Глава 3
Громовой удар больно ударил по ушам, а лошади нервно вздрогнули, запрядали ушами, приседая на задние ноги. Жеребец Добрыни с диким ржанием встал на дыбы, слепо молотя передними копытами в воздухе, но крепкая рука, рванувшая узду, и сжавшие рёбра животного ноги, способные удерживать камень весом в два пуда почти двенадцать часов, почти мгновенно заставили того застыть на месте. Боевой тур, на котором на стрельбище прибыл начальник тяжёлой кавалерии Буян Кузнецов, просто чуть присел и гулко, протяжно замычал… Где-то там, далеко, на расстоянии примерно в два перестрела двухпудового лука
[14], вспухло облако пыли и камня.
– Ничего себе… – прошептал кто-то, а Малх Бренданов, коренастый, в прародителя невысокий, довольно хмыкнул:
– Вообще и дальше палить можем. Но меткости нет.
Ратибор спрыгнул с коня, отдал повод возникшему перед ним отроку, приблизился к ужасному орудию войны, продемонстрированному хитроумным махинником. Тот же, возникнув рядом, пояснял:
– Две трубы стальных. Цельные вытянуть не смогли. Потому в каждой по шву, развёрнутому друг к другу навстречу. То есть за спиной каждой трубы шов. Между трубами – опять же сталь жидкая залита. Для прочности. Много попыток сделали, пока получилось прочно. Внутренняя труба, куда зелье и снаряд укладываются, на конус изготовлена. Потому ядро и садится прочно, и зелье не мимо него в щели идёт, а всё полностью уходит на работу. И летит снаряд гораздо дальше, чем если бы просто круглое дно было.
К орудию подошёл Добрыня, с ним вместе и Буян. Покосились на остро воняющий непонятно чем механизм, утверждённый на массивной колоде, потом командующий турами задал вопрос:
– А палить из него только этими шарами можно? Так толку мало. Ну, одного, при удаче двоих завалить можно…
Тут Малх просто просиял:
– Это я вам дальность стрельбы показывал. Сейчас прочие чудеса покажу!
Отбежал в сторону, замахал руками, отдавая распоряжения подмастерьям, те засуетились возле трубы, а военные внимательно наблюдали за их действиями: вот один из них чем-то вроде большого ерша, которым чистят трубы печные, орудует, так же, похоже, чистя ствол. Потом другой вкладывает внутрь трубы мешочек из хлопка. Явно с огненным зельем. Первый, что до этого орудовал мешком, длинной палкой, на конце которой деревянная шайба, проталкивает тот мешок внутрь трубы, а второй в это время стоит уже наготове с большой войлочной пробкой. Первый тем временем меняет свой прибойник на длинный шест с лезвием на конце, несколько раз втыкает его в мешок, уже оказавшийся на дне трубы. Затем ставят пробку, плотно забивают её до упора. А после этого… Ратибор не поверил своим глазам – точно такую же пробку, только из воска, аккуратно вталкивают внутрь. И подмастерья отбегают назад, а сам Малх подносит зажжённый фитиль к крошечному отверстию на конце трубы. Снова грохот, пламя из противоположного конца трубы, колода вздрагивает, и… Дикий вой. Земля вдали словно вскипает, а на лице махинника довольная донельзя улыбка. Едва князь проковырялся в ушах, как тот подскочил к нему и затараторил:
– В воске пули круглые, малые. От огня тот плавится, и пули сами летят во врага. Пять сотен мы заливаем для этого калибра. Зараз. Почитай, пять сотен стрел только что выстрелили!
– Пять сотен?! – не веря услышанному, переспросил Добрыня, тряся головой, словно пытаясь вытряхнуть невесть как попавшую в уши воду.
– Не веришь – сам посчитай, – обиделся махинник, показывая на такой же точно снаряд, стоящий на столе.
Приготовился вновь заряжать своё орудие, но князь махнул рукой, мол, не надо пока. Направился к столу:
– Это что?
– Внутри такая же смесь, какой и стреляем. Но неудобно оно. Опасно. Не рассчитал фитиль – в стволе взорвётся. Или будет гореть, когда упадёт, и враг потушить может. А так – падает и взрывается. Осколки чугунные по ворогу бьют, ранят.
– А тут?
– Огонь наш негасимый по книгам жрецов. Пояснять, что будет, не надо? – не преминул съехидничать потомок монаха, за что получил тычок в бок, и воинский князь зашагал в сторону, к накрытому столу. Только вместо еды на нём красовались диковинные устройства. Внимательно посмотрел на них: – Как я понимаю, это что-то вроде громовика твоего, только с рук палить?
– Верно, княже. Оно самое. Можешь сам испытать.
Ратибор взял в руки ручное чудовище, прикинул – тяжёлое. Но держать можно. А Малх торопливо пояснял:
– Стреляет от фитиля. Одной пулей, что в снаряде громовика пульном. Так что сразу на всё пули льём. Только, княже, будешь палить, отворачивайся. По первому разу можешь пострадать. Потом, когда освоишься…
Запалив фитиль самолично, князь приложил оружие к плечу, похоже на самострел. Отвернул лицо чуть в сторону, нажал на крючок внизу. Бахнуло… Да в плечо так въехало, что чуть не выронил малый громовик из рук. Зашипел. А Малх трещит, словно сорока:
– Плотнее прижимать нужно, княже! Тогда больно не будет!
– Так сказать сразу нужно было, дурень! – не выдержал стоящий рядом Добрыня, отвесив в сердцах подзатыльник махиннику.
Тот, впрочем, не обиделся. Росли-то все вместе, втроём, и колотушек в юности друг другу перепадало от каждого не мало.
Ратибор потряс головой, потом спросил брата:
– Что было-то? Я не смотрел.
Тот добросовестно разъяснил:
– Фитиль в бок пошёл. Оттуда как фыкнет! Потом, понятно, пуля улетела. Далеко. Я не видел куда.
Князь начал свирепеть:
– И что толку от твоей ручницы, если стрелок в белый свет палит, как в полушку?!
– Ты, княже, в первый раз стрелял. Потому и просил тебя глаза поберечь. А вот я выстрелю, позволь?
Взял второй самострел огнебойный, запалил фитиль, приложил к плечу, прищурил глаз, произнёс:
– Смотри туда, княже. Где мешок стоит с шерстью.
Ратибор перевёл глаза туда, куда было велено. Бах! Мешок дёрнулся. Однако… А ведь Малху стрельба из лука так и не далась! А тут…
– Четыреста шагов бьёт точно. На четыреста пятьдесят те, кто поопытней, тоже бить смогут уверенно. А дальше – как повезёт…
– А сколь времени ты из своего громобоя палить учился?
Тот расплылся в улыбке:
– Месяц.
– Сколько?!
– Месяц. И вот – сами видели.
– Значит, обучить стрелка за тридцать дней можно?!
– И меньше. Но лучше бы, как я сказал.
– А…
– Мастерские наши больших громобоев по десятку за седмицу льют. Снаряды к ним тоже в достатке сделаем, сколько нужно будет. А малые громобои… – На миг отвёл глаза в сторону, что-то прикидывая, потом твёрдо заявил: – Сотню в месяц сделаем. Потом быстрее пойдёт.
