И, не выслушав согласия, отключила трубку. Василиса снова стала набирать номер, но теперь уже ровный голос сообщил, что абонент находится вне зоны доступа.
– Она завтра вечерком забежит, – сообщила Люсе подруга и тяжело вздохнула. – Ну что ж, давай собирайся.
– Куда это? – Люся как раз не хотела уже никуда собираться. Она и так сегодня набегалась.
Но Василиса была неумолима:
– Собирайся, надо же Малыша выгулять. Или ты хочешь нестись с ним завтра в четыре утра?
Конечно, Люся не хотела. У нее мелькнула мысль – а почему бы Василисе не прогулять собачку, но взглянув, с какой любовью Васенька лепит себе на нос дольки огурца, только махнула рукой – Василиса Олеговна наносила маску, и весь мир для нее отошел за горизонт.
Гуляла Люся недолго. На улице было уже темно, летней светлой ночи не намечалось, так как черные тучи качественно затянули небо, ни одной звезды не проглядывалось. Малыш еще не успел отойти от дачных прогулок, вяло трясся по аллее и заглядывал под каждый куст. Люся едва различала его среди темной зелени. Через минут пятнадцать они повернули домой. Возле дома кружила какая-то старенькая светлая машина, останавливалась возле каждого подъезда, и отчего-то сердце Люси беспокойно шевельнулось.
– Пойдем-ка скорее. – Она взяла Малыша на поводок и поспешила к своему подъезду.
– Женщина!! Эй, тетенька с собакой!! – позвали ее из автомобильного окошка. – Вы не знаете, где здесь квартира девяносто три?
Люсю все еще не отпускало.
– Так нет здесь такой. На девяностой весь дом заканчивается, – настороженно ответила она.
– Вот и все так же говорят! А мне сказали – в девяносто третью, прям хоть здесь его выбрасывай.
– А к кому вы в девяносто третью?
– Да две бабки там… Как же, сейчас посмотрю… Вот! Курицына и…
– Петухова? – с дрожью в голосе спросила Люся. – Так вам не девяносто третью, а тридцать девятую. Я и есть Петухова.
Парень несказанно обрадовался, как-то идиотски ухмыльнулся и стал открывать соседнюю дверцу:
– Вы Петухова, надо же! Тогда это вам! – и резко дал газу.
А к ногам Люси большим комом, в позе эмбриона вывалился человек.
– Господи… труп! – тихо охнула Люся.
Малыш подбежал, ткнулся носом в человека, потом прижал зад, задрал здоровенную башку и пронзительно завыл. Так Малыш еще ни разу не выводил – прямо по-волчьи. У Люси по спине заметались стада мурашек. Пока она хватала ртом воздух, тело шевельнулось, село, а потом начало возмущаться:
– Ты чо, пес, совсем охренел, да?! Я чо тебе – покойник?! Сидит он мне тут, воет!!
Малыш неловко вякнул, рявкнул и принялся деловито обнюхивать землю возле скамейки. Ну облапошился, с кем не случается. Но ведь как перед людьми-то неудобно.
– Вы, простите, к кому? – вытянулась Люся, чтобы казаться выше и значительней.
– Так к Пету… О! Так к вам и есть! – узнал человек Люсю и стал медленно подниматься.
Теперь Люся тоже его узнала – это был зайка, то есть Николай Кубышов собственной персоной.
– Ой, господи, вас и не узнать. Пройдемте в дом, – пригласила Люся. Все же это был ее бывший клиент. – Вы принесли нам фотографии?
Николай шатаясь брел впереди Люси и ворчал:
– Фотографии! Какие на фиг фотографии?! Я вам такое принес!! Дайте мне душ!
На пороге их встретила Василиса.
– Люся, где ты подобрала мужчину на ночь глядя? – шипела она, пропуская гостя в комнату.
– Мне не надо в комнату! – капризничал тот. – Хочу в ванную!
– Вася, это не мужчина, это Кубышов Николай, Колясик. Его нам привезли на машине, и он чего-то имеет нам сообщить.
– Да!! Дайте душ!! – верещал между тем гость, тыкаясь во все двери.
Вася хищно улыбнулась, ухватила его за загривок и сунула в ванную. Через минуту оттуда уже доносились дикие вопли:
– Я!! Щас как убью!!! А-а-а!! Не держи кулак, я им сейчас драться буду!!! Ай, в глазки вода попала, щиплет!!
Чуть позже все втроем уже топтались в прихожей.
– Я к вам… – хныкал Николай. – Я по делу, а вы… У меня, между прочим, жену убили, а вы!! Вы должны найти преступника! Вот такое мое слово! Сами хвастались, что частные сыщицы! И что платить вам не надо! Вот и ищите!
Женщины не могли поверить – убили жену? Когда? Они же ее три дня назад видели!
Неожиданно у Николая из кармана послышался приказной голос: «Возьми трубку, придурок, тебе звонят!» Кубышов засуетился, выудил из кармана телефон и закричал во всю мочь:
– Да!! Я слушаю!!! Ага… уже подъехал?! Бегу!!
Потом выпучил глаза и затарахтел:
– Все! Некогда, за мной уже приехали, возле подъезда стоят!! У меня полный дом гостей – поминки ж как-никак! Я бегу. А вы ищите! Из-за вас все это!!
И он лихо выскочил за дверь.
– Ничего не понимаю… – бормотала Вася. – И на фига ему душ?
Люся уже опомнилась и кричала вслед ночному гостю:
– Так вы ничего и не рассказали!! Почему из-за нас-то?
Шаги внизу на минуту стихли:
– Приходите завтра на поминки, там все и узнаете!! Видите, мне некогда!! Надо еще заскочить в павильон водки купить!!
После его ухода подруги еще долго находились в состоянии шока.
– Ладно, Люся, не забивай голову, завтра сходим и все сами узнаем, – предложила Василиса и поплелась в спальню.
Первый день после дачи выдался не самым спокойным. Люся и вовсе рухнула в кровать и сразу засопела. Честно говоря, в кончину Натальи Федоровны она не слишком верила.
Наутро Василиса прочитала Люсе маленькое наставление:
– Сделаем вид, что пришли за фотографиями, нам Наталья Федоровна их обещала. Ну а если там и вправду несчастье… Ты, Люсь, главное – не кипятись, когда со свидетелями беседуешь. Что-то в последнее время у тебя нервишки пошаливают. Недоброжелательная ты какая-то. И вообще, я сама поговорю с Николаем, ты же помнишь, как он мне открылся, когда мы у них были?
Люся не помнила. Ей казалось, что Николай, то есть Колясик, вообще радовал их весь вечер только мычанием, да еще перебранками с женой. Но спорить она не стала. Если Васенька хочет – пусть воркует с Николаем, лишь бы на пользу делу пошло.
– Во всяком случае, попробуем еще раз расспросить хозяев об их гостях, – планировала Василиса. Похоже, она тоже не верила вчерашнему гостю. – Ты, значит, наседаешь на мать семейства, а я на отца. Да, кстати, надо уточнить, когда их молодые все сено скосят, с ними бы тоже поговорить хотелось.
Но когда они заявились к Кубышовым, все их планы рассыпались в пыль.
