– А ты сейчас где, Жень? Дома?
– Нет… Я у твоего подъезда стою.
– А отчего не заходишь?
– Но как же?.. Я ведь прогнала тебя… Теперь боюсь, что и ты меня прогонишь. Имеешь право, в конце концов.
– Господи, Женя! Ну что ты глупости говоришь? Какие страхи, я же не кусаюсь! Давай, заходи сейчас же!
– А ты одна?
– Да, я одна. Уже одна. Даже чаю попить не успела.
– В каком смысле?
– Да муж приходил… Но это не важно. Заходи, я тебе рада.
– Спасибо, Арин. Я сейчас…
Арина подошла к окну, увидела, как Женя выбралась из машины, как, ссутулившись, побрела к подъезду, сунув руки в карманы джинсов. И сердце кольнуло жалостью – бедный несчастный Ежик… Надо ее накормить первым делом, а все расспросы – потом. А еще лучше – вообще ни о чем не спрашивать. Захочет – сама расскажет.
Женя молча переступила порог, улыбнулась жалко. Выглядела она не ахти, конечно, но лучше, чем тогда, в своей квартире. Прошла на кухню, села за стол, опустив плечи и зажав ладони меж колен.
– Тебе кофе сварить? Есть хочешь? Яичницу будешь? Еще куриный бульон есть, – засуетилась Арина.
– Нет, я ничего не хочу. Погоди, дай мне объяснить… – остановила ее Женя, болезненно поморщившись. – Сядь, я тебе расскажу.
– Ладно. Давай, рассказывай. – Арина опустилась на стул напротив нее.
– Ты меня спросила тогда про аборт… Помнишь?
– Да.
– Не делала я аборт, Арин. Выкидыш у меня был. Как очередная пощечина. Ну почему так, почему, а? Почему меня судьба ненавидит? Почему меня никто не любит, почему я никому не могу свою любовь отдать? Почему, Арина?
– Тихо, тихо, Жень… Успокойся. Поплачь, если хочешь.
– Да я уж не могу плакать, слезы кончились. Пробовала напиться, но мне только хуже стало. Да что говорить, ты сама видела… Прости меня, ладно? Я не в себе была. Такая злость на весь мир… Еще и мужик с тобой какой-то приперся!
– Это Иван, Жень. Он хороший.
– А откуда он взялся вообще?
– Да долго рассказывать… Это Ольгин знакомый, тот самый, который на дне рождения меня опекал, когда скандал вышел… Помнишь, я тебе рассказывала?
– Ну, помню. А почему он снова появился?
– Да как – почему? Ой, да ты ж ничего не знаешь, что со мной приключилось! Я такое пережила. Сейчас расскажу, может, хоть ты мне поверишь. Мне же не верит никто, Жень! А меня убить хотели!
– Кто?
– Вопрос интересный, конечно. Я думаю, это из-за папиного наследства.
– Почему ты так думаешь?
– А меня к дознавателю вызывали, когда Кирилл погиб. Да, ты же не знаешь про Кирилла… Помнишь, на похоронах? Такой долговязый парень, мой брат, и ты еще с ним говорила на лестничной клетке. Помнишь?
– Да, конечно… – в ужасе прошептала Женя, прикрыв рот ладонью. – А что с ним случилось, Арин?
– Я тебе все сейчас расскажу.
Женя слушала очень внимательно, чуть покачиваясь на стуле. Лицо ее было несчастным и в то же время болезненно сосредоточенным. Арине это ужасно мешало – казалось, все ее переживания меркнут рядом с Жениной болью. И рассказ получился какой-то невнятный, и собственные доводы казались неубедительными. Наверное, каждый человек плохо умеет воспринимать чужие проблемы, пока душа своей болью болит.
– Понятно… – вздохнула Женя, когда Арина закончила свой грустный рассказ. – Следовательно, ты решила, что это Лена организована охоту на тебя? Сначала с Кириллом разобралась, а теперь, значит, твоя очередь?
– Ну да… А кто же еще? У меня нет других вариантов.
– Не знаю, не знаю. Мне эта Лена показалась вполне адекватной. По-моему, ты ошибаешься.
– Только не говори, что я все это со страху придумала. И что машина на меня случайно наехала, и мужик у подъезда просто так сидел, и дверь в квартиру никто не пытался открыть, что все это мне померещилось или приснилось.
– Вполне возможно, что и приснилось. У меня часто так бывает, когда ночью проснусь и путаю сон с явью. Про мужика, конечно, не знаю, чего он от тебя хотел. Может, он сам по себе маньяк, жертву свою подкарауливал. А про машину точно могу сказать – никакого наезда не было. Я и сама, когда в пустой переулок заезжаю, несусь на всей скорости, если тороплюсь. А когда на всей скорости едешь, можешь пешехода-одиночку и не заметить.
Арина вздохнула, помолчала немного. Потом вяло махнула ладонью:
– Вот все так говорят… А мне страшно, понимаешь?
– Понимаю.
– Еще и ты пропала… Знаешь, как я за тебя волновалась?
– Я больше не пропаду, Арин. Я всегда буду рядом, если хочешь.
Женя подняла глаза, глянула осторожно, будто сомневалась, что Арина не поверит в искренность ее намерения и откажет ей в желании быть рядом. Было в этом взгляде еще что-то… Слишком отчаянное, слишком болезненное. Так смотрят на врача в ожидании объявления смертельного диагноза.
– Ты такая бледная, Жень… Тебе правда поесть надо. Поесть и выспаться хорошенько.
– А можно, я у тебя посплю? Я всю ночь не спала.
– Конечно, можно. Иди, ложись на диване в гостиной. А пока ты спишь, я обед приготовлю.
– Ага…
Все время, пока занималась обедом, Арина думала о Жене. Как она это грустно сказала – почему, мол, судьба меня так ненавидит, и почему меня никто не любит, почему я никому не могу свою любовь отдать. И в самом деле не разберешься, черт возьми, какое обстоятельство горше – когда тебя не любят или когда самой любить некого! Бедная, бедная девочка… Ежик несчастный.
К обеду приехал Иван, как и обещал. Зашел на кухню, потянул носом, спросил громко:
– Чем у тебя так вкусно пахнет?
– Тихо… Сейчас обедать будем. Я в духовке курицу запекаю, с чесноком и лимоном, – ответила ему Арина шепотом.
– А почему тихо?
– В гостиной Женя спит.
– Та самая? Которая тебя выгнала?
– Да не выгнала она… Обстоятельства так сложились. Да мы уже поговорили и все выяснили, так что…
– Это вы обо мне говорите, да?
Женя стояла в кухонном проеме, моргала сонно. Потом посмотрела на Ивана исподлобья, добавила тихо и сердито:
– Арина правильно сказала – мы поговорили и все выяснили. Так что…
– Иван, иди, руки мой. Женя, помоги мне на стол накрыть. Все готово, садимся обедать, – весело проговорила Арина, желая разрядить обстановку. – Такая курица получилась – красота неземная! Это мое коронное блюдо, между прочим. И вкусно, и выглядит аппетитно, и доступно в любое время, даже самое безденежное. А еще я салат сделала – тоже по своему коронному рецепту – сырые овощи и жареная картошка. Вся фишка в том, чтобы картошка была горячей, прямо со сковороды, а масло не оливковое, а горчичное, получается даже не салат, а гарнир… Это меня бабушка научила. Ой, она такие рецепты забавные знала! Иногда мне казалось, она сама их придумывала. И так всегда вкусно получалось!.. Чем труднее жилось, тем активнее у бабушки фантазия работала.
