– Несомненно, капитан. Так всё и было. Как сейчас это помню. И парни тоже это подтвердят. Вот хотя бы сержант О’Рурк.
Громила радостно закивал, разминая кисти рук, которые, как по мне, следовало хотя бы от крови оттереть. Впрочем, не к спеху.
– Он у меня памятливый. А потом, подойдя к вашему дому, обнаружилось, что в моих солдат под командованием лейтенанта Смита целятся из ружей и уже готовы выстрелить. В солдат, о прибытии которых знает вся Александрия, которых нельзя перепутать с обычными местными жителями.
– Этого не было! – взвыл пленник, пока остававшийся для меня человеком без имени. – Они сами вломились в дом, они…
– И кто ж тебе поверит-то? Аболиционисту, активному участнику «подземки», этой запрещённой организации… К тому же после того, как твой дружок Барни подпишет, а то и собственноручно напишет во всех подробностях о событиях сегодняшнего дня. То напишет, что ему скажут. Он ведь жить хочет. По глазам вижу, что хочет. Да и ты, неизвестный мне по имени аболиционист, я думаю, тоже хочешь хотя бы помереть не очень болезненно.
– Вы не посмеете…
– Джонни, мне кажется, что мистер Николсон тянется к припрятанному за поясом пистолету… Это нехорошо. Исправь это. Совсем!
Негромкий выстрел из «вулканика» хлопнул как-то даже буднично, поставив точку в жизни того, кому и так предстояло умереть. Своего рода «удар милосердия», потому как мучения от смертельного ранения в живот… лучше уж так, чем долгая агония. Да и в любом случае за шпионаж в пользу врага – петля или расстрел у ближайшей стенки. По всем понятиям так надо и так… правильно. Попался? Вот и не обессудь.
Ну а Джонни – человек с богатым прошлым и без комплексов, – присев рядом с телом на корточки, вложил тому в руку маленький однозарядный пистолетик. Такие носят обычно либо дамы, либо люди, стремящиеся иметь такой вот козырь в качестве «туза в рукаве».
– Вот и всё, капитан, – хмыкнул он, в то время как О’Рурк убедительно так рыкнул на попытавшихся было метнуться в комнату простых бойцов. Выстрел услышали, оно и понятно. – Застрелен при попытке выстрелить в вас. Может, и этого, разговорчивого? Хотя бы в ногу-руку парочку пуль, а?
– Как вести себя будут. Да, Барни? – подмигнул я «слабому звену» в оставшейся двойке. – Я шутить умею с фантазией, просто пулей у меня не всякий отделается. Вот помню, к примеру, наставления монахов средневековой инквизиции. Те самые, что для пыток подозреваемых в колдовстве предназначались. Так там такие необычные способы предлагались. Например…
– Скажи ты им, Джейкоб! – взвыл Барни, в глазах которого сейчас плескался исключительно страх. – Я тоже скажу! Этот капитан ненормальный, он будет нас медленно убивать… Ему же это понравится!
– Проверено в Чарльстонской гавани, – изобразил я ла-асковую такую улыбку. – Жаль, что там все быстро закончилось, очень жаль. А с вами можно ещё несколько часов вдумчиво пообщаться. Хотите? Или всё-таки напишем всё, что знаем, и отправимся в путешествие по городам?
Отправятся, теперь никакого сомнения. Я и так придавил их неслабым таким прессом по меркам нынешнего времени. Это для моего родного времени методы «полевого допроса» с пристреливанием наименее ценного из захваченных – дело обычное. Тут… иное. А ещё напоминание о том, что именно я отметился в пока еще единственном сражении этой войны, в Чарльстоне. Газеты, они ведь много что понаписали, создавая определённую репутацию «мистеру Виктору Станичу», ныне капитану войск КША.
Вот только перед собственно допросом этих двоих надо по разным помещениям развести. Хотя бы для того, чтобы получаемая от них информация не была искаженной. Давняя заповедь силовых ведомств, где допросы – дело естественное, будничное даже.
И пошла писанина. Дело крайне муторное, но при всём при том необходимое. Если уж довел допрашиваемого до «момента истины», то нельзя останавливаться. И покидать его тоже нельзя, иначе объект может начать вилять, как шлюха своей пышной задницей. У нас же объектов было аж две штуки.
Написали всё, что только могли вспомнить. Правда, того, который Джейкоб, пришлось несколько раз дополнительно мотивировать. Но уже не О’Рурку с его примитивными зуботычинами, а куда более тонко и менее кроваво. Ведь достаточно просто взять человека за плечо, надавить должным манером, а в результате – дикая боль, от которой на стенку полезешь. Заодно и на второго допрашиваемого стимулирующе действует.
Через час допросный материал был готов, причем в ассортименте: списки известным обоим членов «подземки», особенно на территории Конфедерации, показания насчет сегодняшних событий, признание в том, что они участвовали в попытке передать ценную информацию федеральному правительству. Собственноручно написано, подписано, а также заверено как мной в роли проводившего допрос, так и второго лейтенанта Джона Смита с сержантом Стэнли О’Рурком в качестве свидетелей происходящего.
Зачем мне была нужна вся эта позорная бюрократия? Да хотя бы для того, чтобы местные чистоплюи не похоронили столь ценную информацию о «подземке». А ведь эта организация аболиционистов, она куда опаснее, чем могло показаться на первый взгляд. Это даже не просто агенты влияния, а самая настоящая, причем неплохо законспирированная, сеть шпионов. Контакты, явки, пароли. Налаженный трафик переправки людей, который можно использовать в самых разных целях. Плюс нехилое такое влияние на негров, которые охотно доложат всё, что творится в домах их хозяев.
Мля, тут что ни говори, а полная жопа с точки зрения безопасности. Многие из верхушки Конфедерации даже не задумываются о том, что в их собственных домах есть чужие уши, которые пусть и не блещут наличием мозга, но способны передавать ВСЁ услышанное за какой-то период времени. Передавать тем, у кого этот самый мозг присутствует, А умному человеку легко сделать выводы даже из случайных обмолвок. Я же вовсе не считаю сторонников Севера дураками, там и умных немало попадается. Врагов, но умных.
Именно поэтому после возвращения из рейда буду серьезно говорить как с генералом Борегаром, так и со всеми, с кем смогу выйти на контакт. И начать надо будет именно с «подземки», как с беды уже известной, а потому к этому аспекту сразу прислушаются. Что же до домашних рабов, которые могут и наверняка уже сливают информацию… Тут придется аккуратнее действовать, шаг за шагом. Ну да ничего, и тут извернёмся. Надеюсь.
Вот и пришлось двух этих красавцев, надёжно скованных, поручать паре солдат с чётким наказом морды не бить, но пресекать малейшие поползновения к побегу. Ценный, мать его, груз, который при отходе надо будет посадить в седло и беречь по возможности от всяких-разных неприятностей.
Зачем, если они и так всё важное рассказали? Во-первых, их можно использовать как наживку для других членов «подземки». Во-вторых, если первое не получится – повесить при большом скоплении народа как первых представителей врага. В-третьих… даже и не знаю, может, и «в-третьих» найдется, просто сейчас особо разбирать перспективы недосуг, и так дел по горло. Хотя стоп! Точно найдется. Одно дело – форсированный допрос в условиях дефицита времени. Совсем другое – допросы вдумчивые, тщательные, которые можно начать, лишь ознакомившись с предварительной информацией. Не-ет, им ещё довольно долго предстоит быть полезными. Повесить же… всегда успеется.
