– Нет, нет… Я вообще о нем стараюсь не думать, гоню из головы все мысли, просто живу на автопилоте, и все. Ты же знаешь, я сильная. Помнишь, как моя бабушка говорила, когда случалось какое-нибудь душевное переживание? Передайте Ильичу, нам и это по плечу… Не знаю, откуда она взяла эту дурацкую фразу, но странным образом помогает. Нет, нет! Я натура хоть и романтическая, но сама с собой и с внутренним переживанием управиться как-то могу. А тут чего-то… Такой животный страх на меня напал…
– Вот это ты правильно определила – страх. Но любой страх – всего лишь наше ощущение, Арин. Им тоже надо уметь управлять, иначе он будет расти вглубь и вширь, это ж такая зараза, черт бы ее побрал! Если сразу не удавить, то будет подстерегать везде! Даже там, где и быть не должно, ты его сама придумаешь и будешь дрожать.
– Да ничего я не придумала, Оль! Дай мне рассказать всю подоплеку, а потом философствуй на здоровье!
– Да не психуй, чего ты… Я ж наоборот, успокоить тебя пытаюсь.
– Успокоить? А как ты думаешь, это в принципе возможно?
– Ну, если в принципе… Все равно ты молодец, я знаю, какая ты сильная.
– Да какая сильная! Что ты все повторяешь – сильная да сильная. Это не про меня, Оль. Ты ж видишь, в каком я состоянии.
– Вижу. Но знаешь, я бы посмотрела на других баб, если бы им столько досталось. Столько всего и сразу – чтобы и брошенная, и беременная, и почти убитая. Да твоей выдержке можно позавидовать, между прочим! Ну, или остаткам выдержки.
– Ты меня будешь слушать или нет, психоаналитик доморощенный?
– Давай, рассказывай, я слушаю. Перебивать больше не буду, честное слово.
За время всего рассказа лицо Ольги оставалось непроницаемым, лишь выгнулись удивленно брови, когда очередь дошла до истории с канадским наследством. Арине даже показалось, что в глазах подруги мелькнула искорка досады. Впрочем, наверняка показалось. А если не показалось – бог с ним. Так устроена Ольга – определяет себя в пространстве по количеству денег. И даже чужих и неожиданных.
– …А потом Соня мне позвонила и сказала, что Кирилл погиб. И что меня к дознавателю вызывают. А если он не сам прыгнул, если его убили? Ведь была с ним какая-то женщина. Теперь, выходит, моя очередь, Оль?
– Да ладно, хватит паниковать. Хотя я тебя понимаю, я бы и сама испугалась. А дознаватель что говорит про эту Лену? Он ее подозревает или как?
– Сказал, у нее алиби. Но якобы надо проверить.
– Так пусть проверяет быстрее! Хотя… Зачем ему лишние хлопоты? Ему ж надо, чтоб заключение было красиво написано. Чтобы начальник не заругал. Да если бы все алиби в уголовных делах проверялись, как надо…
– И что теперь делать?
– Завтра меня здесь не будет. Мы с Алексеем в Испанию улетаем. Но я попрошу кое-кого, чтобы за тобой присмотрел…
– Как это – присмотрел? И кого ты попросишь за мной присмотреть?
– А догадайся с трех раз.
– Ивана, что ли? Того самого, который на твоем дне рождения?..
– Ну да. Прости, других вариантов нет.
– Ой, не надо.
– Хм… Интересно, и чем тебя Иван не устраивает?
– Да при чем тут – устраивает или не устраивает. Понимаешь, мне так неловко, что я тогда… Ну, сама знаешь, что я вытворила.
– Хм, тебя не поймешь, подруга. То тебе животный страх жить мешает, то вдруг неловкость. Давай уж, определись как-нибудь. По-моему, лучше жить с неловкостью, чем вообще не жить. Да, еще я хотела спросить… А деньги наследственные – они какие? Прямо деньги-деньги или так себе деньжонки?
– Не знаю, Оль. Но я так поняла, что денег много. У папиного родственника в Канаде какой-то большой завод был.
– А! Тогда и впрямь деньги-деньги!
– Ну да… Иначе зачем наследников убирать?..
– Значит, богатая будешь, да?
– Кто? Я?
– Ты, Арина, кто же еще. Только не говори, что тебе все равно. Не поверю.
– Да я как-то не успела на эту тему подумать.
– А ты подумай. Твой Родя, например, точно на эту тему задумается. И начнет локти кусать. А покусавши их до крови, приползет к тебе, ободрав коленки. Примешь его такого, до крови ободранного?
Арина глядела на подругу, не зная, что сказать. Почему-то представилась эта картинка, как муж вползает в дверь квартиры, а за ним тянется от лестничной площадки кровавый след… И ничего, кроме короткой усмешки, эта картинка не вызвала. Да ну ее, Ольгу! Вечно выдаст чего-нибудь в этом роде.
– Улыбаешься, уже хорошо, – довольно кивнула Ольга. – Вот и расслабься, и осознай свое новое положение. Не у каждого такой поворот в жизни случается, поняла? Далеко не у каждого. Чтобы вот так, на блюдечке с голубой каемочкой… И не надо себя при этом выкручивать, и держать в нужном тонусе, чтоб не сорваться.
– Это ты о чем, Оль?
– Да так, о своем, о девичьем. И не спрашивай больше ничего, ради бога! Мне надо быть веселой и счастливой, я с мужем в Испанию еду.
– Оль… Ты что, совсем Алексея не любишь?
– Отвяжись, я сказала! Ишь, ухватила любимую тему – любишь-не любишь, плюнешь-поцелуешь! Знаю я тебя! Заведешь эту шарманку, не остановишься. Все, мне уходить надо. А ты давай спать заваливайся, сегодня уже ничего не случится. Будет день, будет и пища. Завтра жди звонка.
– От Ивана?
– Ну, не знаю… Может, не он сам за тобой приглядывать будет. Может, поручит кому.
– А за это, наверное, заплатить надо, да?
– Не знаю еще. Но не твоя проблема, я заплачу. Потом компенсируешь, когда наследство получишь. Все, я ушла. Уже ни минуты свободной нет! Идем, закроешь за мной.
В течение всего следующего дня Арина не расставалась с телефоном, ожидая звонка. И волновалась почему-то, не понимая природу этого волнения. Вернее, не хотела понимать… И ругала себя еще больше – совсем с ума сошла баба? Не понимает она, ага! Не хочет понимать! Да кто ты такая, чтобы волноваться подобным ожиданием? Отдай себе отчет, не в ту степь волнуешься! Подойди к зеркалу, глянь себе в глаза. Кто ты есть? Брошенка беременная? Объект для чужого заработка? Интересно, сколько этот Иван запросит у Ольги денег, чтобы за ее подругой приглядывать?
К концу рабочего дня так себя раздраконила, что приняла окончательное решение – не надо ей никакого пригляда. Как-нибудь сама справится. Тем более Иван так и не позвонил… Наверное, не смогла Ольга его уговорить. Наверное, у него и других дел много.
Так, вся насквозь раздраконенная, и выскочила из офиса на улицу после рабочего дня. Голова болела ужасно, очень хотелось домой…
– Арина! – толкнулся ей в спину знакомый мужской голос. – Обижаете, однако!
Обернулась… Иван стоит. Оказывается, она мимо него пробежала, глядя в землю.
