Толпа молча смотрела на князя. Рюрик спросил:
— Брал деньги у этого человека?
Тот кашлянул, проговорил хриплым голосом:
— Брал, князь.
— Почему не отдаёшь?
Тот помялся, ответил, глядя в землю:
— Так ведь нечем!
— А зачем занимал?
Мужик замялся, в толпе кто-то выкрикнул:
— Купец он!
— Это правда? — спросил Рюрик.
Мужик кивнул.
— У тебя же должно быть богатство от прошлой торговли. Куда ты его дел?
Мужик развёл руками.
Снова из толпы:
— Проиграл он!
— Что, действительно проиграл? — допытывался Рюрик.
Тот усиленно замотал головой в знак согласия.
— Та-а-ак! — Князь откинулся на спинку кресла, помолчал. Спросил уже спокойней:
— Значит, игрок ты. И сдержаться не можешь?
Мужик вдруг упал на колени и стал биться головой о землю, выкрикивая:
— Пропащий я человек. Сколько раз зарекался, сколько клятв давал! А пройду мимо игроков, нету никаких сил сдержаться! Перун-громовержец, за что мне такая напасть!..
В толпе наступило долгое молчание.
Наконец Рюрик произнёс:
— Если бы у тебя была несчастная несостоятельность, может, судно твоё в море потерпело кораблекрушение и затонуло, или на тебя напали разбойники, или случился пожар и сгорел дом вместе с богатством, то согласно русскому закону, я бы дал тебе срок в полтора-два года на выплату долга. Но у тебя другой случай. У тебя злостная несостоятельность. А за это полагается очень суровое наказание — отдача в рабство. Так что с этого момента ты передаёшься в руки кредитора и становишься его холопом!
Мужик медленно встал, отряхнулся, поклонился князю и побрёл за своим новым хозяином. Толпа молча расступилась перед ними. Скверно было на душе Рюрика, что пришлось начинать свой суд с такого тяжёлого дела и сурового приговора. Подавленно молчала и толпа, переживая за слабого духом купчишку.
— Ну, кто там ещё пришёл на мой суд? — с трудом выдавил из себя Рюрик.
Тут из толпы вынесли труп мужчины и положили перед крыльцом. Один из принёсших проговорил со слезами на глазах:
— Князь! Это мой брат! А убил его вот этот человек, и имя ему Болот! Хочу я, чтобы он заплатил виру
[11], положенную по русскому закону!
— А что же, этот Волот отказывается платить штраф за убийство? — спросил Рюрик.
— Отказывается, князь!
— Почему?
— А спроси его сам!
— Хорошо, спрошу. Подойди поближе, Волот.
Вперёд вышел здоровенный, угрюмого вида мужчина, с длинными толстыми руками, стал молча глядеть на князя.
— Это ты Волот?
— Я самый.
— Правду на тебя показывают, что ты убил этого человека?
— Правда.
— За что ты лишил его жизни?
— За надо!
— Расскажи.
— Так он забрался ко мне в сарай и хотел увести коня!
— И ты его застал?
— Конечно. Он уже уздечку на него надел, вот-вот увёл бы!
— Та-а-ак… — Рюрик побарабанил пальцами по подлокотникам кресла, а потом произнёс решительным голосом:
— По русскому закону, если вор пойман на месте преступления, то его можно убить, как пса!
— Стало быть, я прав, — сказал Волот, повернулся спиной к князю и направился в толпу.
— Нет, не прав! — закричал брат убитого, раскинув руки и стараясь таким образом задержать Болота. — Врёт он! Бессовестно врёт!
— Говори, что надумал сказать, — распорядился Рюрик.
— А то хочу доложить, что жив был мой брат ещё утром. Пришёл я в дом Болота утром, он был ещё жив!
— А зачем ты явился в его дом?
— Чтобы брата спасти от смерти!
— Как же тебе удалось узнать, что он попал в беду?
— А так! Соседка Болота прибежала и сказала, что слышала всё, как моего брата тащили из сарая в дом!
— Это правда? Где эта соседка? Ты привёл её к моему крыльцу?
— А как же! Вот она стоит. Может подтвердить!
— Говори, женщина! — распорядился Рюрик.
— Я так скажу, — вышла перед толпой дородная женщина и взяла руки в боки. — Не знаю, что у них там произошло. Только утром, когда пошла доить корову, слышу крик в сарае соседа. Что, думаю, такое там происходит? Ну и выглянула в окошко, в которое навоз выбрасываю. Вижу, тащат трое мужиков кого-то. Пригляделась, а это Драгош-старший, брат Драгоша-младшего. Бьют они его жестоко. По-зверски избивают. Мне жалко его стало, я и побежала к Драгошу-младшему, сказала ему про всё, что видела.
— А он что? — спросил Рюрик.
— А он сразу в дом Болота побежал. Только что там у них произошло, я не знаю.
— Но ты точно видела, что Болот и его родственники волокли в дом живого Драгоша-старшего? — допытывался Рюрик.
— Точно, князь. Своими глазами видела. Клятву готова дать перед изображением бога Перуна!
— Хорошо. Отойди в сторону. Теперь я спрошу Болота. Скажи мне, Болот, правду говорит женщина, что ты затащил в дом ещё живого Драгоша-старшего?
— Врёт она! Клевету на меня возводит! Ненавидит меня, вот и оговаривает!
— Вон как! — Рюрик в некоторой растерянности откинулся на спинку кресла. Положение запутывалась, надо было во что бы то ни стало выяснить, что же произошло на самом деле. — Ну-ка, Драгош-младший, расскажи мне, что случилось, когда ты вошёл в дом Болота?
— А что говорить? Били они моего брата…
— А ты?
— А я в защиту полез…
— Ну и?..
— Попало мне! Втроём набросились на меня, палками били…
— Значит, палками говоришь? И по какому месту?
— По разным местам… И по груди, и по плечам, и по спине…
— А ну-ка сними рубашку!
Драгош-младший повиновался. И все увидели, что тело у него было в свежих синяках.
— А ты что скажешь на это, Волот?
Тот только безнадёжно махнул рукой и отвернулся.
— Всё ясно, — подвёл итог Рюрик. — Согласно русскому закону вора можно убить на месте преступления. Но если его задержали и живым привели в дом и это видели сторонние люди, то убивать нельзя. За убийство положено в этом случае штраф двенадцать гривен.
— Вот так, — сурово проговорил Драгош-младший Болоту. — Плати мне за убийство моего брата шесть коней.
