Я в самом сердце Дамбо, одного из старинных заводских и портовых кварталов города, – он расположен между Бруклинским и Манхэттенским мостами. Я была здесь несколько раз, когда мы гуляли с мамой, и запомнила фасады из красного кирпича, старые доки, склады, смотрящие на ряд небоскребов.
Теперь я еду по дорожке между газонами, которая спускается к прогулочной зоне напротив Манхэттена. Вид такой, что дух захватывает. На секунду я останавливаюсь – хочется полюбоваться. Я вернулась домой.
В первый раз в моей жизни я действительно стала «девушкой из Бруклина».
Рафаэль
Как же я был счастлив, отыскав Клэр и заснув, наконец, крепким спокойным сном! Надо сказать, что сестрички Карлайл умеют устраивать праздники. Вчера вечером, празднуя встречу с племянницей, они то и дело подливали мне свой фирменный коктейль: белый ром с ананасовым соком.
Телефонный звонок разбудил меня. Я с трудом поднял трубку, плохо соображая, что к чему, и ища глазами Клэр. Ее не было.
– Рафаэль Бартелеми? – повторил еще раз голос на другом конце провода.
Звонил Жан-Кристоф Вассер, полицейский, который идентифицировал отпечатки пальцев Клэр по просьбе Марка Карадека. Вчера мне удалось разыскать его номер, и я оставил ему кучу сообщений на автоответчике. В ожидании Клэр я прокручивал про себя видеоряд наших с ней отношений и, стараясь восстановить его как можно точнее и подробнее, то и дело натыкался на нестыковки и белые пятна. Все они в основном касались той драмы, которую мы только что пережили. Например, я никак не мог понять, каким образом Ришар Анжели, полицейский, которому заплатила Зора, мог разгадать, кто именно скрывается под именем Анна Бекер. У меня был только один ответ: его предупредил Вассер.
– Спасибо за звонок, лейтенант. Чтобы не отнимать у вас время, сразу перейду к делу.
Через несколько минут разговора и попыток кое-что прояснить в нашей истории я почувствовал, что Вассер встревожился.
– Когда Марк Карадек попросил меня проверить отпечатки по базе анализов ДНК, я сделал это без колебаний – хотелось помочь бывшему коллеге…
«И положить себе в карман четыреста евро», – подумал я, но не сказал вслух. Зачем настраивать против себя парня?
– Я был в шоке, когда понял, что они принадлежат младшей Карлайл. И, передавая результат Марку, находился под впечатлением, – продолжал он. – «Девчонка вернется ко мне, как бумеранг, и даст как следует по голове, это точно», – сказал я себе. Меня охватила паника, и я рассказал о своей находке Ришару Анжели.
Стало быть, я не ошибся.
– А вы давно его знаете?
– Он был моим шефом в бригаде подрывников, – объяснил Вассер. – Я подумал, что он может дать хороший совет.
– И что же он посоветовал?
– Сказал, я правильно сделал, что обратился к нему, и…
– И…
– И что он уладит эту историю, но главное, чтобы я никому больше не говорил о результатах анализа.
– Марку вы об этом сказали?
Вассер был смущен и пробормотал:
– Ну-у, я же пообещал…
Я вышел из спальни. В гостиной – никого, и кровать сына тоже пустая. Меня это не встревожило. Час поздний. Тео, конечно, умирал с голоду, и они с Клэр спустились вниз завтракать. Я натянул брюки, влез в кроссовки, собираясь к ним присоединиться, зажал плечом трубку и стал зашнуровывать кроссовки.
– А если конкретно, вы знаете, как поступил Анжели с полученной от вас информацией?
– Понятия не имею, – уверил меня полицейский. – Я пытался с ним связаться, но он мне ни разу не позвонил.
– А вы сами звонили ему домой или на работу?
– Конечно, но он не брал трубку.
Логично. Пока Вассер не открыл мне ничего нового, только подтвердил то, что я интуитивно чувствовал. Но прежде чем положить трубку, я решил задать ему еще один вопрос. Так сказать, закрыть тему. И не ждал ничего интересного от ответа.
– А когда вы сообщили Анжели о том, что узнали?
– Я довольно долго колебался. И пошел к нему неделю спустя после того, как поговорил с Карадеком.
Я напрягся. Новая нестыковка. Прошло от силы четыре дня, а вовсе не неделя с той минуты, когда Марк обнаружил отпечатки пальцев Клэр на чайной чашке у меня на кухне. Но какой интерес полицейскому мне врать?
Во мне невольно мелькнула тень подозрения.
– Я не понял, Вассер, когда именно Марк попросил вас проверить отпечатки?
Полицейский ответил без малейших колебаний:
– Ровно двенадцать дней назад. Я прекрасно это помню, потому что он позвонил мне в последний день моего отпуска, а я проводил его со своей дочкой. Это была среда, двадцать четвертого августа. Вечером я отвез Агату на Восточный вокзал, посадил на поезд, и она уехала к матери. И Карадеку я назначил свидание неподалеку – «В трех друзьях», это бистро напротив вокзала.
Я давно зашнуровал кроссовки. И меньше всего ждал, что моя жизнь снова сойдет с рельсов именно в этот миг.
– А когда вы передали ему результат?
– Два дня спустя, двадцать шестого.
– Вы уверены?
– Конечно. А что?
Я был в шоке. Марк на протяжении десяти дней знал, кто такая Анна. Без моего ведома он отдал на экспертизу отпечатки моей подруги еще до того, как она исчезла. И потом разыгрывал комедию. А я, дурак, ничего не замечал…
Но что ему было нужно?
Я пытался понять соображения Марка, но увидел на экране новый звонок, поблагодарил Вассера, отключился и нажал клавишу.
– Месье Бартелеми? Я Малика Ферчичи, работаю в медицинском центре Сент-Барб в…
– Да, Малика, я знаю. Марк Карадек говорил мне о вас.
– Ваш телефон мне дала Клотильда Блондель. Она вышла из комы, очень еще слаба, но волнуется, в безопасности ли ее племянница. Странно, что никто не предупредил нас о том, что с ней случилось. Она вдруг перестала приходить, и мы не знали, что и думать.
Меня поразил голос молодой женщины, низкий и вместе с тем ясный.
– Вы обрадовали меня известием, что мадам Блондель стало лучше, – сказал я. – Хоть и не очень понимаю, почему она дала вам мой телефон…
Малика замолчала, потом спросила:
– Вы друг Марка Карадека, так?
– Так.
– А… А вы знаете его прошлое?
Я невольно подумал: за последние пять минут я уже ни за что не могу ручаться.
– Что вы конкретно имеете в виду?
– Вы знаете, почему он ушел из полиции?
– Во время операции Марк получил шальную пулю от бандитов, которые грабили ювелирный магазин на Вандомской площади.
