— Ясно. А что он собой представляет, этот тип?
— Лет сорока, в хорошей форме. Одет прилично, ездит на BMW-«пятерке». Напористый, но какой-то некоммуникабельный. Я бы сказал, дундук.
Сам Илья отличался природным обаянием, завидной коммуникабельностью и умением втереться в доверие к кому угодно. Очевидно, именно эти качества помогли ему в свое время завоевать Алису. Со временем его дежурные приемы приелись, а уникальная готовность приспосабливаться к любым обстоятельствам перестала ей казаться достоинством.
Да что она себя обманывает: она просто обожала этого беспринципного сексапильного типа до самозабвения. В этом-то и заключается трагедия. Илья был заботливым, внимательным, в меру романтичным, образованным, хорошо воспитанным, а потому комфортным в жизни и на работе. А уж каким неотразимым и изобретательным он был в постели! Если бы не эта измена, они прожили бы до старости душа в душу и умерли в один день.
— Ладно, в среду встречаемся с дундуком, других дел не планируем. Ты уж постарайся со сметой, а? А может, его в ресторан пригласить? Устроим деловой ужин.
— Не стоит. Не тот субъект, не оценит. Пригласим в офис и просто кофе угостим.
— Как знаешь. — Алиса решила не спорить. — А теперь, будь добр, иди, у меня еще множество дел.
— Каких? — с интересом спросил Илья, и она поняла, что сглупила. Никаких дел у нее не было, поскольку не было новых заказчиков — никому не нужны были дизайн-проекты. У них строились два объекта за городом, шел ремонт большой квартиры в центре, но Алиса в этой работе никак задействована не была.
— Помогаю капитану Родионову искать свидетелей, — нашлась она и выдохнула с облегчением. — Так что если у тебя больше нет вопросов, мне бы хотелось остаться одной.
— Алиса. — Он взглянул сперва на свои плотно сцепленные в замок руки, потом на жену. — Я бесконечно сожалею о случившемся. Это было какое-то помрачение рассудка, не иначе. Мне нет дела до этой женщины и никогда не было. Она мне даже не нравится! Я люблю тебя, и только тебя! — Он вскочил с места, обогнул стол и плюхнулся на колени.
Алиса поморщилась.
— Алиса, умоляю тебя, давай помиримся. — Он жалобно заглядывал ей в лицо и забавно морщил нос. — Можешь назначить любое наказание! Я на все согласен, я слишком тебя люблю. Шуба, бриллианты, новая машина!.. А хочешь, поедем на Канары или на Мальдивы?
— Илья, ты болен? — Она с трудом справилась с презрением. — Неужели ты всерьез думаешь, что шуба или кольцо заставят меня обо всем забыть? Я что, продажная девка вроде той, с которой ты кувыркался в нашей постели? — Удерживаться от безобразного визга становилось все труднее, горло душил спазм. — О совместной поездке куда бы то ни было речи быть не может. Илья, очнись! Мы не помиримся, я подаю на развод. Все кончено.
Алиса вскочила с места, дернула сумку и, чтобы не продолжать разговор, вылетела из кабинета. Больше всего в эту минуту она боялась, что не выдержит и простит подлеца.
— Извините, — торопливо проговорила она, налетев в коридоре на какого-то незнакомца.
— Ничего. — Он придержал ее под локоть, чтобы не упала. — Вы случайно не Алиса Терехина?
Глава 7
1955 год
— Нет, ну что за манера селедку жарить? Вонь на всю лестницу, а вроде культурные люди! — Агафья Кузьминична захлопнула входную дверь и грохнула на стул в прихожей сетку с продуктами. — Уф, жара какая, а они селедку! Ироды!
Агафья Кузьминична скинула туфли, переставила сетку на пол и грузно опустилась на стул.
— И это я еще в прачечную не пошла. — Она продолжала ворчать, вытирая лоб и шею подолом цветастого платья. — Анна Григорьевна, дома, что ли? — крикнула она и прислушалась, не раздадутся ли шаги. В квартире было тихо. — Вот и хорошо, чаю хоть попью.
Она нащупала под стулом стоптанные шлепанцы, сунула в них ноги и бодро потопала на кухню.
Бухнула на плиту полный чайник, включила репродуктор на полную громкость, чтобы веселее было, и принялась разбирать покупки.
В новенький, недавно купленный холодильник Агафья Кузьминична положила творог, сметану и ряженку. Присмотрелась, торопливо вытерла подолом пятнышко на блестящей дверце. Такого холодильника в их доме еще ни у кого не было, и Ада Карловна из квартиры напротив чуть от зависти не умерла, когда грузчики его заносили.
А что удивляться: сам, Иван Дмитриевич, секретный ученый и герой труда, все-таки не абы у кого работает. Что касается дома, то очень уважал хозяин молочные продукты, а потому Агафья трижды в неделю ездила на Кузнечный рынок — Мальцевский два года уже как закрыли на ремонт — к знакомой молочнице.
Разложив продукты и сняв с плиты чайник, Агафья Кузьминична заварила крепкий английский чай, его хозяину гость какой-то подарил, может, даже и англичанин. Свежий ароматный батон нарезала ломтями и щедро намазала их маслом. Уж если хозяева позволяют тебе пить чай, не стоит себе отказывать в удовольствии. Теперь предстояло решить, что положить на булку — колбасу или варенье. У Анны Григорьевны водилось очень вкусное абрикосовое варенье, которое ей присылала двоюродная тетка из Крыма.
После недолгих раздумий Агафья склонилась в пользу варенья. Колбасу она и дома поест. За вареньем нужно было идти в гостиную к большому старинному буфету.
Агафья Кузьминична вплыла в комнату, поскользнулась и едва не грохнулась затылком.
— Ох, батюшки! Что еще за напасть такая?
Агафья Кузьминична опустила глаза и заголосила.
На полу между столом и буфетом лежала хозяйка Анна Григорьевна. Сама Агафья Кузьминична сейчас стояла в луже бурой, растекшейся по паркету крови.
— Батюшки светы, такая хорошая женщина, молодая, красивая!.. А девочку-то как жаль, сироткой теперь останется. — Высокая старуха с горбатым носом промокнула сухие глаза платочком.
— Вы, значит, их соседка? — уточнил сидящий напротив милиционер в мятом коричневом костюме.
— Именно так. Бурова Ада Карловна, проживаю в пятнадцатой квартире. — Всем своим видом она демонстрировала преданность родной милиции.
— Тетерину Агафью Кузьминичну давно знаете?
— Давно. Она в нашем же доме живет, только подъезд у нее со двора, а у нас с улицы.
— А что она делала в квартире Павловых?
— Как что? Продукты, наверное, принесла, она всегда им с рынка продукты носит три раза в неделю. А еще полы дважды в неделю моет и окна весной и осенью, — бодро докладывала Ада Карловна. — Да она не только им помогает. Еще Саврасовым из двадцать третьей и Красильниковым из четвертой. Сама на пенсии, а сил как у лошади, вот и ходит по людям.
— Ясно. А теперь расскажите, где вы были сегодня с десяти утра и до часа дня, — велел лысый следователь и протер платком потную макушку. Жара для июня стояла непривычная, душная, влажная, изматывающая, а грозы все не было, и не было облегчения.
