузке еще несколько сотен.
