Ничего необычного – пальцы как пальцы. Прищурившись, Гай вертел их, то отстраняя, то приближая, подставляя к свету.
– Но я же видел собственными глазами, – он растерянно пожал плечами.
– Показалось, – вымученно улыбнувшись, повторил Свимми. – Поешь, – протянув крысу, он дернул ее за лапы и разорвал надвое.
Гай брезгливо потрогал окровавленный комок и поднес ко рту. Что поделать – к этому тоже придется привыкнуть.
– Свимми, кто ты?
– Твой друг, Гай. Не больше и не меньше. Но поверь, этого достаточно, чтобы ты был уверен, что я не выродок Шака и не открою люк, дождавшись, когда вы уснете.
– Ты нас слышал? – Гай удивленно оглянулся на толстую переборку с плотно закрытой дверью. А до седьмого отсека, в котором они разговаривали с Тобиасом, таких было шесть.
Свимми смутился, будто проговорился о чем-то неприличном.
– Обрывками. У меня хороший слух, но сталь сильно гасит звуковые колебания. А тогда все двери были открыты. Мне гораздо легче пробиться сквозь дерево или стекло. И то, если я выделю узкий луч.
– Понятно. Твои уши нащупывают звук, словно локатор. Как ты это делаешь?
– Это получается само собой.
На языке Гая вертелся еще один вопрос, но опасаясь получить на него утвердительный ответ, задать его он никак не решался. Вместо этого, он неожиданно для самого себя спросил:
– Тогда ты, наверное, слышишь, о чем говорят наверху?
– Не далее трети палубы от носа.
– Что-нибудь интересное?
– Нет. В основном жалобы на голод и жажду. Еще Вольф с Ламаром обсуждали Шака. Они им очень недовольны. Считают, что он слишком умный и не их круга. Но это не значит, что они решатся его убить. Шака они боятся больше, чем отчуждения.
– Но все же они кого-то убили? Ты не расслышал кого?
– Нет. Это произошло ближе к корме.
Гай задумчиво кивнул и, направившись к выходу, не оглядываясь, произнес:
– Скоро тебя сменят.
– Не торопитесь! Мне здесь нравится, и дежурство не в тягость. Люблю побыть в одиночестве.
Пробираясь вдоль отсеков, Гай старательно закрывал каждую дверь, заворачивая железный штурвал до упора и продолжая думать о Свимми. Добравшись до шестого, он заметил Тобиаса и, взяв его под локоть, потащил в выгороженный деревянной панелью угол. Когда-то здесь была капитанская каюта, теперь об этом напоминал лишь широкий квадратный иллюминатор да отделанная более дорогой древесиной переборка.
Гай прижал его к стене, притянул за шею и шепнул на ухо:
– Тоби, я требую от тебя честного ответа.
Осторожно оглянувшись на поглядывающего на них Метиса, затем на закрытую дверь, он добавил:
– Для меня это не так и важно, потому что что-то подобное я уже видел. Я не считаю, как остальные, что они для человечества чем-то опасны. Можешь смело сказать мне правду, это ни на что не повлияет.
– О чем ты говоришь? – еще тише спросил Тобиас.
– Свимми суррогат?
– Свимми? – озадаченно уставился на него Тоби. – С чего ты взял?
– Скажи, да или нет?
– Нет, конечно. А что случилось?
– Ничего, – Гай рассеянно посмотрел в иллюминатор, затем, отпустив руку Тобиаса, неохотно заметил: – Ровным счетом – ничего. Спросил так… ради любопытства. Кожа у него странная, не такая как наша с тобой.
– Ах, это? Такая она у него от горного солнца. В горах оно палит куда сильнее, чем на равнине. Кожа необратимо бронзовеет уже через полгода. А Свимми, прежде чем перебраться в город, очень долго прожил вместе с прокаженными. От них и нахватался кучи всякого дерьма. Вижу, что чего-то не договариваешь. Тебя, наверное, озадачила какая-нибудь его выходка?
– Да-а… – протянул Гай, с отвращением вспомнив вкус теплого сырого мяса. – Он поймал и съел водяную крысу.
– Что же тут преступного? – хмыкнул Тобиас, вмиг потеряв к разговору интерес. – Свимми не из правительственного кластера. Хорошим манерам не обучен.
– Наверное, ты прав, – вздохнул Гай. – Зря я так переполошился. – И чтобы скрыть возникшую неловкость, он поспешил сменить тему. – Никак не могу успокоиться – что у них там наверху произошло?
– А мне все равно. Если только любопытно, с кого они начали? Хотя, какая разница? Чем быстрее они друг друга перебьют, тем лучше.
Дежуривший на ступенях трапа Ульрих неожиданно вскочил и выглянул в щель под люком. Вслед за ним Гай услышал, как металлом по металлу грохнула дверь. В рубку ввалились несколько человек, и чей-то ботинок застыл у Ульриха перед глазами.
– Как там, вам внизу, отбросы?! Вы еще не передохли?! – шепелявый голос Лича заглушил взрыв хохота.
– Эй, Гай! – перебил его Шак, и, как по команде, хохот стих. – Ты меня слышишь?
– Слышу, – насторожился Гай.
Такое радостное настроение противника не сулило ничего хорошего, и он сжался в пружину, готовый ко всему.
– Нет, ну вы посмотрите – он нас слышит! – теперь Шак начал ерничать, обращаясь к своим приятелям. – Какая честь со стороны нашего любезного Гая! Хотя, сдается мне, что он уже не чаял нас услышать. Что скажешь, Гай, небось уже праздновал победу? А я тебе говорил – не спеши сбрасывать Шака со счетов! Я и не из таких передряг выбирался. Мои ребята устроили на палубе пир, не желаешь присоединиться?
– Из кого? – хмыкнул Гай, на всякий случай потрогав запорный рычаг на люке. Но стопор держал крепко, и, справившись с волнением, он выкрикнул: – Дай угадаю! Я не слышу вечно путающегося у тебя под ногами Крэка. Это вы его разделали?
– Какого черта, я здесь! – тут же откликнулся Крэк.
– При чем здесь Крэк? – удивился Шак. – Голод еще не вправил тебе мозги, Гай? Ты с этим не затягивай. Выбирайся из этой вонючей норы и присоединяйся к нам! Я видел, как голод ломал и не таких упрямцев как ты. Как говорится: данный вопрос всего лишь вопрос времени.
– Я уверен, что времени у нас больше, чем у вас. Да и не будь его вовсе, каннибалами мы никогда не станем.
– Каннибалами?! – казалось, Шак на миг оторопел, затем взорвался диким хохотом. – Так ты решил… мы… Крэка? Как же я сразу не догадался! Крэк, ты слышал, это мы тебя! – навеселившись, он с трудом отдышался и приказал – Принесите!
На палубу перед щелью швырнули увесистый кусок мяса с торчавшими осколками тонких костей и перьев.
– Это гриф, Гай! Всего лишь водный гриф, – пнул ногой мясо Шак. – Фрай оказался хорошей приманкой. Ну теперь-то ты с нами?
– Мое место здесь.
– Я был уверен в таком ответе, хотя надеялся на другой, – легко согласился Шак. – Но скажу тебе так: кто не с нами, тот под нами! Однако это твой выбор, и я его принимаю. Ты, как я. Мне с тобой несложно. Заглядывая в себя, я могу предугадывать каждый твой шаг и твое слово. И если раньше ты отнекивался от моих предложений, то сейчас я уверен, что услышу согласие. Ты ведь, как и я, не идиот, чтобы отказываться от такого обмена?
