Подошел, улыбаясь:
– Обижаете, да. Рабочий день давно закончился. Я вас сорок минут стою, жду… А вы мимо идете.
– Ой, извините… Вы бы позвонили, чтоб не ждать. Я же не знала. Я бы раньше вышла… Правда обиделись, да?
– Конечно. Идемте в машину, я буду рассказывать, как я обиделся.
Его тон показался Арине слегка издевательским. Еще и глаза прищурил – насмешливые и лукавые.
– Знаете что, Иван… Не надо за мной присматривать. Я понимаю, что вы Ольге не смогли отказать, но… не надо. А сорок минут ожидания я компенсирую. Сколько я вам должна?
– Это вы о чем? – чуть склонившись вперед, спросил Иван с насмешливой озадаченностью. – О какой компенсации идет речь, не понял?
– Ну, вы же не просто так… Я понимаю, это ваша работа. Ольга просила.
– Да, Ольга мне вчера звонила, и что? Да, я согласился вам помочь. Но ни о какой компенсации и речи не шло, что вы. А если вам так важно… Будем считать, я помогаю вам на общественных началах, в свободное от основной работы время. Звучит правильно, я ничего не напутал? Такой расклад вас устроит?
– А с чего бы вам на меня время тратить, свободное от основной работы? Не понимаю? И вообще… Однажды Оля уже просила за мной приглядеть, на дне рождения, помните? И что из этого вышло? Сплошное безобразие вышло.
– Ну, вы сами себе устроили это безобразие, я не виноват. Я ж не подозревал, что вы такая хулиганка, в рукопашной на кулаках бьетесь.
– И тем не менее… вы не ответили на мой вопрос.
– Арина, садитесь в машину. Вид у вас очень уставший и глаза лихорадочные. Садитесь, я вас до дому довезу! И до квартиры провожу… Вдруг в подъезде еще один маньяк подкарауливает?
Конечно, она могла бы обидеться на его насмешливый тон. А с другой стороны – пусть насмешничает, если хочется. Все равно в подъезд заходить страшновато – после вчерашнего.
– Да, спасибо. Большое спасибо, Иван, – смиренно произнесла она, улыбнувшись. – Я действительно устала и буду очень вам благодарна. Идемте, где ваша машина? Помните, где я живу?
– Да, помню.
Когда сели в машину, Арина удобно устроила затылок на подголовнике, закрыла глаза, давая понять, что разговаривать больше не хочет. Не навязывалась, мол, сам предложил довезти до дома. Вот и вези.
А Иван на общении и не настаивал, молча вел машину. Арина приоткрыла глаза, покосилась на его профиль.
Красивый профиль. И форма головы красивая. Темные блестящие волосы, волевой подбородок, крепкая шея, белый воротничок рубашки. Но к чему она ему? Для таких красавцев и моложе найдутся. И не брошенки. И не беременные. Да о чем это она, вообще?!
Когда Иван остановил машину у подъезда, Арина выскочила, быстро пошла к двери, на ходу доставая ключи. Народу во дворе было много. От детской площадки доносился ребячий визг, на лавочке сидели знакомые старушки, баба Валя и баба Люба.
Когда поднимались в лифте, Иван спросил осторожно:
– Как насчет чашечки кофе, Арина? А то я такой голодный. Не обедал сегодня. Могу в обморок упасть.
– Понятно. Суп из топора вас устроит?
– Вполне. И вы совершенно правильно пошутили, я действительно напрашиваюсь к вам в гости. Имею подлую цель проникнуть в дом. А еще я хочу скомпрометировать вас перед соседями. Каюсь.
– Да что уж теперь… Все равно пропала моя добрая репутация. Заходите, ужином накормлю.
– А что у нас на ужин? Ах, да, суп из топора.
– Борщ есть. Будете? Правда, ему уже три дня.
– Так борщу возраст на пользу. Чем старше, тем вкуснее.
– Да уж, повезло борщу.
Иван усмехнулся, глянул весело и слегка оценивающе.
Пока Арина возилась с ужином, он осмотрел квартиру. Потом пришел на кухню, встал у окна.
– Где, говорите, мужчина сидел, который вас напугал? На той скамейке?
– Да… Я иду к подъезду, а он сидит. Потом встал со скамьи и хотел за мной войти… Он меня убить хотел, я знаю. Я это сразу поняла. Только все равно мне никто не верит. И про наезд в переулке тоже никто не верит. Садитесь за стол, Иван, борщ остынет. Вы со сметаной любите?
– Да.
– Одну ложку?
– Можно две.
Он сел за стол, с удовольствием начал есть борщ, весело на Арину поглядывая. Потом попросил добавки. Осилив добавку, откинулся на спинку стула, проговорил тихо:
– Спасибо, Арина… За борщ вам пятерка с плюсом. Ублажили. А теперь садитесь напротив меня и рассказывайте все с самого начала. Нет, сначала давайте чай… Будем пить чай и беседовать о делах наших грешных. А к чаю конфетки есть?
– Есть.
– Ой, совсем хорошо. Давайте конфетки.
Иван слушал ее очень внимательно, отхлебывая чай и шелестя фантиком. Отправит конфетку в рот, потом разглаживает ладонью фантик, разглаживает… Потом свернет его вдвое, вчетверо, поелозит меж пальцев, опять развернет… И вдруг поднял голову, спросил резко:
– Как фамилия дознавателя, который с вами беседовал?
– Ой, я не помню… Кажется, Миронов. Да, Миронов Сергей Васильевич.
– Вы ему говорили, что ждете ребенка?
– Нет… А надо было?
– Отцовское завещание где? У нотариуса?
– Да… Дядя Филя сказал, что только через полгода.
– Понятно. А откуда ваш дядя Филя знает, что в завещании трое наследников?
– Да нет, это не он сказал. Это Соня сказала, по-моему. Я уж не помню. Сказала, что там его последняя жена и двое детей, я и Кирилл. Но Кирилл погиб… И я теперь боюсь…
– Да, я понял, что вы боитесь. На вас хотела наехать машина, на скамейке подозрительный мужик сидел… Понятно, понятно.
– Вы мне тоже не верите, Иван?
– Я вам этого не сказал.
– Но вы мне не верите, я же чувствую!
– Все-то вы чувствуете, Арина. Как вы живете с такими объемными чувствами? Мужика на скамейке тоже почувствовали.
– Да, именно так! Я знаю, он хотел меня убить!
– А может, вы ему просто понравились? Не исключаете такой вариант? И знаете, я где-то могу его понять…
– Это вы о чем?
Спросила так холодно, что самой неловко стало. Наверное, опять гиперболизировала эмоцию, как девочка-подросток. Но Иван, казалось, холода не заметил.
– Это я о том, что вы красивая женщина и не должны удивляться, когда вам смотрят вслед.
– Да он не смотрел мне вслед! Он сидел во дворе и ждал, когда я в подъезд войду! Есть разница или нет, по-вашему?
– По-моему, у вас паранойя, Арина. Мания преследования.
– Ну, знаете.
