А потом мы пошли пить кофе, а кошки опять со стола убежали. А потом одна ко мне на колени вскочила и стала головой под руку меня толкать. Я кофе пролил и сказал, что это кошка. Мама хотела сердиться, а бабушка сказала, что ничего, пускай.
Я захотел, чтобы масло на пряник намазать. А мама сказала, что пряники с маслом не едят. Бабушка взяла пряник, самый большой, ножиком разрезала, и вышло два пряника.
И потом маслом намазала, сложила и говорит:
– Отчего же? Пусть ест, коли нравится.
И я весь пряник съел. А потом мы с бабушкой кошек кормили. Мы им молока наливали.
А потом мы пошли грибы разбирать. И я знал, кто какой: который лисичка, который подберёзовик. Только ножки не знал, которые от какого. А ножки все отломались. Неполоманных грибов совсем мало осталось.
А бабушка говорила:
– Ах ты, грибовник какой! Ай и молодчина! Все грибы знает!
Потом я бабушке про Москву рассказал, про Красную площадь, как дом горел и как пожарные водой поливали.
А бабушка всё грибы чистила и всё говорила, что мы в Киев поедем. И грибы с собой возьмём. И что это ей от меня подарок – вот сколько грибов! И что мы их в Киеве есть будем. А она мне тоже подарок сейчас даст.
Какой подарок
Бабушка стала руки мыть, чтобы подарок достать, а я с лавки соскочил и стал ждать.
И мы побежали к бабушке в комнату, где у неё кровать.
И бабушка из-под подушки достала бумагу.
Я думал, в ней бумажная кукла какая-нибудь.
А бабушка говорит:
– Вот, здесь большой мячик.
А он вовсе не круглый, а просто лепёшкой.
И я сказал:
– Ха-ха-ха! Вовсе не мячик.
А там был хвостик резиновый. Бабушка стала в хвостик дуть, и стал надуваться мячик. И стал большой-пребольшой. Больше головы. И больше бабушкиной головы. Прямо как подушка.
А этот хвостик закрывается, и бабушка его пальчиком в мячик запихнула.
И не стало видно никакого хвостика. А вышел настоящий мячик. Только большой-пребольшой.
Я закричал:
– Бабушка, дай! Ой, какой хороший!
А бабушка как стукнет мячиком в пол, он до самого потолка прыгнул и сделал: дзум! Как барабан.
Я стал его ловить и стал кричать:
– Ай! Ай!
А тут мама пришла и говорит:
– Это уж бабушка, наверное. Что надо сказать?
А бабушка говорит:
– Он сказал что надо: что мячик хороший. Вот я как рада!
И поцеловала меня. И мы с мячиком пошли в сад. И стали мячик бросать, чтобы он прыгал. А потом кошки прибежали. Я в них мячиком кидал, а они боялись.
Бабушка пошла грибы солить. Я потом взял мячик и тоже пошёл грибы солить. Я их в баночку складывал аккуратненько, а бабушка соль сыпала.
И бабушка говорила, что после обеда мы пойдём на реку смотреть пароход.
А завтра мы на пароходе по реке поедем в Киев. Долго будем ехать: день и ночь, день и ночь. Потом на поезд сядем и ещё на другой пароход, на большой-пребольшой, и тоже будем ехать. Долго-долго.
А потом будет Киев. А в Киеве бабушка учит девочек вышивать разные картинки, и цветочки, и домики.
А летом в Киеве жарко, и бабушка уезжает сюда, потому что здесь не очень жарко.
Мы уедем на пароходе, а мама пока здесь останется. И кошки тоже останутся.
Я сказал:
– Почему?
Бабушка сказала, что они всегда здесь живут. Здесь их дом. Потом мы разбудили маму и обедали. И мы с бабушкой пошли пароход смотреть, а мячик оставили дома. Бабушка его в шкаф заперла. А то его кошки начнут царапать и дырку сделают.
Пристань
На реке плавал домик. У самого берега. И я подумал, что это пароход, потому что из домика шла палка, а на палке – флаг. Бабушка сказала, что это пристань. Там билеты дают. А бабушке не надо: у ней уже есть.
Я сказал, что хочу на пристань. Мы пошли сначала по дорожке, а потом вниз по лестнице. А потом совсем по берегу. А потом по мостику. И пришли на пристань.
Я думал, она маленькая, а она очень большая. И сверху крыши и по бокам будочки, а посредине пусто. Просто пол, и можно ходить.
Мы с бабушкой пошли, а там пристань кончается, и загородка, чтобы никто в воду не упал. Загородку открывают, только чтобы на пароход идти.
Пароход придёт, так совсем к самой загородке подплывает. Тогда загородку открывают, и все идут на пароход и на пароходе уезжают.
Как пароход пришёл
Парохода ещё не было, а была просто река. За рекой опять берег. И там садики. И домики: маленькие-маленькие. Бабушка сказала, что они вовсе не маленькие, а только далеко.
– А вот, – говорит, – лодочка едет.
А на лодочке два больших мальчика сидели и лопатками воду разгребали.
Я сказал бабушке:
– Почему лопатками?
А тут все люди засмеялись, которые стояли, и стали говорить, что это не лопатки, а вёсла и что мальчики ими за воду зацепляются, оттого и едут. И что они зацепляют – это называется «гребут». Я сказал, что хочу грести, а мне сказали, что я маленький, а потом буду.
Бабушка сказала, что у ней есть лопатка и что она мне в садике покажет, как грести.
Потом все закричали:
– Идёт! Идёт!
И стали смотреть. А это шёл пароход. А я смотрел через загородку и ничего не видел. Только услыхал, как он загудел. Очень тихонько, потому что далеко.
Тыввв! Ввыв! Ввыв!
Я затопал ногами и тоже стал кричать:
– Идёт! Идёт! Бабушка, пароход идёт!
Бабушка меня за руку потянула. Чтоб я подальше от загородки. «А то, – говорит, – сейчас с парохода будут чалки бросать».
Я сказал:
– Почему?
Нас толкали, а я всё говорил: «Почему чалки?»
Бабушка говорит, что верёвки такие. Пароход будут к пристани привязывать. Чтобы его водой не унесло. Вода в реке бежит, и всё по ней уплывает. И даже пароход, если не привязать.
Бабушка меня на столик ногами поставила, чтобы я был выше всех. И тогда я увидел пароход.
Он был очень белый. И с каждого бока – колесо. Они очень большие, почти как пароход вышиной. И пароход колёсами по воде шлёпает. И от этого волны идут. Так что лодку, где мальчики были, закачало. Я думал, лодочка утонет, а она не утонула.
А пароход колёсами очень шлёпал. У него на колёсах лопатки приделаны. И он лопатками бьёт по воде.
