Да и само построение фразы о многом говорило. Дескать, сам он понимает, но вот общественное мнение. Поневоле вспомнились слова одного великого человека, канцлера Германии Отто фон Бисмарка о том, что: «Во врага никто не стреляет общественным мнением». А «подземка» – это очень опасный инструмент во вражеских руках.
– Шпионы США одной своей деятельностью поставили себя вне любых правил. Работа у них такая, опасная и рискованная, – саркастически хмыкнул я. – И если не действовать против них жёстко, можно потерять очень многое. Помните историю Франции, генерал?
– Как может француз не помнить историю своих предков?
– К тому же с богатой и славной родословной, – не преминул я добавить и этот нюанс. – Так вот, мне сразу вспоминается император Наполеон и многочисленные попытки его убийства со стороны как якобинцев, так и сторонников дома Бурбонов. Вряд ли он смог бы выжить и сохранять порядок в своей империи без таких людей, как Фуше и Савари.
– Полиция, тайная полиция…
– Они самые, генерал. В этих делах все средства хороши. И у нас в Конфедерации может сложиться похожая ситуация. На наших территориях хватает аболиционистов, они преданы своей идее и готовы на многое. Эту заразу нужно выжигать калёным железом. Не медля и не сомневаясь. Иначе… Мятеж Джона Брауна покажется детским криком на лужайке, если «подземка» начнет готовить восстание рабов. Сами по себе они почти ноль, но если ударят в спину, создав проблемы в тылу…. Боевой дух армии будет подорван.
Вот так вот, мон женераль! Вижу, что помаленьку начинает доходить. Французский дворянин как разумом, так и подсознанием, генетической памятью должен осознавать опасности бунта. Что ни говори, а случившаяся во Франции революция была самым ужасным для всего мира событием за последний век, а то и больше. И такого рода намеки сильно волновали бригадного генерала Борегара. Точно волновали, иначе он бы не сказал следующие слова:
– Действуйте, Станич. Вы получите от меня людей, средства, будет отдан и проведен соответствующий приказ, наделяющий вас нужными полномочиями.
– Благодарю вас, генерал. Жалеть об этом не придется.
– И нам понадобится место, куда будем свозить арестованных, – впервые напомнил о себе Джонни. – Отдельное, где не будет чужих глаз и ушей.
– В течение дня такое место будет предоставлено, лейтенант. Поблизости, так удобнее, – легко согласился Борегар. – Но меня интересует плененный вашей ротой полковник Элмер Эллсворт. Вы вообще понимаете, кого сумели привезти сюда?
Джонни в подобных нюансах не разбирался, ну а я кое-что успел выведать.
– Позёр, склонен к внешним эффектам, любит внимание к себе от власть имущих. Именно поэтому активно участвовал в предвыборной кампании Линкольна. Понял, что именно он обладает самыми весомыми шансами на президентское кресло. Старался постоянно быть на виду у будущего президента, что у него неплохо получалось. В конце концов, лично сопровождать Эйба в Вашингтон – это показатель того, что Эллсворт стал не последним для того человеком, – усмехнувшись, я продолжил: – Думаю, что и в Александрию он сунулся для того, чтобы вновь быть на виду у президента. Сложностей при захвате города не ожидалось, а польза была бы огромная. Вот, пожалуй, и всё, что я могу о нем сказать.
– Вы вновь удивляете своей осведомленностью, Станич. Значит, понимаете, что пленение близкого к Линкольну офицера станет известно как у нас, так и у янки. Газеты не пройдут мимо такой новости.
– Нам это лишь на руку, генерал.
– Да. Но лично вы становитесь для наших врагов неким… символом неудач. Сначала Чарльстон, теперь Александрия. В тот раз газетчики с севера всеми силами старались извалять вас в смоле и перьях из-за методов ведения вами войны. Теперь они еще сильнее закричат, ведь вы использовали закопанные бомбы.
– Понимаю, о чём они попытаются кричать. Но не получится. На пристани было вывешено полотнище с надписью, предупреждающей о смертельной угрозе для солдат армии США, которые попытаются высадиться на землю Конфедерации. Они не вняли предупреждению, вот и получили. Так что никакого коварного нападения, всё по правилам чести. Пусть не жалуются.
Борегар довольно улыбнулся и что-то черкнул на лежащем перед ним листе бумаги. Наверняка чтобы не забыть это моё объяснение. Не удивлюсь, если скоро он призовет пред свои очи уже местных газетчиков, чтобы те изложили случившееся в наиболее выгодных уже для нас тонах.
– Ваша рота опять хорошо себя показала. Как командующий Потомакской армией не могу не задать вопрос… Есть ли возможность увеличить состав вашего подразделения? И если есть, то насколько?
Не совсем ожидаемый, но порадовавший меня вопрос. Коли его задали, да еще и с искренней заинтересованностью в голосе, из этого четко следует одно – начальство желает большего, чем просто рота. И это полностью соответствует моим планам. Более того, предложение последовало даже раньше ожидаемого. Поэтому и ответ будет однозначным.
– Сейчас на моих землях близ Бэйнбриджа, что в Джорджии, проходят обучение еще сотня или чуть больше солдат. Большая часть из них – завербованные мной ирландцы из Нью-Йорка. Их скоро можно будет вызвать сюда и доучивать уже здесь. Проблема в том, что сейчас, после начала вполне официальных боевых действий, с моим вербовщиком и его людьми связаться очень сложно. Да и доставку свежих, еще не обученных наемников придется производить кружным путем. К примеру, через Кубу.
– Нью-Йорк?
– Понимаю ваше недоумение, генерал. Но у меня поначалу не было другого выбора. К такому юнцу, как я, добровольно мало кто пошел бы в подчинение. Оставались наёмники, которые куда охотнее смотрят на деньги, чем на возраст того, кто их платит. А почему именно Нью-Йорк…. Там больше всего эмигрантов, уже успевших хлебнуть нищеты и изматывающего труда за ничтожную плату. Они же там больше наших негров работают.
– Подтверждаю, – процедил Джонни. – Я там некоторое время жил. Жуткое место, если нет денег.
Слова двух офицеров – не простое сотрясение воздуха. Борегару оставалось лишь принять наши слова к сведению. Сам он, как я полагаю, подобными делами не особенно интересовался. А надо бы, ой надо! Особенно если…
– Недавние и не очень эмигранты, прибывшие сюда – это ресурс. Очень важный, потому как немалую их часть составляют молодые мужчины, порой умеющие стрелять и убивать. Некоторые сами предпочтут рискованную жизнь солдата, ганфайтера, налётчика наконец, но не будут чахнуть и сохнуть от непосильной работы. Другим объяснят это. Вопрос лишь в том, КТО это сделает – мы или они?
– Вы тоже опасаетесь, что война затянется?
– Я не знаю, – покривил я душой. Ну не говорить же Борегару, что с таким нерешительным лидером, как Дэвис, и склонностью многих генералов к оборонительной тактике… грядут большие проблемы. – Но лучше заранее подготовиться. Так же, как и к блокаде, которую вот-вот установят по-настоящему. Надеюсь, что скоро это положение изменится.
– О да! Обязательно изменится. Скоро прибудут корабли, которые мы всё же купили! Уже с нашими командами, которые мы, как и договаривались, отправили в Европу на нескольких кораблях.
