Все эти мысли пронеслись в его голове в одно мгновение. Тобиас вдруг осознал, что Неженки Ахилла он ничуть не боится. Он никого не боится! Только бы успеть его прикончить до того, как на плечи навалятся вскочившие упыри! Как и чем он это сделает, Тобиас даже не думал. Только бы успеть, и все!
Он зажал ручку, не давая Гаю изнутри открыть дверь. Взглянул на него через мутное окно, отрицательно качнул головой, призывая не вмешиваться, затем сжался перед броском, намереваясь добраться до Неженки одним махом.
Внезапно время остановилось.
Замер с дико перекошенным лицом Гай, так и не ударив плечом в дверь. Шак застыл со смешно поднятой ногой и прищурил, словно целясь, левый глаз. Ему до Тобиаса осталось не больше пяти шагов. Крэк, словно статуя, указывал вытянутым пальцем на рубку, призывая безмолвно раскрытым ртом обойти Тобиаса сзади. Яхо его понял и бросился, выставив, словно гарпун, корабельный гак с коротким отрезком троса, предназначенный для укладывания якорной цепи. Он так и застыл, наклонившись в броске под немыслимым углом, словно эксперимент бросившего вызов силе гравитации скульптора.
Ближе всех к Неженке остановился Лич. Обернувшись, Ахилл ошеломленно хлопнул ртом, затем протянул к Личу руку. Хотя тот и замер на одной ноге, но не сдвинулся ни на миллиметр. Тобиас видел, как пальцы Неженки коснулись ткани рукава рубашки Лича, но не смогли его даже смять. Все вокруг застыло, будто в миг замороженное, свалившимся невесть откуда абсолютным холодом. Таким, какой возможен лишь в глубоком космосе или в лабораторном кластере. Но температура вокруг не изменилась ни на йоту. Тобиас не почувствовал даже легкого дуновения. Да и заметил, что остался подвижен не только он. Неженка тоже крутил по сторонам головой, выпучив из орбит глаза. Затем он посмотрел на Тобиаса и до него также дошло, что не застыли только они вдвоем. Его взгляд смерил противника сверху донизу, и неожиданно лицо Ахилла вытянулось. Тобиас тоже опустил глаза и был готов поклясться, что его лицо вытянулось не меньше. У его ног, пересекая диагональ листов палубы, лежал двухметровый топор с усеянной шипами рукояткой, с окончанием, расплющенным наподобие наконечника копья. Этот топор вышиб его из себя еще больше, чем застывшие выродки. Мгновение назад его не было, и вот он появился, будто возник из игры света и теней, мерцающей над головой луны. Неженка испуганно попятился и тут же заметил позади полукруглое лезвие еще одного топора. Точно такого же, как у ног Тобиаса. Сверкающего сталью по оба конца, с массивной рукоятью посредине. Для захвата рукоять под изогнутыми гардами была обтянута похожим на резину шершавым материалом, с вмятинами под пальцы. Никогда в жизни Тобиас таких топоров не видел. Но назначение его не оставляло сомнений. Это было оружие. Не инструмент для разбивания камней или добычи угля, по совместительству пригодный для того, чтобы раскроить череп. А именно оружие. Главная цель которого – убивать. Убивать быстро, безжалостно, не оставляя надежд на спасение. Но это если в умелых руках. Тобиас таковым себя не считал. Он поднял топор, почувствовав в руках немалую тяжесть. Таким много не намашешь. Но если под него попадет часть тела, то лезвие пройдет сквозь, даже не ощутив сопротивления. Там, где у топора должен быть обух, торчал шип, с локоть в длину. Этот и вовсе пробьет любые доспехи на своем пути.
Тобиас вдруг почувствовал себя скорпионом в банке. Сид рассказывал, что таких отлавливают в пустынном предгорье, чтобы потом делать ставки на бои. Хотя сам Сид никогда на них не ставил – слишком непредсказуем результат. Теперь в банке оказался Тобиас. И, возможно, кто-то сейчас делает на них ставки! Их с Неженкой стравили, уравняв шансы подброшенным оружием. Путь назад закрыт застывшей дверью. Тобиас не пробовал, но был уверен, что так оно и есть – дверь окаменела, как и все остальное. Остались лишь пятиметровое пространство для боя, враг напротив, да тяжесть оружия в руках. Тобиас даже поднял глаза, рассчитывая высоко в черном небе увидеть склоненные гигантские лица. Но там лишь холодно светила луна.
«Вы развлекаетесь с нами, – горько усмехнулся Тобиас. – Играете нашими жизнями, как Сид жетонами. Но кто же вы? Дайте узнать, пусть даже я за это отдам свою жизнь!»
Никто не ответил, и Тобиас безнадежно вздохнул. Но его противника, судя по всему, подобные вопросы ничуть не волновали. Неженка перехватил поудобней топор и совершил над головой плавный круг. Такой у Тобиаса вряд ли бы получился, и он понял, что рассчитывать ему придется лишь на собственное везение. А дальше Неженка обрушил топор сверху вниз, и Тобиас успел увернуться лишь в последний миг. Лезвие блеснуло перед глазами и, рухнув на палубу, выбило снопы искр.
– Отличная сталь! – едва не задохнулся от восторга Неженка. Тяжело подняв на уровень плеча, он потрогал край лезвия, на котором не осталось ни зазубрины. – Я такой стали никогда не видел.
Затем он размахнулся, и теперь топор пронесся параллельно палубе, выписывая вытянутый эллипс. Тобиас спасся, интуитивно использовав единственную возможность – плюхнувшись на живот. Над головой снова брызнул сноп искр, теперь от угла рубки. От логично предсказуемого удара сверху его спасла масса топора. Пока Ахилл снова занес его над головой, он уже откатился и поднялся на колено. Лезвие врезалось туда, где только что находилась голова Тобиаса. Увлекаемый его весом, Неженка потерял равновесие и, не устояв на ногах, повалился вперед, едва не напоровшись на шип собственного топора. И тогда Тобиас почувствовал шанс! Захрипев и вложив в удар всю мощь, на которую был способен, он размахнулся и обрушил топор Неженке поперек спины.
«Вот и все! – Тобиас тяжело встал на дрожащих ногах. – Как все просто! – он внезапно почувствовал, что от вида вывалившихся внутренностей его сейчас вырвет. – Только вот от победы почему-то нет никакой радости.»
– Вы довольны? – выкрикнул он, обращаясь к небесам. Не получив ответ и на этот раз, он брезгливо отбросил топор.
Но не услышал ожидаемого грохота. Его оружие исчезло также, как и появилось. Не оказалось и топора Неженки Ахилла. Он пропал из-под его руки, не смотря на сжимавшие пальцы.
Время вновь ожило.
Шак наконец завершил шаг, но словно натолкнулся на стену, увидев рядом с Тобиасом перерубленное тело. Яхо так и не упал, но, сделав по инерции два шага, замер, разглядывая то, что осталось от Неженки. Крэк продолжал стоять с вытянутой рукой, но теперь его палец указывал в справившегося с дверью и выглядывающего в щель Гая. Рвавшийся на помощь Неженке Лич шарахнулся в сторону.
Тобиас втолкнул Гая в рубку и, едва не свалив с ног, потянул в трюм. Но это было лишнее. Их никто не преследовал.
Глава седьмая
Добрый призрак
Ручей журчал, заглушая все звуки вокруг. Его стремительное течение несло упавшие листья папоротника, ветки с гирляндами алых цветов, какую-то мелкую зубастую тварь с шипастой спиной, пытающуюся пристать к берегу. Тварь завертело в водовороте за камнем, на котором стоял Гай, и она исчезла в бурном потоке. Проводив глазами едва заметную в воде тень, он перепрыгнул на соседний камень и неожиданно замер на середине ручья. Кто-то за ним следил. Он это почувствовал каждой клеткой своего тела. Кто-то наблюдал, пронизывая Гая взглядом насквозь. От леденящих глаз невидимого охотника каменели ноги и руки. Гай испуганно вертел головой, но никак не мог обнаружить, откуда исходит опасность. Тогда он спрыгнул в воду и, борясь с течением, наугад побрел к противоположному берегу. Направление он угадал, потому что начал удаляться от охотника, заставив его себя выдать. За спиной послышался недовольный рык. Гай обернулся и наконец его увидел. Огромный монстр высунул из-за каменной глыбы голову с непропорционально маленькими треугольными глазами. Не мигая, он с минуту наблюдал за борьбой Гая с ручьем, а потом показался целиком. Шестиметровое тело сделало пару шагов на двух массивных ногах и снова замерло, балансируя длинным и толстым хвостом. Галька заскрипела под трехпалыми стопами, и след тут же наполнился водой, скрыв полуметровые загнутые когти. Под стать несуразно мелким глазам были и передние лапы. Едва заметные из-под громадной головы, они торчали из мощной груди и нервно подергивались, шевеля растопыренными пальцами. На каждой лапе их было по три, и каждый заканчивался заостренным, словно нож, костяным наростом. А дальше чудовище распахнуло усеянную зубами пасть, и в сторону Гая понесся такой рев, что воздух вокруг загудел, заставив содрогнуться склонившиеся ветви. Тогда Гай побежал. Выбравшись на противоположный берег, он полез вверх по склону, в надежде, что такому гиганту карабкаться по осыпающимся камням окажется не по силам. Но монстр и не думал сдаваться. Переступая неспешными шагами, он пересек ручей и догонял Гая, даже не переходя на бег. Заревев еще раз в предчувствии близкой добычи, он шумно втянул воздух, безошибочно определив направление на спрятавшуюся за камнем жертву. Теперь надежда оставалась лишь на плавно уходящее вверх предгорье. Из-под ног то и дело срывался гулкий грохот камнепада. Чудовище провожало его взглядом, словно опасаясь пропустить в каменном потоке добычу, и снова карабкалось следом. А дальше путь перегородила отвесная стена. Гай рванул в сторону, к обрыву, затем обратно, к спуску вниз. Но монстр уже был рядом и отрезал путь к бегству. Гай оказался в ловушке. Тогда он вжался в узкую щель треснувшего вдоль монолита и замер, боясь лишний раз вздохнуть. Хруст шагов доносился все ближе и ближе, и каменная стена за спиной подрагивала в такт каждому шагу. Вдруг свет померк, и, заслонив солнце, монстр остановился рядом. Гай видел коричневую, с рифленой текстурой кожу на его боку. Потянув носом, чудовище заворочалось, и в укрытие заглянул зеленый глаз с узким кошачьим зрачком. Торжествующе зарычав, пасть подалась вперед, затем распахнулась и, дотянувшись, потащила добычу из укрытия. Подбросив Гая вверх, монстр перехватил его поперек спины, глухо лязгнул зубами и принялся трясти, словно тряпичную куклу. Гай услышал жуткое горячее зловоние, треск собственных костей, и тогда он закричал дико, срывая голос и задыхаясь от ужаса.
